"Губернское присутствiе нашло необходимымъ объяснить мировому учрежденiй въ особенности посредниковъ съѣзду: 1) что безпрестанные разборы жалобъ, хотя бы и неосновательныхъ, составляютъ непремѣнную обязанность всѣхъ мировыхъ посредниковъ (ст. 23 и 24 пол. объ учр. по крестьян. дѣл.) и что неосновательность жалобъ происходитъ большею частiю отъ новости правъ, дарованныхъ крестьянамъ, ими съ должной ясностью еще не сознанныхъ; 2) что разъясненiе этихъ правъ съ должнымъ снисхожденiемъ къ неразвитости и неграмотности бывшихъ крѣпостныхъ, къ непониманiю ими и незнанiю принятыхъ границъ приличiя, всего скорѣе можетъ вразумить жалующихся, изъ коихъ, какъ гг. посредники должны были удостовѣриться на опытѣ, большая часть руководится промышляющими писаньемъ просьбъ и жалобъ; 3) что по силѣ 323 ст. улож. о наказ., за неосновательность жалобы взысканiя не полагается; 4) что въ тѣхъ случаяхъ, когда въ просьбахъ или жалобахъ содержится клевета на помѣщика, гг. посредники должны внушать просителямъ, что они подвергаются наказанiю по 2095 ст. улож., но въ тоже время гг. посредники должны имѣть въ виду, что подобныя дѣла, согласно примѣч. къ 2102 ст. улож. о наказ., начинаются неиначе какъ по жалобамъ самихъ оскорбленныхъ или ихъ супруговъ, родителей и опекуновъ, что наказанiе за клевету опредѣляется судебнымъ мѣстомъ, а не административною властью; 5) что если принесенiя жалобы служатъ предлогами для уклоненiя отъ работъ, то гг. посредники имѣютъ возможность уклоняющагося подвергнуть взысканiю по 29 ст. полож. объ учр. по кр. дѣл.; когда же обнаруживается подстрекательство къ неповиновенiю и безпорядкамъ, тогда они должны сообщать судебнымъ слѣдователямъ или полицiямъ о производствѣ слѣдствiя и преданiи виновныхъ суду на основанiи общихъ узаконенiй; 6) что наконецъ признанiе мировымъ съѣздомъ необходимости усиленнаго тѣлеснаго наказанiя за ложный извѣтъ противно современному духу учрежденiй, которыхъ гг. посредники служатъ представителями, и что такая мѣра можетъ скорѣе служить къ сокрытiю справедливыхъ жалобъ и уничтоженiю довѣрiя къ посредникамъ, чѣмъ принести пользу ожидаемую мировымъ съѣздомъ."
Кажется и ясно, и законно, и разумно? Но представьте, что мировой съѣздъ на эти доводы прислалъ длиннѣйшее отверженiе, говоря, что онъ преслѣдуетъ не непониманье, а злоумышленную ложь, клевету, и затѣмъ рисуетъ страшную картину зла, происходящаго отъ безнаказанности этой клеветы… Хорошо; да вѣдь сказано, что на клевету есть законный судъ. Такъ нѣтъ! хочется непремѣнно самимъ посѣчь, и посѣчь усиленно. Чтожъ дѣлать? страсть!
Губернское присутствiе, выслушавъ объясненiе съѣзда, нашлось. Оно постановило: "объясненiе это… прiобщить къ дѣлу." Покойся, милый прахъ!..
При этомъ случаѣ намъ хотѣлось бы исполнить хотя отчасти желанiе одного иногороднаго кореспондента, анонимное письмо котораго передано въ редакцiю нашего журнала. Кореспондентъ выражаетъ искреннѣйшую скорбь о существованiи у насъ тѣлесныхъ наказанiй и о томъ, что наша литература до сихъ поръ не обратила на этотъ предметъ достаточнаго вниманiя. "Я вполнѣ увѣренъ, м. г. (говоритъ онъ, обращаясь къ одному изъ сотрудниковъ "Времени"), что вы, какъ человѣкъ образованный и вполнѣ сочувствующiй всему разумному и доброму, въ теплыхъ и краснорѣчивыхъ словахъ выскажете всю несообразность, чтобъ не сказать дикость тѣлесныхъ наказанiй… Прошу васъ приступить къ дѣлу какъ можно скорѣе; вы поймете мою просьбу, если я вамъ скажу, что поводомъ къ этому письму послужило именно то, что многiе, которыхъ съ психологической точки зрѣнiя нельзя даже назвать преступниками, подвергаются именно теперь этому роду наказанiя."
Вполнѣ раздѣляемъ скорбь нашего добраго кореспондента, но спѣшимъ напомнить ему, что на предметъ, о которомъ онъ говоритъ, давно обращено вниманiе нетолько литературою, но и самимъ правительствомъ, какъ это извѣстно изъ нѣкоторыхъ недавнихъ постановленiй, постепенно тѣлесныя наказанiя ограничивающихъ. Затѣмъ — для извѣстно-просвѣщенныхъ нашихъ современниковъ никакихъ теплыхъ и краснорѣчивыхъ словъ по этому предмету уже ненужно; чтоже касается до лицъ, еще готовыхъ раздѣлить мнѣнiе гг. членовъ уфимскаго мирового съѣзда, то… хотя Плюшкинъ и утверждалъ, что "душеспасительнымъ словомъ хоть кого проймешь", но Чичиковъ тутъ же подумалъ: "ну, тебя я думаю не проймешь!.." Будемте ждать, когда духъ времени воздѣйствуетъ и на сердца, наименѣе покорныя его влiянiю.
Но — довольно объ этомъ. Мы должны еще воротиться на минуту къ вопросу о зрѣлости народа, по поводу одного извѣстiя, найденнаго нами въ 16 No "Дня", — извѣстiя, которое неожиданно навело насъ на мысль, что кромѣ кафтана и телятъ, могутъ существовать еще другiе признаки, дающiе возможность хотя приблизительно опредѣлять степень народной зрѣлости. Вотъ это извѣстiе, присланное изъ зарайскаго уѣзда (рязанск. губ.). Одинъ крестьянинъ струпенской волости дер. Якшиной просваталъ дочь за сосѣдняго крестьянина. Невѣсту запили, ударили по рукамъ и дѣло приближалось уже къ свадьбѣ; но за нѣсколько дней до нея женихъ сталъ отказываться, прося къ приданому прибавки пятьдесятъ рублей. Свадьба разстроилась; отецъ невѣсты обратился съ жалобой къ мировому посреднику, а тотъ передалъ дѣло въ волостной судъ. Судъ призвалъ истца, отвѣтчика и свидѣтелей, распросилъ всѣхъ и каждаго, и въ тоже присутствiе постановилъ рѣшенiе:
"Жениху, какъ нарушившему свое слово, заплатить отцу невѣсты за угощенье и приготовленiя къ свадьбѣ (до 15 руб.) и штрафныхъ въ волостной судъ 2 руб.;
"такъ какъ женихъ своимъ отказомъ ославилъ дѣвушку, то не позволять ему жениться, пока невѣста не выйдетъ замужъ."
Слѣдствiемъ этого рѣшенiя было то, что женихъ принесъ повинную и черезъ три дня женился на своей прежней невѣстѣ.
Рѣшенiе, по нашему мнѣнiю, мѣткое и оригинальное. Жаловаться стало-быть нечего. Нечего терять надежду на то, что народъ въ состоянiи будетъ обойтись безъ особаго попечительства въ своихъ домашнихъ распорядкахъ и даже можетъ-быть въ дѣлѣ своего нравственнаго усовершенствованiя. Нечего стало-быть и горевать о такихъ напримѣръ явленiяхъ, о какомъ въ томъ же журналѣ «День» пишетъ кто-то изъ ливенскаго уѣзда. А пишетъ онъ вотъ что:
"Въ нашемъ уѣздѣ сильно начинаетъ развиваться между простымъ народомъ игра въ карты; ощущается только большой недостатокъ въ игральныхъ картахъ: за скверную, замасляную колоду охотно даютъ курицу, гуся и т. д… Играютъ въ игру, называемую фальки, и всегда — въ деньги и зачастую немаленькiя. По долгимъ зимнимъ вечерамъ, непремѣнно во всякой деревушкѣ, неговоря уже о селахъ, домахъ въ трехъ-четырехъ собираются игроки, и начинается рѣзня и продолжается далеко за полночь. Отговариваются скукой, бездѣльемъ. Эхъ, кабы поскорѣй подоспѣла грамотность!.."
Какъ-бы это въ самомъ дѣлѣ сдѣлать такъ, чтобы она подоспѣла скорѣе, прежде нежели обитатели ливенскаго уѣзда успѣютъ окончательно проиграться въ фальки?.. Нетерпѣливы мы! Въ насъ кипятъ желанiя, жажда встрѣчи. Мы очарованы свѣжимъ воздухомъ, какъ выздоровѣвшiй, которому послѣ долгаго лежанья хочется какъ можно скорѣе очутиться въ полѣ, среди полнаго расцвѣта природы. Мы очень похожи на этого выздоровѣвшаго, которому мало воздуха, дующаго въ открытую форточку; онъ ждетъ-недождется, когда исчезнутъ передъ нимъ четыре стѣны и откроется вся ширь и даль, кипящая жизнью и здоровьемъ: не чаетъ онъ дождаться такого счастья, и всякая остановка и отсрочка бросаетъ его въ жаръ, приводитъ въ отчаянiе. За то-то и зовутъ насъ «мальчиками», "наѣздниками" и всякими именами, которыя никакъ нейдутъ къ старчеству, къ холодному резонерству и доктринерству, а только означаютъ юношескiя горячiя стремленiя, всегда честныя, всегда согрѣтыя добротой и любовью. Оттого же и долбимъ мы любимыя слова съ утра до вечера и съ вечера до утра, и носимся съ ними какъ съ ненагляднымъ дѣтищемъ, нещадя терпѣливаго вниманiя ближняго, до тѣхъ поръ пока не найдутся другiя слова, которыя покажутся намъ еще болѣе симпатичными, еще болѣе нужными…
Вотъ тàкъ и слово «грамотность», за которымъ стоитъ другое великолѣпное слово: "воспитанiе народа." Намъ однако говорятъ: сближенiе съ народомъ — либеральная фраза. Повѣрить этому, такъ руки сложить; потомучто издали воспитывать нельзя. Да позвольте хоть грамотѣ-то поучить, хоть послать учителей! Мы знаемъ, что народъ уже почувствовалъ надобность въ грамотности; слѣдовательно онъ непремѣнно выучится грамотѣ, а потомъ проснувшаяся жизнь и воспитаетъ его. Чтобы ускорить это дѣло, нужно только достать какъ можно больше учителей. Но если и достанемъ учителей, все-таки нельзя неграмотный народъ выучить такъ скоро, чтобы съ будущей же зимы онъ пересталъ играть въ фальки, занявшись вмѣсто того чтенiемъ газетъ.