Дорогой Бэмби!

Прежде всего передай мамочке, что я жив и здоров, поскольку, как я могу об этом судить, таковые сведения паки всего ее беспокоют. Жизнь идет по заведенному порядку, никакие происшествия в нее не вклиниваются, ем, пью, сплю, немножко работаю, в общем, веду, вернее, влачу такое существование, какое только можно пожелать лучшему другу, если он страдает водянкой. Ну-с, прежде всего об организации «Джойнт». Я многого ожидал (по тем сведениям, какими располагал до этого) от этих засранцев, но такие преступления — выше всяких ожиданий. <…> Гадость всего этого усугубляется еще и тем обстоятельством, что они не только опозорили славные имена Маркса, Кагановича, Свердлова, но еще и ударили по нам, сыновьям своего отца. <…>

Когда же это кончится? Зубами бы загрыз мерзавцев, клянусь тем, что у меня еще осталось от чести. Учти, мнение это не для цензуры, а от щирого сердца, ибо империализм сейчас страшно мне, лично мне мешает. Так хотелось бы быть штатским, сидеть с вами за одним столом, ложиться спать и знать, что завтра увижу вас снова! Старая песня, верно? Представляю себе, как она вам надоела…

У нас всё спокойно, землетрясений нет, вулканы дымят своеобычно. Вчера с легким сердцем упился (впервые в этом году), сейчас малость гудит головушка молодецкая. Кстати (или не кстати), чувствую все большую тягу к реализму. Может быть, возраст? Фантастику писать не хочется. Написал пьесу «Судьба переводчика» — черт его знает, может быть, неплохо? Сюжет один и тот же, любовь (несчастная), даль земноводная и трико с начесом (это от моих комиссий в АХЧ). А все-таки «Страна Багровых Туч» очень привлекает — но не хочу писать крупных вещей. Задумал серию рассказов «Там, где обычное сталкивается с несбыточным», или еще как-нибудь ее назвать. На это дело натолкнуло меня одно происшествие на Камчатке. Странное, полууголовное, полуфантастическое дело. Кроме того, я сейчас слишком много знаю, чтобы молчать. Да, кстати, можешь хвастануть перед своими приятелями: напалм — это не просто конденсированный бензин, а NaPAlMg + высокооктановая, под большим давлением добавленная нефть.[98] Ась? Сугубо секретно: слыхал о радиоактивных ОВ? Вот тебе: S + Se + As ← α, β. Вроде иприта, только поражает не молекулами, а α, β излучением. Гы! Говорят, очень гнусная вещь. Ну, пока всё.

Крепко вас целую, дорогие мои, ваш Арк.

<…>

АН пишет это письмо 17 января 1953 года. А за четыре дня до этого, 13 января, во всех центральных газетах было опубликовано сообщение ТАСС «Арест группы врачей-вредителей»: «Некоторое время тому назад органами госбезопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью, путем вредительского лечения, сокращать жизнь активным деятелям Советского Союза. <…> Установлено, что все эти врачи-убийцы, ставшие извергами человеческого рода, растоптавшие священное знамя науки и осквернившие честь деятелей науки, состояли в наемных агентах у иностранной разведки. Большинство участников террористической группы (Вовси, Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и др.) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией „Джойнт“, созданной американской разведкой якобы для оказания международной помощи евреям в других странах. На самом же деле эта организация проводит под руководством американской разведки широкую шпионскую террористическую и иную подрывную деятельность в ряде стран, в том числе и в Советском Союзе. <…>» «Делом врачей» был дан старт всеобщей антисемитской истерии. Во всех учреждениях, предприятиях, воинских частях были организованы собрания и митинги с требованиями самой суровой казни для «убийц в белых халатах». Тремя днями после письма АНа, 20 января, «за помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц», была награждена орденом Ленина Лидия Тимашук (встречается и литерация Тмошук), врач кремлевской больницы. Только смерть Сталина 5-го марта положила конец далеко идущим планам решения «еврейского вопроса» в СССР… А врач Тимашук была лишена ордена «в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами».

Много позже мы прочтем в ГО: — Ты лучше вспомни, как у врача Тимашук орден отобрали, — сказал Изя. Но Андрей не знал, кто такая врач Тимашук. Это будет потом. А сейчас — отдав дань вполне возможной в тех обстоятельствах цензуре, АН возвращает письмо в привычное русло своих литературных планов. Письма для него — явная отдушина, где можно высказать наболевшее, зарядиться энергией, оценивая творческие планы.

Дорогая мамочка!

Только что получил от тебя сразу два письма (3.01 и 5.01), а также и письмо от Фани.[99] Очень большое тебе спасибо, твои письма меня всегда вздергивают на «соответствующую (принципиальную, притом) высоту», но все же я имею к тебе большую претензию. Рад был узнать, что аттестат ты уже оформила, и получение денег уже никогда больше не будет зависеть ни от моих капризов, ни от капризов погоды (здесь это возможно). Но ведь деньги я посылаю не для того, чтобы ты держала их на книжке в ожидании грядущих пиршеств. Я хотел, чтобы это хоть немного облегчило твою жизнь, хоть немного оторвало бы тебя от забот о лишней копейке. Мамуля, родная моя, прошу тебя, не устраивай ты этих дурацких денежных резервов, совершенно бессмысленных и никому не нужных. Сбережение денег может оправдать себя только в том случае, если ты истратишь их на порядочный летний отдых, а копить их, чтобы потом проесть и пропить вместе со мной — совершенно неразумно. Что касается меня, то в денежном отношении у меня всё хорошо, и об этом не изволь беспокоиться. А когда я приеду в отпуск, будь уверена, у меня найдется на что пошиковать. Вот то-то и оно-то. И давай больше к этому вопросу не возвращаться.

Теперь касательно мужа твоей приятельницы. Единственный населенный пункт на Камчатке, носящий имя Кирова (насколько знаю я и местные старожилы), располагается на западном побережье, т. е. на берегу Охотского моря. Никаким бедствиям он не подвергался, как и всё западное побережье. Писем же от него нет потому, что сообщение туда и по морю, и по суше очень нерегулярное, особенно сейчас, так что в этом отношении пусть твоя приятельница не беспокоится, даже если письма не придут еще месяца два: сейчас сообщение с ними только на собаках, да и то — скалы, заносы, тайга, незамерзающие болота, а в море — сильные штормы (бр-р-р! как вспомню — всего наизнанку выворачивает).

Ох, и задувает же вьюга! Ползаем от дома до работы почти на четвереньках, каждый войдет в кабинет, весь в снегу, как снежная баба, мокрый, пар столбом, снимет шапку, трахнет ее об колено и обязательно скажет: «…ммать! Вот это дует…» Я опять малость простыл, появился на затылке еще один чирей, очень противно и болезненно, но безопасно. Пожалуй, на днях смотаюсь в санчасть, сделаю переливание крови.

Читаю сейчас «American Notes» Диккенса, ржу, разумеется, чем и привожу в восхищение приятелей. Много занимаюсь, но немножко не по специальности, которую, кстати, и думаю тайно сменить годика через полтора, раз уж мне суждено быть кадровиком по гроб жизни.

Мамочка, будет время — сходи в «Военную книгу» где-то на Невском, спроси «Военный англо-русский» словарь, да и еще раз поищи «Англо-русский» Мюллера, на 60 ООО слов. Очень нужно, ей-богу. Кроме того, не откажусь от любой книги на японском языке, а также и на английском (у меня уже есть «Пиквикский клуб» и «Трое в лодке»,[100] так что это не нужно) — желательно не очень толстые, чтобы подешевле и покупка и пересылка.

Пиши теперь по новому адресу, на 65-ю школу, не забудь. Это будет и быстрее, и вернее, и при случае телеграмму сможешь дать.