в) Если переговоры по полному урегулированию отношений будут затягиваться, считать возможным в первую очередь договориться о взаимном освобождении арестованных согласно пункту 6–3 и 5.

г) Попытаться в переговорах вопрос об освобождении наших граждан расширить и добиться освобождения в разное время арестованных в Харбине и других городах Маньчжурии.

д) Включить обязательно в список наших условий требование в отношении пекинского правительства о роспуске и изгнании из Маньчжурии русских вооруженных белогвардейских отрядов.

е) Не возражать против выезда из СССР детей Фэн [Юйсяна]».[927]

По этим вопросам работала специальная комиссия, которая вынесла свои предложения о китайцах на Политбюро ЦК 22 марта 1928 г. Она предлагала «освободить уже арестованных и осужденных 57 содержателей нелегальных китайских банков при условии немедленного выезда их из пределов СССР», в случае если китайский консул предъявит требование об их освобождении.[928] Далее она рекомендовала «принять срочные меры к разгрузке тюрем от сидящих в них арестованных нескольких сот уголовных преступников» китайцев и «высылке в пределы Китая части арестованных, которые выразят на это согласие». Комиссия предлагала «в целях дезорганизации китайских нелегальных банковских организаций, занимающихся валютной спекуляцией», возможным арестовать «головку этой организации, но не более 5—10 человек». Одновременно предлагалось в будущем избегать массовых арестов и массовых высылок китайцев.[929] Однако последняя рекомендация, видимо, не была учтена. Это видно из ноты поверенного в делах Китайской Республики в СССР Ся Вэйсуна от 17 июля 1929 г. на имя Л. Карахана. «По имеющимся у Министерства иностранных дел сведениям, полученным от своего посольства и консульств в СССР, Государственное политическое управление Советского Союза без всяких причин арестовало и держит под арестом не менее тысячи наших эмигрантов и торговцев», — говорилось в ней.[930]

В начале июня 1929 г. генеральный консул Мукдена Кузнецов был арестован с двумя консульскими служащими на станции Хайлар на пути в Москву. Задержанные вскоре были освобождены, так как осмотр багажа не показал ничего обличающего. Но пока маньчжурская полиция возилась с досмотром вещей Кузнецова, другой советский консульский служащий пересек маньчжуро-советскую границу на автомобиле с большим количеством багажа, в котором находилось, вероятно, то, что так искали китайские власти.[931]

17 июля 1929 г. последовала нота СССР, где говорилось, что «вместо прекращения незаконных репрессий против советских граждан и советских учреждений нота Китайского правительства санкционирует эти репрессии и лицемерно пытается оправдать их фальшивой ссылкой на якобы массовые репрессии в отношении китайских граждан в СССР, хорошо зная, что репрессии применяются в СССР лишь в отношении ничтожной группы шпионов, опиоторговцев, содержателей притонов, контрабандистов и прочих уголовных элементов из китайских граждан».[932]

На состоявшейся в начале июля 1929 г. в Пекине встрече Чан Кайши и Чжан Сюэляна было принято решение о вооруженном захвате КВЖД. Толкая Чжан Сюэляна на этот шаг, Чан Кайши стремился поставить молодого маршала в полную зависимость от Нанкина и одновременно поднять свой престиж и получить в распоряжение Нанкина большую часть прибылей от эксплуатации КВЖД. Чжан Сюэлян, в свою очередь, полагал, что захват КВЖД укрепит его позиции на Северо-востоке, позволит самочинно распоряжаться прибылями КВЖД, обеспечит ему независимость от Нанкина.

10 июля 1929 г., нарушив советско-китайское соглашение 1924 г., китайские власти захватили телеграф КВЖД по всей линии, закрыли советское торговое агентство и все другие советские хозяйственные учреждения в северо-восточных провинциях Китая. По приказу председателя правления КВЖД Люй Чжунхуана советские служащие КВЖД были отстранены от исполнения своих обязанностей, более 200 советских железнодорожников были арестованы и брошены в тюрьму, среди них 85 человек на станции Хайлар и 60 на станции Покоту, а около 60 советских граждан, в том числе управляющий КВЖД Ермашев, высланы из Китая. Всего число арестованных советских железнодорожников возросло до 2 с лишним тысяч человек.[933] Вдоль советской границы были сосредоточены войска Чжан Сюэляна и отряды белогвардейцев. С середины июня китайские и белогвардейские части стали проводить систематические налеты на советскую территорию. Один из белых вооруженных отрядов ворвался в пределы Забайкалья и вышел в 15 милях к северу от Нерчинска. Другой отряд переплыл Уссури и напал на сторожевую совесткую заставу в районе Имана. Были убиты несколько советских пограничников.[934]

Не прекращались репрессии против советских граждан, проживающих в Харбине и других городах на линии КВЖД; более 2 тыс. из них были заключены в концентрационные лагеря, где содержались в нечеловеческих условиях.[935]15 июля Чан Кайши открыто заявил о намерении завладеть КВЖД, а 22 июля нанкинское правительство опубликовало заявление, прямо призывающее в войне с Советским Союзом.

Советское правительство своей нотой от 17 июля 1929 г. заявило, что ввиду того, что «уже исчерпаны все средства, необходимые для урегулирования путем соглашения спорных вопросов и конфликтов на КВЖД, вызываемых китайскими властями», оно вынуждено принять следующие меры:

«1. Отозвать всех советских дипломатических, консульских и торговых представителей с территории Китая.

2. Отозвать всех лиц, назначенных Советским правительством на КВЖД, с территории Китая.

3. Прекратить всякую железнодорожную связь между Китаем и СССР.

4. Предложить дипломатическим и консульским представителям Китайской Республики в СССР немедленно покинуть пределы Союза ССР».[936]

Итак, что же заставило китайские власти пойти на конфликт с СССР.

1) Заблуждение Чан Кайши и Чжан Сюэляна относительно неготовности Советской России использовать силу для защиты своих интересов. 2) Их стремление с помощью захвата КВЖД укрепить свое внутреннее и международное положение, а также финансовое положение. Успешный для нанкинского правительства исход конфликта с Советским Союзом давал основания активизировать усилия по аннулированию неравноправных для Китая международных соглашений, добиться своего международного признания. Для Чан Кайши акция на КВЖД позволяла не допустить союза Чжан Сюэляна с Фэн Юйсяном и ослабить правителя Маньчжурии, поставив его в зависимость от нанкинского правительства. Для Чжан Сюэляна победа в конфликте сделала бы его более независимым от Чан Кайши и повысила бы его политический авторитет в Китае.

В Сибири и на Дальнем Востоке была проведена частичная мобилизация. Советские войска подтянулись к станциям Пограничная и Маньчжурия.[937]

Неожиданно для китайских лидеров СССР пошел на силовой вариант решения проблемы КВЖД в советско-китайских отношениях. Здесь проглядывалось желание наказать Чан Кайши за его антикоммунизм и антисоветизм, неудачи советской внешней политики в Китае, стремление продемонстрировать Китаю и всему миру свою военную мощь, доказав тем самым прочность советской политической системы. Советский Союз для достижения указанных целей избрал верную тактику. Он не ввязался сразу в большой вооруженный конфликт, а проявил выдержку, умело сделал паузу, выждал момент и нанес противнику сокрушительный удар, когда тот был ослаблен внутренними противоречиями (противоборством Чан Кайши с Фэн Юйсяном). По данным маршала Чуйкова, участника событий, советские войска разгромили в районе г. Маньчжурия 2 усиленные бригады численностью около 20 тыс. человек, взяв в плен около 10 тыс. Китайские войска понесли большие потери убитыми и ранеными. По предварительному соглашению советского правительства с Японией, советские войска не пошли дальше Хайлара и станции Маньчжоули.[938] Мишаньфунская операция была проведена западнее озера Ханка, в районе которого действовали отдельные белые партизанские отряды. 17 ноября при поддержке авиации советские войска повели наступление на 1-ю Мукденскую кавалерийскую дивизию, расположенную вблизи города Мишаньфу, и 42-й пехотный полк в районе Тайпинчжина. Наступление продолжалось два дня и к исходу 18 ноября вся местность до реки Мурень была очищена от маньчжурских войск.