Превосходные социологи могут быть мягкими или жесткими людьми. Социология здесь ни при чем.

Когда превосходный социолог Грибоедов выезжал из Тебриза, один персиянин, горько тряхнув головой, сказал другому: "Сахтыр". Грибоедову перевели: "Жестокое сердце". Но еще до "Смерти Вазир-Мухтара", в тихом "Кюхле", не ожесточившийся человек, а добрый его друг Вилли, заключенный в одиночную камеру, вспоминая о нем, спрашивает: "Сердце как? Неужели так углем и осталось?" В "Смерти Вазир-Мухтара" Тынянов утверждает: осталось. Великий писатель, человек со способностями государственными дружил с Булгариным и, вероятно, отцом булгаринских детей был он. Разорял поверженную страну тоже он. Человек определенных качеств в определенных исторических условиях делает только то, что он может делать.

Неожиданность книги, в которой герой - великий писатель и человек способностей государственных - дружит с Булгариным и разоряет поверженную страну, была в значительной степени кажущейся. "Вазир-Мухтар" из светлого кольца, образованного "Кюхлей" и "Пушкиным", не выпал.

Для того чтобы понять единство творческого пути Тынянова и сделать нечто большее, чем членение этого творческого пути на периоды и этапы, нужно не разводить руками и удивляться, а внимательно прочесть "Кюхлю".

* * *

При внимательном чтении "Кюхли" обнаруживается, что книга состоит из двух не очень похожих и очень неравноценных частей. Рубеж проходит приблизительно посередине. Первые же главы романа могли вызвать предположение, что Тынянов будет и впредь писать интересные книги для детей старшего возраста. Стилистическая инерция первой половины была так сильна, что вторая половина съедалась ею, и то, что именно она содержала истоки "Смерти Вазир-Мухтара", осталось незамеченным. Мажорная тональность и конструктивная ясность первой половины в очень тяжелых обстоятельствах явились в "Пушкине" с его вынужденной и бедной простотой. В "Кюхле" заложено все или по крайней мере очень многое из того, что впоследствии стало "зрелым Тыняновым". Но это "все" .шло не по одной, а по двум дорогам.

Человек интонирует свою речь не только в зависимости от того, что он говорит, но и в зависимости от того, с кем он говорит. Тынянов в первых главах "Кюхли" так интонирует свою речь, как будто он разговаривает с пятнадцатилетним читателем. С главы "Декабрь" это пропадает, и писатель начинает говорить как взрослый со взрослым. Роман получился из-за неудачи и из-за того, что автор не справился с книжкой для детей и стал писать, как умеет. Во время работы Тынянов приобретал опыт и передумывал книгу. Детская биографическая книжка была осмыслена в другую концепцию и в другой жанр. То, что это первая книга, чувствуется явственно.

Стилистическая неоднородность романа связана с технологическими причинами, с тем, что автор учился на своем же произведении. Конец "Кюхли" оказался мало похож на начало. Второй роман стилистически больше тяготеет ко второй половине романа о Кюхельбекере, чем конец первого к его же началу. Первая половина "Кюхли" не поражает ни открытиями, ни особенной выразительностью. Но как только писатель подходит к восстанию, повествовательная манера меняется, и мы явственно слышим будущего автора "Смерти Вазир-Мухтара". Художественное мастерство второй половины "Кюхли" стало уровнем, на котором написаны лучшие его вещи. Даже такие, как "Смерть Вазир-Мухтара" и "Подпоручик Киже".

Стилистическая общность второй половины "Кюхли" и "Вазир-Мухтара" связана в некоторой степени с общностью материала обоих романов, но ни в какой степени не исчерпывается ею. Во второй половине "Кюхли" главным становится восстание, последствия которого определили тональность "Смерти Вазир-Мухтара".

Тема восстания и поражения резко меняет темп книги, а новый, чрезвычайно замедленный темп приводит к более обстоятельному моделированию. Первые семь глав (180 страниц) книги охватывают события четырнадцати лет, три главы (90 страниц) - два месяца. Тринадцать глав (150 страниц) "Смерти Вазир-Мухтара" посвящены событиям, протекающим в год с небольшим.

Поспешность последних двух глав "Кюхли", в которых на сорока страницах укладывается двадцать лет, приводит к тому, что конец романа производит впечатление post scriptum'a.

А вмеете с тем "Кюхля" начинается с детства героя и кончается его смертью. В романе проходит целая человеческая жизнь, тридцать пять лет русской истории, из них двадцать лет после восстания.

"Вазир-Мухтар", действие которого происходит после восстания, хронологически не продолжает первый роман, а вписывается в него. Период "Вазир-Мухтара" укладывается в десять страниц "Кюхли". На этих страницах рассказана история с письмом, полученным Пушкиным от Кюхельбекера, и история с письмом Кюхельбекера Грибоедову, которое Грибоедов не получил, потому что оно попало в III отделение, и еще потому, что адресат был растерзан в Тегеране за два месяца двадцать дней до того, как это письмо было написано. Кроме того, на этих же страницах приводится письмо Дуни, в котором рассказано о чтении Пушкиным в присутствии Грибоедова трагедии "Борис Годунов".

"Смерть Вазир-Мухтара", развивая стилистические линии первого романа, тоже претерпевает едва заметную стилистическую эволюцию: первая глава написана в несколько ином повествовательном ключе, нежели остальные двенадцать. Первая глава - традиционная экспозиция, с естественными сюжетными связями, с простыми и логичными мотивировками, она описательна и портретна. Но экспозиционность главы мнимая: люди, которых экспонирует автор, больше в романе не появятся, они нужны для того, чтобы осветить главного героя и показать, как изменилось время. Изменение времени показывается с помощью проекции настоящего этих людей па грибоедовское воспоминание о них. Так сравниваются до- и последекабрьская эпохи. Стилистическое отличие обоих романов подобно политическому отличию обеих эпох.

Романы связываются друг с другом мостиком эпиграфов и фразами, в которых даны формулы эпох.

Словами о друге в эпиграфе заканчивается "Кюхля", и словами о друге тоже в эпиграфе начинается "Смерть Вазир-Мухтара". Единственный эпиграф "Кюхли":

Как друг, обнявший молча друга

Перед изгнанием его,

помещен в конце романа и связан с дружбой Кюхельбекера и Пушкина. Эпиграф к первой главке "Вазир-Мухтара" - "Величайшее несчастье, когда нет истинного друга. Грибоедов. Письмо к Булгарину" - связан с дружбой Грибоедова с Булгариным*. Уже одни имена - в первом романс Пушкин, во втором - Булгарин - обращают на себя внимание подчеркнутой противопоставленностью. Фразами, в которых даны формулы эпох, начинается второй роман, и эпохи противопоставлены друг другу с такой же явностью, как и имена в эпиграфах. Пролог "Вазир-Мухтара" построен на полярном несходстве и враждебности двух эпох. Первая - это эпоха "Кюхли".

* Тынянов ошибся: эта фраза не из письма к Булгарину, а из письма к Катенину. Ошибка симптоматичная в пору "Вазир-Мухтара" (А. С. Грибоедов. Сочинения, стр. 546).

Главное, что связывает оба романа, - это тема разгрома восстания и последствий этого разгрома. Глава о восстании переводит роман в другую тональность. Здесь "Кюхля" стилистически переламывается. Ее последовательная повествовательность уступает место отступлением, осложненной метафоричности и многозначительности, в которых угадываются истоки "Вазир-Мухтара". Стилистическая напряженность второй половины "Кюхли" мотивирована материалом: поражение восстания, побег, крепость, Сибирь. Стилистика "Смерти Вазир-Мухтара" значительно менее непосредственно реагирует на материал и отражает не частные изменения его, а авторскую концепцию эпохи. Сравнительно с "Кюхлей" она задана и априорна. Стилистические комбинации "Вазир-Мухтара" определяются медленным развитием эпизода (что уже характерно для центральной части "Кюхли"), установлением тождества автора и героя, резким повышением роли подтекста, то есть обобщением, извлечением из повествова-тельной единицы повышенного значения. Сравнение двух эпизодов "Кюхли" и "Вазир-Мухтара", построенных на одном и том же материале, показывает сходство и отличие стилистических решений обоих романов. Это можно проследить на истории вюртембергских сектаторов.