Спустя четыре месяца после размолвки Светлана позвонила отцу, чтобы сообщить об окончании школы. «Приезжай», — недовольно сказал он в телефонную трубку.

Встреча не примирила их. Дочь показала аттестат с хорошими оценками, но это не смягчило Сталина. Он по-прежнему сердился на нее. Неодобрительно отнесся к ее желанию поступать на филологический факультет:

— В литераторы хочешь! Так и тянет тебя в эту богему. Они же необразованные все, и ты хочешь быть такой… Нет, ты получи хорошее образование, хотя бы на историческом… Изучи историю, а потом занимайся, чем хочешь…

Весной следующего, сорок четвертого года, первокурсница истфака МГУ Светлана Сталина вышла замуж. О ее супруге сложено много мифов. В одной из книг, продающихся на московских развалах, сказано, например, что он был работником ГАИ и носился по столичным улицам на милицейском мотоцикле. Однажды он остановил машину, в которой мчался Василий Сталин, за превышение скорости. Пьяный сын диктатора приказал ему ехать с собой, поскольку денег для уплаты штрафа при себе не было. Там он, мол, и познакомился со Светланой.

В действительности было не так. Ее первый муж Григорий Иосифович Морозов (в детстве Мороз) учился со Светланой в одной школе. Хотя не исключено, что в дом Сталина он попал благодаря Василию, с которым подружился и пропадал с ним целыми днями. Но в брак он вступил будучи студентом Московского государственного института международных отношений. Его отец, Иосиф Григорьевич Мороз, в 1923 году подвергался аресту по обвинению во взяточничестве и был приговорен к десяти годам тюрьмы со строгим режимом. Но отсидел только один год, после чего его выпустили на свободу. Отец первого сталинского зятя владел магазином аптекарских товаров в Москве на Большой Грузинской улице, некоторое время был представителем мучной фирмы своего родного дяди «Гинзбург и братья Валяевы».

Иосиф Григорьевич имел двоих братьев. Один из них, Моисей, занимался валютными махинациями. Дважды — в тридцать первом и тридцать четвертом годах — он привлекался за это к судебной ответственности. Второй брат, Савелий, в конце двадцатых годов эмигрировал во Францию и проживал в Париже.

Когда Светлана приехала к отцу для специального разговора о своем предстоящем замужестве, Сталин не знал этих подробностей, характеризующих семью, с которой ему предстояло породниться. Компромат всплыл позже, когда дочь уехала и Сталин отдал указание Берии навести справки о родословной своего будущего зятя. Как потом вспоминала Светлана, его сразу насторожили фамилия, имя и отчество молодого человека, за которого она собиралась выйти замуж. «Он был еврей, и это не устраивало моего отца», — свидетельствует она. «Это сионисты подсунули тебе твоего жалкого первого мужа», — говорил он ей после того, как спустя три года их брак распался.

Еще не зная о компрометирующих Морозовых материалах, Сталин, давая согласие на замужество дочери, поставил условие — ее муж ни под каким предлогом не должен появляться у него в доме. Он даже не захотел знакомиться с зятем и твердо заявил, что ни встреч, ни разговоров не будет. Представленные позднее Берией материалы лишь утвердили его в первоначальном мнении. Он не пожелал встретиться с зятем, даже когда Светлана родила мальчика, которого в честь деда назвали Иосифом.

— Слишком он расчетлив, твой молодой человек, — говорил он дочери. — Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют, а он, видишь, в тылу окопался…

В своих позднейших интервью Светлана, будучи уже в Америке, категорически опровергала версии о том, будто бы ее отец настоял на разводе, будто бы он этого требовал. Она подчеркивала, что рассталась с первым мужем по причинам личного порядка. Отец, конечно, был доволен, что они развелись, потому что Григорий ему никогда не нравился.

Столь устойчивую неприязнь диктатора к зятю объясняют двумя причинами. Первая — его еврейское происхождение. Об антисемитизме Сталина писано-переписано. В данном случае есть веское доказательство того, что именно «пятая графа» зятя сыграла роковую роль. Во время антисионистской кампании сорок восьмого года отец Григория Морозова был арестован. Служил он тогда заместителем директора по хозяйственной части Института физиологии. Институт этот возглавляла академик Лина Штерн, тоже попавшая в списки космополитов. Ее брат, Бруно Штерн, был тогда крупным бизнесменом и проживал за границей. А у Иосифа Григорьевича брат тоже жил в Париже и знал брата Лины Штерн.

Ареста ждал и незадачливый зять Сталина. Он остался без работы, его никуда не принимали, знакомые боялись с ним разговаривать. «Пятая графа», словно проклятие, висела и над ним. Да еще нешуточное подозрение в том, что его подсунули дочери Сталина сионисты.

Однако среди людей, близко знавших Светлану и ее первого мужа, есть и такие, кто считает, что дело вовсе не в еврейской национальности Григория Морозова, а в его расчетливости. Рассказывает двоюродный брат Светланы Владимир Аллилуев — сын Анны Сергеевны Аллилуевой и Станислава Францевича Реденса:

— Молодожены поселились в нашем доме, сначала в шестнадцатом подъезде, затем, после рождения первенца — сына — в мае сорок пятого года, в шестом подъезде. Это знаменитый дом на набережной по улице Серафимовича, два. Опасения Сталина о расчетливости зятя стали подтверждаться, Светланину квартиру заполнили родственники мужа, они докучали ей своими просьбами и требованиями об устройстве того или иного чада в «тепленькое местечко» и наивными ожиданиями всяческих благ, которые должны, как манна небесная, посыпаться на них. Но, как говорится, в нашей семье этот номер «не плясал». Обращаться к Сталину или к его окружению с подобными вопросами было бесполезно и небезопасно. В итоге отношения между супругами стали охлаждаться, а среди наших новых родственников воцарилось уныние…

Любопытно также мнение человека, работавшего вместе с Григорием Морозовым в середине пятидесятых годов в одном секторе Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР:

— Морозов как ученый ничем не выделялся, но у него была сильная воля и отличное умение ориентироваться. В общем же он — трагическая фигура. Он-то, видимо, рассчитывал стать правой рукой Сталина, — а Сталин его даже видеть не захотел…

Приведенные выше слова принадлежат Михаилу Восленскому, лишенному в 1972 году советского гражданства. Доктор исторических и доктор философских наук Восленский возглавляет исследовательский институт в Бонне. С приходом новых времен он был восстановлен в гражданских правах.

Владимир Аллилуев рассказал, как произошел развод Светланы с первым мужем. Григория выставили из квартиры, а Василий, забрав у сестры паспорт, отвез его в милицию и вернулся оттуда с «чистым», без брачных печатей. Вот и вся процедура — развод по-кремлевски.

Два года прошли в ничегонеделаньи. Изредка в университет, иногда в театр. Лень, роскошь, нега. Летом — Крым, осень с отцом на «Холодной речке», где в ноябре еще цвели розы. Отец раздражался, называл ее при всех за столом дармоедкой, сердился, что из дочери все еще не вышло ничего путного. Не раз упрекал в антисоветизме — кто-то исправно доносил о ее слишком вольных суждениях на гульбищах.

Весной сорок девятого года, закончив университет, она вышла замуж за сына А. А. Жданова. Юрий Андреевич возглавлял отдел науки в ЦК ВКП(б). Сталин любил его отца, секретаря ЦК ВКП(б), скончавшегося в сорок восьмом году при довольно загадочных обстоятельствах. Уважал и самого Юрия. Возражений против этого брака у Сталина не было, наоборот, он даже обрадовался, потому что считал Юрия серьезным молодым человеком и в душе всегда мечтал, чтобы их семьи породнились. Это не какой-то безродный космополит Морозов. Ждановы — известная в партии фамилия.

Встал вопрос, где жить молодоженам. Сталин урезонивал дочь:

— Зачем тебе переезжать к Ждановым? Там тебя съедят бабы! Там слишком много баб!

Он имел в виду вдову Жданова Зинаиду Александровну и ее сестер. Зная характер Светланы, Сталин предчувствовал, что она в доме свекрови не уживется.