Строй молчал. Гнетущая тишина прерывалась лишь легким покашливанием, да жужжанием мух.

– Негоже ты молвишь, батько атаман, – выйдя вперед, Метелица плюнул на широкую ладонь и пригладил седой оселедец. – Не за то нам матушка-государыня Злата чины дарила, да казной щедро одаряла, чтоб мы труса праздновали, врага узрев. На печи и завалинке каждый хоробр, а настоящий казак биться будет, пока рука саблю держит, да порох в рожке не закончится. А коли сложим буйны головы в схватке удалой, так честь свою воинскую сохраним незапятнанной … – и, обернувшись назад, он зычно крикнул: – Верно я баю, братья-запорожцы?!

– Сечь!!! – единым вздохом отозвался строй. Еще секунду назад тусклые глаза казаков заполыхали мрачным огнем. – Веди нас, батько!..

– Пан Ляшко, ты остаешься в крепости, – дрогнувшим голосом приказал Данила. Предательская слезинка повисла у края глаза. – Ударим по штабу, авось и паника начнется, а там и до победы недалеко. Пойдем пешими, против наших штыков конница бессильна… – боднув тяжелым взглядом возмущенно вскинувшегося шляхтича, повысил голос: – И не перечь – это приказ! Если поляжем, обменяешь алмазы на свободу, женщин спасешь и раненых. Пригрозишь взорвать – согласятся… – и, не слушая протестующих возгласов, он вытащил саблю из ножен…

Ворота распахнулись. Бегом покидая крепость, казаки торопливо строились в каре. Извлеченный из кожаного чехла триколор, перечеркнутый золотистым «Z», весело развевался на ветру, радуясь долгожданной свободе. Данила взмахнул саблей. Грозное каре, ощетинившись штыками, в молчании, мерным шагом двинулось на противника. Полверсты показались вечностью.

Топот копыт за спиной заставил обернуться. Тоненькая фигурка соскользнула с коня, горячие руки обвили шею.

– Данила! – жаркий шепот ударил по натянутым нервам. – Я с тобой! Не оставляй меня одну, любимый!

– Ты с ума сошла! – с трудом освободившись от объятий, он беспомощно оглянулся. Ближние казаки прятали ухмылки в густых усах. – Черт с тобой… – времени на споры не было ни минуты. – Только держись в середине.

Победно сверкнув бесовскими очами, Марыся юркнула в разомкнувшийся на мгновенье строй. На Черного, парившего в вышине и криками пытавшегося привлечь внимание к чему-то далекому, внимания никто не обратил.

– Они храбры! – в голосе седого ветерана слышалось неподдельное уважение. – И умны. Бить будут в центр, единым кулаком. Если дальние полки вовремя не подтянутся, нам придется туго.

– Отдать приказ коннице?

– Посмотри, – сэр Генри протянул подзорную трубу полковнику. – Видишь, что делают передовые сотни? Я никогда не видел такого способа заряжать мушкеты. Похоже, что здесь и кроется секрет скорострельности их оружия. Эти русские дьявольски хитры… Нет, конница бессильна против такого каре. Мы только зря положим людей. Сделаем по-другому. Как только они бросятся в рукопашную, подашь сигнал к отступлению – основной удар придется в пустоту. Сомкнем фланги и разобьем их строй. Нам нужно продержаться четверть часа, пока не подоспеют основные силы.

– Но конница может их задержать! – возразил О"Коннор. Генерал покачал головой.

– Это последняя битва в их жизни. Русские достойны уважения. И они его получат.

Страшен штыковой удар. Еще страшней он после ураганной, невиданной по точности и быстроте стрельбы. Дрогнули британские войска, дрогнули и побежали.

– Гик! – боевой клич запорожцев пронесся над южно-африканскими землями.

Но слишком поздно поняли казаки, какую ловушку уготовил им опытный генерал, добывавший себе славу не на одном континенте. Подался центр, прогнулся, и до штабной палатки рукой подать, но растянулась оборона, охватывая кольцом нападающих, и сдвоенный удар флангов превратил стройную атаку в бестолковую свалку. Где каждый сам за себя, и вся надежда на товарища, что вовремя прикроет спину и отведет в сторону предательский удар.

– Ну, вот и все, – удовлетворенно произнес сэр Генри, оглядывая с пригорка поле боя. Трем полкам, спешащим на выручку, оставались считанные метры. – Можете готовить отчет для Компании… – брезгливо добавил он. Трясущийся наблюдатель от торговой корпорации облегченно кивнул головой.

– Что это?! – О"Коннор резко обернулся назад. Земля под ногами дрогнула, отозвалась далеким гулом. – Кто это такие, дьявол их побери?!

Многотысячная конная лава, вынырнув из холма, стремительно заполняла горизонт. Грозное, раскатистое «ура!» болью ударило по барабанным перепонка.

– Это русские, – после минутной паузы, меланхолично отозвался генерал. – Мы проиграли, мой верный полковник.

Достав из кармана камзола серебряную табакерку, он с невозмутимым видом опустился на походный стульчик.

– Генерал-аншеф Григорий Орлов! – голубоглазый богатырь, спрыгнувший с коня, весело скалился белоснежной улыбкой. – А ты, надо полагать, и есть войсковой атаман Палий?

– Он самый, – настороженно ответил Данила, крепко пожимая протянутую руку. Окровавленная сабля повисла на темляке – Благодарю за подмогу. Без вас нам пришлось бы несладко.

– Матушка-императрица жалует тебя чином генерал-поручика русской армии, – Орлов небрежно щелкнул пальцами. Молодцеватый адъютант торопливо протянул запечатанный сургучом свиток. – В твое распоряжение велено передать пять пехотных полков. Дальнейшие инструкции узнаешь в письме.

– У меня есть своя повелительница, – Данила охнул от боли. Лисица, перевязывающий льняной тряпицей раненую руку атамана, виновато захлопал глазами.

– А от нее тебе особый указ, – усмехнувшись, Орлов достал сложенную вчетверо записку. – В нем то же самое, почти слово в слово.

«Данила! Срочно отправляйся в Индию» – липкий пот заливал глаза и дальнейший текст расплывался перед глазами. Лишь последние строчки нахально пролезли вперед, вызвав непроизвольную улыбку: «И не пропадай надолго! Я соскучилась!»

– Господин генерал, – незнакомый лейтенант козырнул Орлову. – Разрешите обратиться к господину атаману? – Получив в ответ молчаливый кивок, он почтительно тронул за разорванный рукав Данилу: – Прошу следовать за мной. Вас просят безотлагательно поспешить.

Стараясь не наступить в кровавые лужи, обходя изрубленные тела и обломки сабель, Данила поплелся за офицером, держа на весу так и не забинтованную руку. Через пару десятков метров взгляд наткнулся на Метелицу. Он сидел на плоском камне, баюкая на коленях Марысю. Из-под расстегнутого мундира выглядывала шелковая рубашка с маленькой дырочкой пониже левой ключицы и быстро набухающим красным пятном.

– Данила… – синие глаза озарились радостью. – Наклонись ко мне.

Без сил опустившись на землю, он ласково провел рукой по волосам. Бескровные губы дрогнули в слабой улыбке.

– Поцелуй меня, любимый, в последний раз! – прерывистым шепотом попросила девушка. Судорожный ком, встав поперек горла, перехватил дыхание. – И поклянись, что будешь помнить меня всегда… Слов клятвы она уже не услышала.