Я бежала, задыхаясь от ужаса, скорости и хлещущих по лицу веток, и вскоре оказалась на краю утеса и остановилась, упав на коленки. Передо мной снова растилалась та самая долина, которую я видела ночью в свете лун. Теперь ее можно было хорошо рассмотреть. Небо было чистым до самого горизонта. На нем не было и следа корабля. Он улетел, оставив меня одну на чужой планете. И когда я осознала это, поняв, каково теперь мое положение, на волю вырвались безудержные рыданья.

Подошел мальчишка со своей кошкой. Оба они остановились возле меня, не издавая ни звука, только тяжело дыша. Видимо, они решили меня догнать, и им это не удалось. Отчаянье придало мне небывалую скорость. Я потом даже сама удивлялась, насколько быстро я неслась по лесу, бессмысленно рассчитывая догнать улетающий корабль. Подождав, пока я успокоюсь хоть немного, парень задал какой-то вопрос, указывая на горизонт. Я подумала, что он спрашивает меня о том, какое я имею отношение к этой штуке.

- Меня забыли,-сказала я по-французски и уткнула лицо в колени.

Парнишка подождал еще немного, потом осторожно потрогал меня за плечо. Я подняла на него залитые слезами глаза.

- Помощь,-сказал он по-своему и закивал.

Я поняла, что он имеет в виду, поднялась на дрожащие ноги и понуро отправилась вслед за ним.

Мы довольно таки долго шли куда-то по лесу. Я была опустошена, не обращала внимания на дорогу и не запоминала ее. Я просто шагала вслед за мальчишкой и кошкой. Я знала только то, что иду к людям, но кто они, какие, как примут меня, об этом я не могла пока думать. Меня все еще не покидали растерянность и панический страх брошенной собаки.

Уже на подходе к своему селению, мальчишка остановился и стал говорить мне что-то, будто давал инструкции, как вести себя. Было заметно, что он нервничал. Может быть, его соплеменники не любят чужаков? Тогда у меня, наконец-то, и возникло беспокойство. До меня дошло, что я должна буду предстать сейчас перед обитателями чужой для меня планеты, которым я не нужна совершенно, но в которых сама я очень нуждаюсь.

Мы вышли на большую поляну в лесу, и я увидела несколько крепких бревенчатых домишек с крышами из широких, разлапистых веток. Возле них бегали дети, ходили женщины. В стороне ото всех стояла группа мужчин. Это было поселок в лесу, вдалеке ото всей остальной цивилизации. Если меня угораздило попасть в Цезарию, которая являла собой лучший образец римского государственного устройства, то этот поселок был скорее варварским.

Как только мы появились, на нас сразу обратили внимание. Хотя, конечно, не на нас, а на меня в первую очередь. Сначала подбежали дети и запрыгали вокруг меня, а те, что были постарше, остановились, взирая с любопытством. Потом подошли женщины, а вслед за ними и мужчины. Они окружили нас двоих с мальчишкой, и тот сразу затараторил скороговорку, видимо, о том, как, при каких обстоятельствах и где он меня подобрал. При этом я заметила, что тон его был нерешительным и извиняющимся.

После того, как он выпалил все, установилась какая-то тягостная тишина. Все молча стояли и осматривали меня, а я уже начинала смущаться. Потом заговорил мужчина лет сорока высокий и широкоплечий, с небольшой бородой, длинными черными волосами, завязанными в пучок на затылке. За спиной его висел огромный лук и колчан, на поясе - короткий меч. Наверное, он был здесь главным, потому что все сразу стали внимательно его слушать и кивать, соглашаясь. Он заговорил резко и отрывисто, словно швырял слова в парня, стоящего рядом со мной. А тот с каждым словом все ниже и ниже опускал голову и съеживался.

И вдруг главный резко выступил вперед и, схватив мальчишку за плечи, стал трясти его и орать что-то прямо в лицо. Потом он грубо оттолкнул его и с размаху ударил по щеке. Тот отлетел, врезался в толпу, что стояла позади и упал. Но на этом дело не кончилось. Я сразу поняла, что этот злобный великан собрался продолжить избиение моего спасителя, и встала между ними, загородив лежащего на земле парнишку. Главарь был несказанно удивлен и остановился, грозно сверля меня взглядом. Я поняла, что надо объясняться. Но как? На каком языке? И на французском я не могла бы все правильно растолковать. Я решила говорить на своем языке, надеясь, что хотя бы по моей интонации они поймут, что я им не враг, и что мне нужна их помощь и защита. Я посмотрела стоящему почти вплотную ко мне главарю в глаза, стараясь придать своему взгляду честность и открытость, и сказала:

- Я попала в беду. Я потерялась, осталась одна. Я прошу у вас разрешения остаться здесь, в вашем селении, иначе мне грозит голодная смерть или смерть от зубов хищников. Этот мальчик (я указала на него) не виноват. Он добрый. Он хотел мне помочь. Я вас очень прошу.

У меня дрогнул голос и закололо в глазах, когда я произносила последнюю фразу. Я шмыгнула носом и смущенно опустила очи долу, надеясь разжалобить этих людей.

Главный удивился. Он нахмурил одну бровь, в то время как другая приподнялась. Я снова подняла на него глаза и сразу догадалась, куда был направлен его озадаченный взгляд. Молния моей истерзанной куртки была наполовину расстегнута.

Тут я действительно смутилась и поспешно потянула вверх застежку.

- Женщина?-узнала я, хоть и с трудом, испанское слово, произнесенное этим дикарем.

Я кивнула, окончательно стушевавшись, и опять опустила глаза. Но верхним зрением я все же приметила, что мужчина отошел подальше, чтоб лучше меня рассмотреть, а затем вопросительно обвел глазами соплеменников. Неужели вначале меня приняли за мальчишку? Это, наверное, из-за коротких волос. Недаром Эл говорила, что мне необходимо перед выходом на волю отрастить волосы. Я взглянула на стоящего в стороне парня, с которым пришла сюда. Он тоже был немало удивлен.

Спустя две-три неопределенные минуты, во время которых я нервно перебирала в руках свой оторванный карман, главный все-таки вынес свое решение. Он торжественно изрек что-то, обращаясь ко мне, и по его снисходительному тону и по тому, как облегченно вздохнул мой давешний спутник, я поняла, что мне позволили остаться.

Народ вокруг меня сразу оживился и повеселел. Мужчины тут же чинно отошли в сторону, видимо, чтоб обсудить происшествие в своем узком мужском кругу. Женщины и дети обступили меня и загалдели, перебивая друг друга. Я мило улыбалась всем, ничего не понимая из того, что они наперебой сообщали мне или спрашивали. Но тут в круг врезался мой знакомый мальчишка и всех растолкал, весело внушая им что-то.

У него уже повысилось настроение. Я догадалась, что он хочет меня со всеми познакомить.

В первую очередь он представил их предводителя, командора. Он осторожно указал на него и уважительно произнес:

- Аржак.

Я кивнула, давая знать, что все поняла, и после этого парень начал называть мне имена окружающих, в которых я сразу запуталась. С первого раза я запомнила только его собственное имя, потому что после того, как представил мне главаря, он показал на свой лоб и горделиво изрек:

- Жулалу.

- Очень приятно,-ответила я и улыбнулась.

По прокатившемуся удивленному возгласу, я догадалась, что они приняли это выражение обязательной вежливости за мое имя. Жулалу вскинул брови и попытался повторить за мной:

- О - чи -при…

- Нет, нет,-засмеялась я, мотая головой и руками, и добавила по-испански фразу, которую, пожалуй, только и успела выучить из этого языка:-Меня зовут Лиса. Ли-са.

Похоже, что они поняли, потому что раздался дружный взрыв смеха. Я же не поняла ничего, но засмеялась вместе со всеми. Уж лучше пусть будут надо мной смеяться, чем погонят обратно в лес.

- Лиса?-весело переспросил Жулалу и, взяв меня за руку, повел показывать свой поселок.