Общество инженеров кораблестроения[121]

С чувством глубокой благодарности принимаю я диплом почетного члена Общества инженеров-кораблестроителей.

48 лет тому назад, в возрасте 33 лет, я был избран членом этого знаменитого общества после прочтения доклада «О килевой качке корабля на волнении и о напряжениях, вызываемых этим движением».

48 лет — малый промежуток времени в жизни государства, но это большой промежуток в жизни человека и еще гораздо больший — в развитии науки и техники. 48 лет тому назад, лорд Хопетун был президентом Общества инженеров-кораблестроителей. Теперь его сын, маркиз Линлингоу — вице-король Индии. Сэр В. Уайт был директором кораблестроения. Сэр Ф. Уаттс был главным корабельным инженером у Армстронга; он тогда еще не изобрел «Дредноута», превратившего все военные суда более ранней постройки в лом металла. Сэр Ч. Парсонс производил испытания паровых турбин. «Турбиния» еще не была построена. Лорд Ч. Бересфорд был капитаном «Магнифицента» при его постройке. Он прочел доклад о некоторых усовершенствованиях в переборках этого корабля, и его слова: «мы будем тонуть на этих судах, а сэр В. Уайт будет объяснять, почему мы потонули», вызвали взрыв аплодисментов. В 1915 г. в первом бою в Дарданеллах «Магнифицент» и «Мажестик» опрокинулись и потонули, но сэра В. Уайта не было в живых, чтобы объяснить, почему эти суда потонули. Мост на устье реки Форз был в постройке, мост Тоуер еще не был закончен.

Я никогда не забуду таких знаменитых членов Общества инженеров-кораблестроителей, как Э. Рид, проф. Байлс, Р. Фруд, братья Денни и, особенно, Г. Хольмс, который более 25 лет был секретарем Общества инженеров-кораблестроителей и издателем трудов этого Общества. Это был человек изумительной любезности и предупредительности.

Моим предшественником и единственным русским почетным членом Общества был «учитель нашего флота» адмирал А. А. Попов, избранный в почетные члены Общества инженеров-кораблестроителей около 70 лет тому назад.

Общество инженеров-кораблестроителей имело самое полезное влияние на проектирование Британского флота с 1860 г. и на последовательное развитие типов его судов, служивших образцами для других мировых флотов. В теперешней мировой войне Британский флот сражается совместно с нами. Он понес тяжелые потери, но проворство британских верфей покрыло эти потери, и Британский флот теперь гораздо сильнее, чем он был в начале войны, так что мы с полной уверенностью чувствуем, что окончательная победа — полное уничтожение царства дикости и тирании Гитлера и его последователей — будет за нами.

Наполеон I в его отношении к науке

5 мая 1821 г. на острове Св. Елены скончался один из величайших гениев, когда-либо бывших.

Разбирать злой или добрый гений — это дело историков и политиков. Они сопоставляют дела и их последствия, но эти дела и эти последствия скоропреходящи. То, что сохраняется веками, это запечатленные пером, резцом или кистью слова и мысли, как непосредственные проявления ума, постигшего вечные истины или олицетворившего недостижимые идеалы.

Давно исчезли с лица земли древние римляне и греки, следов не осталось от стен сиракузских, законы же Архимеда и его сфера и цилиндр запечатлены неизгладимо, не на той мраморной колонне, которую через сто лет после его смерти свалившеюся в бурьяне нашел Цицерон, а в его бессмертных творениях.

Сто лет не прошло, как «за жизненные интересы народов» на полях Ватерлоо англичане в союзе с немцами сражались с французами, а в 1914 г. те же англичане в союзе с французами на тех же полях бились с немцами.

Наполеон, прошедший в юности хорошую школу, всю свою жизнь ценил науку, а так как он ломал и устанавливал вновь государственный строй в половине Европы, то мне казалось не лишним припомнить некоторые подлинные его слова, относящиеся к науке и ее деятелям.

Источником для этого я взял тридцать томов «Correspondance de Napoléon 1-er publiée per orde de l'Empereur Napoléon III». Здесь в хронологическом порядке без всяких комментариев приведены все письма, приказы, декреты, резолюции и пр., написанные или продиктованные Наполеоном лично или же им подписанные и написанные от его имени.

Само собою разумеется, что в этой корреспонденции наилучшим образом сохранились взгляды ее автора в соответствии со столь изменчивыми временем и обстановкой.

Кому известен первый приказ, когда он принял в конце марта 1796 г. командование над итальянской армией, приказ, начинающийся словами: «Солдаты, вы голы, вас плохо кормят, правительство много вам должно, оно ничего не может вам дать»… «я вас поведу в самые плодородные долины мира, богатые провинции, большие города будут в вашей власти, вы там найдете честь, славу, богатство». «Солдаты итальянской армии, неужели у вас не хватит храбрости или выдержки?»

Ясно, что голодные и голые солдаты с полуслова поняли этот приказ, и самому же Бонапарту пришлось чуть не каждый месяц отдавать приказы о прекращении грабежа завоеванных областей и мирных их жителей, при этом он неоднократно напоминает о необходимости сохранять предметы науки и искусства. Он заставляет их собирать, и, наконец, 18 мая 1796 г. он отправляет в Париж при подробной ведомости «предметы наук и искусств», большею частью картины великих мастеров, посылая вместе с тем и «по меньшей мере на два миллиона драгоценностей и серебра в слитках, происходящих от разных контрибуций».

19 мая 1796 г. он отдает следующее распоряжение: «Милан 20 флореаля IV г. (19 мая 1796 г.). Главнокомандующий итальянской армией и комиссар Директории при ней, принимая в соображение важность надежного обеспечения сохранности предметов науки и искусств, которые окажутся в завоеванных городах, предписывают:

1) при армии будет находиться агент, который должен изымать и препровождать на территорию республики предметы искусств, наук и пр., которые окажутся в завоеванных городах, причем выбор и число этих предметов предоставляется главнокомандующему или комиссару».

Затем следуют пункты, определяющие обязанности агента и возлагающие на него ответственность за целость предметов, ему порученных или переданных.

5 прериаля IV г. (24 мая 1796 г.) он пишет следующее письмо: «Гражданину Ориани, астроному. Науки, которые доставляют честь человеческому уму, искусства, которые украшают жизнь и передают потомству великие деяния, должны быть особенно чтимы свободными правительствами.

Все гениальные люди, все, кто занял почетное место на поприще науки, суть французы, какова бы ни была та страна, где они родились.

В Милане ученые не пользовались тем уважением, которое им принадлежит. Уединенные в глубине своих лабораторий, они почитали себя счастливыми, если короли и папы благоволили не причинять им зла.

Не то теперь, мысль стала свободной — в Италии нет более ни инквизиции, ни нетерпимости, ни деспотов.

Я приглашаю ученых объединиться и представить мне свои соображения о мерах, которые надо принять, или о нуждах, которые они испытывают, чтобы придать наукам и искусствам новую жизнь и новое существование.

Все те, кто пожелает отправиться во Францию, будут приняты правительством с отличием. Французский народ придает большую цену приобретению ученого математика, известного живописца, всякого выдающегося человека, в какой бы области он ни работал, нежели богатого и многолюдного города.

Будьте, гражданин, выразителем этих чувств перед выдающимися учеными, находящимися в Милане. Бонапарт».

Надо помнить, что во время итальянского похода, тогда еще генерал, Бонапарт был выразителем истинно республиканских учений.

В тот же день он отдал следующий приказ:

«Муниципалитетам Милана и Павии. Я желаю, господа, чтобы университет в Павии, знаменитый во многих отношениях, возобновил свои занятия. Объявите поэтому ученым профессорам и многочисленным студентам этого университета, что я приглашаю их немедленно прибыть в Павию и представить мне те мероприятия, которые они считают полезными, чтобы способствовать восстановлению еще более блестящего существования знаменитого университета в Павии».