Когда шло обсуждение передвижения, наш тролль вдруг сообразил, что если он ничего не предпримет, то ему придется мерить расстояние от Радуна до Сартата на своих двоих. Тартак категорически не хотел этого делать под палящим солнцем. Что собственно и было высказано на обсуждении. Малур пообещал решить возникшую проблему. И вот Тартак, наверное, впервые, будет не идти, а ехать.

Ехать ему предстоит на двух шаршурах, скрепленных между собой широким и крепким помостом. Вот на этом самом помосте и устроился Тартак. Он возвышается над караваном белоснежной башней. Чтобы не дать солнцу шанс, Тартак натянул на голову капюшон сароха. И только покрасневший от загара шнобель торчит из-под капюшона, алчно принюхиваясь к запахам, доносящимся от передних шаршуров. А шаршуры ничего! Ни гу-гу! Стоят, как будто, так и надо. Тупые скотины, но невероятно сильные и выносливые. Палица Тартака на своем законном месте, то есть на плече.

– Тартак! Убери палицу с плеча! Ты нас демаскируешь, – скомандовал тан Тюрон. Тар что-то пробурчал, но палицу с плеча убрал.

Дальше следуют две прекрасных сарумэ с пажем. Прекрасные сарумэ – это Гариэль и Морита, а паж, как легко догадаться, Аранта. Вообще-то, на эту роль претендовали Тимон и Жерест. Ну, с Тимоном все ясно. Влюблен в Гариэль по самые уши. А вот зачем это надо Жересту? Впрочем, это неважно! Аранта ласково улыбнулась, и желающие сразу отсеялись. Паж…, тьфу ты! Аранта, захватила с собой все свои смертоносные штучки. Сейчас она сидит за спиной Гариэль и нервно косится на собравшуюся толпу. Как бы чего не вышло! Ари сейчас не в духе.

Группу магической поддержки, замаскированную под караванщика и его помощников, представляем мы – Тан Тюрон, Тимон, Жерест и я. Ну еще и небольшой отряд охранников. Небольшой потому, что он должен не отпугивать грабителей, а как бы даже наоборот, притягивать.

Мы находились все в неважном настроении. Накануне состоялась давно обещанная беседа тана Тюрона. Беседовал он, как вы понимаете, с нами. Он метал громы и молнии. Он раскритиковал каждый наш шаг, шагнутый нами в Нарадуне. Для каждого у него нашлось пара ласковых слов, и он не замедлил вылить эти слова на наши головы. Наши робкие попытки объяснить поступки обстоятельствами, были отметены решительно и бесповоротно. Даже правильные действия были признаны неправильными, из-за того, что были вызваны нашим же неправильным поведением. Под конец речи тана Тюрона, мы сидели с покрасневшими ушами (я – так точно) и избегали смотреть друг другу в глаза. Даже Тартак повесил свою буйную головушку. Ребята, прибывшие с Тюроном, сочувственно сопели, но выступать в нашу защиту не решались. Особенно тан Тюрон возмущался тем, что мы не проявляем должного уважения к старшим по возрасту. Попытка Тартака сказать, что он может пересчитать людей, достойных его уважения по пальцам одной руки, и этой одной руки более чем хватит, вызвала поток гневных фраз, который чуть было, не смыл Тартака с подушек.

Так что, вы понимаете, что в это утро и солнце не так светило и ветер странствий дул совсем не в ту сторону.

Заскрипели, открываясь, тяжеленные ворота. Фулос залихватски свистнул и ткнул своего шаршура жезлом погонщика. Тот постоял немного с философским видом, после чего… чихнул.

– Счас спою, – угрожающе пробасил со своего помоста Тартак. Это подействовало! Шаршуры двинулись вперед.

Песок, песок и еще раз песок. Глазу не за что зацепиться. Правда, вдали, прямо по курсу, видны горы. Но они какие-то прозрачные и очень уж далекие. Не вериться, что там мы будем через два дня. Солнце печет немилосердно. Сарохи не справляются с его жаром. Мне даже жаль стражников, которые понуро бредут по сторонам каравана. Через два дня мы подойдем к горам. Там, по словам Малура, которого Владыка таки заставил ехать с нами, нам предстоит пройти по ущелью, разрезающему горы и выйти к океану. Но это кажется таким далеким и невероятным, что, подобно миражу, видишь, но не веришь.

Настоящий караванщик, не Тюрон, а местный абориген, имени которого мы так и не удосужились узнать, устало и привычно смотрит вперед. Караван неспешно движется. Вроде все, как обычно в этой караванной жизни. Я создал прохладный ветерок, и он мягко обвивает мое распаренное лицо.

– Колин, это как ты делаешь? – Тан Тюрон повернулся ко мне, с интересом рассматривая мой трепещущий в потоке прохладного воздуха капюшон.

– Это заклинание, – охотно ответил я, – эксклюзивное, только для таких мест.

– А ну дай характеристики, – живо заинтересовался Тюрон. – Вспомни, как учил тан Хараг.

Я поднапрягся, вспоминая. Вроде все правильно сказал. Тан Тюрон кивнул головой, щелкнул пальцами…, и его, Тимона и Жереста снесло с шаршуров порывом ураганного ветра. Блин! Я же энергетическую составляющую перепутал! Судя по злобным лицам поднимающихся из песка препода и моих друзей, мне предстоит об этом очень сильно пожалеть.

Пожалеть я не успел. Караванщик вдруг что-то заверещал, соскочил с шаршура и бегом бросился в сторону от караванной тропы. За ним зайцем поскакал на тонких ногах, подобрав полы сароха, Малур. Стражники, нестройной толпой припустили следом.

Мы, оцепенев от неожиданности, смотрели им вслед. Что это с ними произошло? Перегрев?

– А вы, почему не побежали за кара-шротом? – услышал я за спиной незнакомый голос.

Мы обернулись и обнаружили недалеко от нас группу всадников на скакунах – какой-то умопомрачительный гибрид ящера и кенгуру. Впереди этой группы находился этакий «А ля Робин Гуд» в пустынной модификации. Белая материя плотно укутывала его тело. Только глаза, поблескивающие в прорези, на лице, отличали его от мумии какого-нибудь фараона. Да и арсенал, пристегнутый к поясу, тоже фараону не подходил. Он без опаски, но с изрядной долей удивления взирал на нас. Почему без опаски? Да потому, что человек сорок за его спиной решительно отвергали всякую опаску, тем более, что нас-то осталось в караване девять человек. Девочек, что, конечно же, являлось большой ошибкой, этот предводитель в расчет не принимал.

– Надо же, кара-шрот? – прогудел Тартак, – и как это я его сразу не узнал? Наверное, он очень изменился со дня нашей последней встречи. Предводитель отстегнул повязку на лице и надменно взглянул на Тартака.

– Я думал, что это манекен на маскарад, а он еще и разговаривает!

Глаза Тартака недобро прищурились, в то время как на лице появилась добродушная улыбка.

– Тан Тюрон, вот этот данный людь, старше меня, а отнестись к нему с уважением, я что-то никак не могу. Может ну его, это уважение?

– Да Тартак, – тан Тюрон внимательно наблюдал за разбойниками. А в том, что это разбойники мы уже не сомневались. – Ты же знаешь, что не бывает правил без исключений. Вот исключения, как раз, перед нами.

Я привычно попытался прокачать энергию. Но у меня ничего не вышло! Я почувствовал себя голым. Магия, ставшая столь привычной, исчезла! Судя по лицам Тюрона и Гариэль, с ними произошло то же самое. Предводитель поморщился:

– И не пытайтесь! У нас есть амулет. Он уничтожает любую магию на добрую версту вокруг. Не побежали, ну и ладно. Тогда вам придется умереть. А если бы побежали, то глядишь, еще бы денька два прожили бы. Он вяло поднял руку, собираясь дать какую-то команду.

– Добрый какой! – пробасил Тартак, подхватываясь со своего помоста.

Конечно же, он не забыл прихватить свою палицу, которую тут же раскрутил в туманный круг. У сарумэ в руках появились луки. Да и стрелы уже были на тетивах. Вряд ли отсутствие магии помешает нашим девочкам метко пострелять. Аранта, размывшись в туманный силуэт, переместилась к нам. Я тоже не стал мешкать. Раз уж не получается угостить ребят пульсаром, придется угостить их добрым металлом. Братцы, молодецки ухая, приближались к нам от головы каравана, перепрыгивая по спинам шаршуров. Мечи в их руках бросали острые лучи отражающегося солнца. Я услышал шипение выхватываемых таном Тюроном и Тимоном клинков. Один из разбойников вскинул лук, целясь в Тартак, но тут же вывалился из седла со стрелой в глазнице. Гариэль не собиралась давать ему шанса.