Глава 6

После ночи, сами можете себе представить, какой ночи, Ксавье Мортансу не терпелось осуществить намеченные планы. Не будет преувеличением сказать, что так неожиданно свалившееся на него богатство сводило его сума, по крайней мере первые несколько часов. Он просто не знал, что можно себе купить на тысячу долларов. Это была какая-то дикая, немыслимая сумма денег, настоящая бомба, и эти банкноты такого странного, даже, можно сказать, зловещего цвета… Эта сумма его сначала просто ужасала. Деньги были весомей абстрактного могущества волшебной палочки чародея, потому что, вынь он их из кармана, произошло бы невероятное, так как они были той силой, что влекла к себе Могущество, заставляла его служить нашим желаниям, каким-то дьявольским образом превращала то, чего нет, в то, что есть. Низвергнутый с неба архангел Люцифера, совращающий Америку, только что ворвался в жизнь Ксавье, обретя форму десяти прямоугольных кусочков бумаги, и он теперь не мог выкинуть их из головы, сжечь или выбросить на помойку, они сами уже взяли его за горло. И это еще только начало! Доллары должны были скапливаться у него в руках, оттягивать ему карманы, дождем сыпаться ему на плечи. Но в итоге он все-таки понял.

Он в конце концов понял: то, что с ним случилось, было признаком подувшего в Америке ветра перемен, и ветер этот дул в правильном направлении. Весы чуть-чуть наклонились в ту сторону, какой они и должны были склониться. Он понял теперь, когда сердце его билось так гулко: чем больше у тебя денег, тем больше ты можешь давать. Много банкнот еще было в руках очень скупых людей, но скоро деньги перейдут в руки Ксавье, и уже из его рук они потекут к нищим и обездоленным. Вот так, когда забрезжил рассвет, ему пришли в голову четыре мысли, после чего он наконец успокоился, и возбуждение его спало. Четыре прекрасные мысли.

Во-первых, он подпишет с домовладельцем контракт сразу на год вперед – это, конечно, будет ему стоить дороже, чем ежемесячные выплаты. Зато до следующего года ему не придется думать о переезде. Но как только срок договора истечет, он обязательно переедет в какой-нибудь маленький одноэтажный домик – ни в коем случае снова не в многоквартирный высотный дом, – и чтоб он стоял на том же уровне, на котором пасутся коровы, и двери его жилища будут открыты для всех бедняков. К этому сводилась его первая мысль. Она-то и легла в основу остальных трех мыслей, которые он сделал своей программой действий.

Он шел по улице в приподнятом состоянии, душа его пела, он всем улыбался, несмотря на усталость (подручный ни на секунду не расставался со своей квакшей). Улыбнулся он и соседским ребятам, у которых, как всегда, ни школы не было, ни других занятий, они его, как было уже заведено, стали по-разному обзывать, не забыв при этом поиграть в футбол его шляпой. Избранный им путь привел его на почту. Он оказался там единственным посетителем. Ксавье внимательно посмотрел на все окошки, не зная, к какому подойти. Сначала он пошел к одному, потом перешел к другому, дошел до третьего, которое чем-то больше его соблазнило, но снова отошел, пока единственная девушка, работавшая там в то утро, не утомилась бегать за ним от окошка к окошку вдоль всей стойки. Наконец-то уважаемый посетитель соблаговолил остановиться у одного из окошек! Он улыбнулся ей и спросил, не продаст ли она ему несколько марок, чтоб он мог послать своей сестре несколько банкнот. Ему пришлось повторить вопрос, потому что с первого раза девушка, видимо, не поняла, что он хотел сказать. В итоге она, вскинув брови, дала ему положительный ответ. Вынимая марки из ко обки, она не сводила с подручного глаз, будто взгляд ее к нему приклеился. Ксавье очень волновал вопрос, почему девушки всегда так на него смотрели – их реснички трепетали, голубиная грудка мягко вздымалась. Когда она дала ему марки, он попросил еще и конверт, и снова подумал: это же надо, как просто получить все, в чем у тебя нужда, и вздохнул как человек, у которого сегодня было на тысячу долларов больше, чем вчера. Она принесла ему конверт, так и не сводя с него глаз, и это уже начинало действовать ему на нервы. В письмо на двенадцати страницах Ксавье вложил двести долларов. На конверте написал:

МОЕЙ СЕСТРЕ НА ДЕРЕВНЮ ВЕНГРИЯ

и наклеил на конверт марку, лизнув ее предварительно длинным, как у кошки, языком. Потом протянул девушке стодолларовую банкноту, чтобы она дала ему сдачу с конверта и марок. Взгляд девушки мигом оторвался от лица Ксавье и с восхищением переместился на банкноту, которую он держал в руке.

– Ой, знаете, у меня нет… Я не наберу вам в кассе девяносто девять долларов и шестьдесят семь центов.

Ксавье в нерешительности почесал себе кончик носа. Потом сказал, что может прийти завтра и принести нужную сумму, только поверит ли уважаемая девушка с почты в искренность его намерений?

– Конечно, конечно, о чем вы говорите!

И снова ее взгляд приклеился к его лицу. Ксавье собрался уходить. Ей очень хотелось его хоть немного задержать.

– А вы не забыли написать на конверте обратный адрес? – спросила она (единственный вопрос, который пришел ей в голову).

Ксавье хлопнул себя по лбу и поднял глаза горе, как бы показывая ей, что такие провалы в памяти у него не редкость. Потом написал на оборотной стороне конверта:

Это от Ксавье, который живет в восьмиэтажном красном доме в Нью-Йорке, в Америке, на улице, где находится бойня «Салезон Сюпрем». И Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО ПИСЬМО БЫЛО МНЕ ДОСТАВЛЕНО ОБРАТНО!

Последнее предложение ему особенно понравилось, он подумал, что и по форме, и по содержанию такая фраза вполне соответствуем положению человека, который прогуливается с тремя сотнями долларов в кармане. Потом сам бросил письмо в почтовый ящик. Приподнял на прощание шляпу и сказал, указав пальцем на ларец:

– Это моя лягушка.

Ему было крайне интересно узнать, что по поводу этого его заявления подумала девушка, провожавшая его приклеенным взглядом, пока он не удалился из поля зрения. I

Через некоторое время он увидел на улице какого-то ничем не примечательного господина, шагавшего куда-то с зажатой под мышкой папкой. При виде его подручного озадачил волнующий и вместе с тем банальный вопрос: почему он – Ксавье, а не этот мужчина? И в этот самый миг каким-то чудом Ксавье стал тем человеком, а тот стал Ксавье, но поскольку ни у того, ни у другого не осталось никаких воспоминаний о тех людях, которыми они больше не были, и никаких намеков на другие воспоминания или характерные черты, присущие тем людям, которыми они стали, в итоге во вселенной ни на йоту ничего не изменилось, и каждый из них, так ничего и не заподозрив, продолжил свой путь.

Глава 7

Ксавье узнал адрес банка, любого, самого близкого, пошел туда и в обмен на две стодолларовые банкноты получил двести долларов по доллару. Он спросил кассира, нет ли, случайно, в Америке купюр по три, семь или восемь долларов, но угрюмый старичок в окошке сказал ему, что он не Джордж Вашингтон, а потому понятия об этом не имеет. И безразлично добавил:

– Так, мне кажется, проще.

Подручный, потирая нос, размышлял некоторое время над ответом кассира, показавшимся ему вполне резонным. В конце концов кто-то раздраженно сказал ему, чтоб он отошел от кассы, потому что у окошечка уже собралась очередь. Ни для кого не секрет, что жителям Нью-Йорка всегда не хватает времени. Так что Ксавье извинился, приложив руку к шляпе, повернулся и пошел на улицу, но врезался в большую стеклянную дверь, не заметив, что она закрыта.

С полными денег карманами он направился к первой попавшейся на глаза строительной площадке, где только что были снесены дома. Дойдя до пустыря, он увидел нескольких разрушителей, приводивших расчищенное место в порядок, сортировавших и убиравших строительный мусор, ровнявших землю. Рабочих, которые этим занимались, презрительно называли «домохозяйками».

Вокруг пустыря собралось примерно тридцать человек, недавно лишенных крыши над головой. Среди них была полулежавшая женщина, голова которой покоилась на каком-то ящике, служившем раньше мебелью, к груди она прижимала ребенка в пеленках. Ксавье подошел к ней и, не говоря ни слова, вложил ей в руку два доллара. Женщина с удивлением на него посмотрела, но он уже подошел к другому бездомному и тоже дал ему два доллара. Потом третьему. Потом четвертому. Зажав деньги в руках, люди смотрели на него в полном недоумении. Под мышкой Мортанс держал ларец, а в левой руке – развернутую веером плотную пачку купюр, и, передвигаясь от одного бездомного к другому, он правой рукой всем раздавал деньги. Возбуждение нарастало.