– Может быть, – тан Тюрон нахмурился. – Я заговорил с тобой об этом для того, чтобы ты не сделал ошибки, которую потом исправить будет невозможно.

– Да дайте нам до этой «ошибки» дожить! – в сердцах высказался я. – Я еще не знаю, насколько она меня любит, а вы уже о детях заговорили. Тан Тюрон помолчал, раздумывая.

– Ты, Колин, сначала определись не только в том, насколько она тебя любит, но и с тем, насколько ты любишь ее, – наконец, решил Тюрон. – Теперь, когда ты знаешь, чем это может завершиться, ты будешь взвешеннее подходить к своим действиям.

– Спасибо! – саркастически отозвался я, – но дело в том, что я не знаю, чем это может завершиться. Когда она рядом, я начинаю терять голову.

Тюрон, вдруг, быстро оказался рядом со мной и, схватив руками за плечи, сильно сжал их:

– А ты постарайся не терять голову! Иначе, последствия могут быть очень плачевны для всех. Понял?

Глаза Тюрона загорелись янтарным цветом, зрачки превратились в вертикальные щели.

Во мне моментально проснулся мой дракон. Я выскользнул из ладоней Тюрон и, окутавшись желтым маревом, встал против него. Я услышал свой голос:

– Никогда большшше так не делай! Я проссслежжжу за тем, чтобы голова не была потеряна. Тан Тюрон примиряюще поднял руку:

– Все-все! Верю!

Сияние его глаз исчезло так же внезапно, как и появилось. Я тоже расслабился.

– Ты изменился, – признал Тюрон, пристально меня рассматривая.

– Я это уже заметил, – хмуро ответил я, снова присаживаясь на стул.

Мы снова замолчали, думая каждый о своем. Вдруг, мне в голову пришла новая мысль.

– Тан Тюрон, а какое у меня имя? Ведь у вас оно такое длинное. Мне кажется, что просто Колин – это не имя для дракона.

– Хризмон Тюрон тор Перрия Кроуншельд Прастима сен Рассия, – отозвался Тюрон. – Ты прав, имя придется менять. Напомни мне, когда ты родился? Я назвал дату. Тюрон кивнул.

– Так получается приставка «тор Порранья». Имя твоего рода – Бутенко?

– Да.

– Угу, – Тюрон кивнул головой. – Не очень оно соответствует. Пусть будет «Бутрельд». Значит, твое имя будет звучать, примерно, так:…. Ты готов? Я кивнул головой в нетерпении. Ну, что за манера тянуть?!

– Колин тор Порранья Бутрельд Петрр сен Еугения.

– Что? – не понял я.

– Колин тор Порранья Бутрельд Петрр сен Еугения – что тут непонятного? – удивился Тюрон.

– Все! – чистосердечно признался я, – кроме Колин. Тюрон возвел очи горе и тяжело вздохнул.

– Колин, родившийся во время Порранья, рода Бутрельд, отцом которого является Петр, сын Евгении. Понял?

– Ага! А что такое время Порранья?

– У нас, драконов, свой отсчет времени. Потом расскажу.

– А зачем так длинно?

– Что длинно?

– Ну, имя – длинно.

– Зато все о тебе ясно! – рявкнул, вконец потерявший терпение, Тюрон.

Глава 20.

Прогулка по летнему лесу, в сгущающихся сумерках, это так романтично! Мы с Арантой удалились от шума нашего лагеря, который стал походить на поселок с очень оживленными обитателями. Убежденные толкиенутые ребята, считали, что дневать и ночевать в нашем лагере – это их долг. Очень часто к нам наведывались Викентий, Дон и мои родители. Лешка, так вообще, стал членом нашей группы.

Я вспомнил о том, что с ним надо еще поговорить обо всем, и передернул плечами. Разговор обещал быть трудным. Да, трудным, но самым легким из предстоящего. Еще Аранта. А родители? Как с ними говорить, и стоит ли говорить вообще?

– Коль, ты что, замерз? – спросила Аранта, заметив мое содрогание.

– Ари, ты действительно меня любишь? – набрался духу я.

– А то ты не знаешь, глупый, – улыбнулась Аранта.

– Но я же дракон.

– А мне все равно, – Аранта с самым бесшабашным видом пожала плесами.

– Тут такое дело…, – я не знал, каким образом объяснить Аранте проблему.

– У тебя кто-то появился? – остановилась Ари. Ее глаз блеснули алым отсветом.

– Нет, что ты! – даже испугался я такому предположению.

– Тогда какое дело? – требовательно спросила Аранта.

– Ну, вот ты вампиресса, да?

– Ну и что? Тебе это как-то мешает? – глаза Аранты сощурились.

– Нет. Не мешает. Я просто хочу спросить.

– О чем?

– А если ты перестанешь быть вампиром, а станешь кем-нибудь другим. Как ты к этому относишься? По-моему Аранта приняла мои слова за шутку. Она звонко рассмеялась:

– Я – это я! Я не могу себя представить кем-то другим потому, что я не могу быть кем-то другим.

Неожиданно она заметила, что я смотрю на нее с самым серьезным видом и резко прервала смех.

– Колин, это ты серьезно? Что случилось?

– Если у нас что-то получится, то ты перестанешь быть вампиром, – сказал я. – Ты станешь тоже драконом.

Аранта остановилась, осмысливая мои слова. Я с замиранием в сердце ожидал ее решения.

-Драконом? Это как?

– Ну, серебряные драконы, по словам тана Тюрона, такое могут. А я – серебряный, между прочим.

– В первую очередь, ты глупый! – вынесла вердикт Аранта, – и без меня, ты пропадешь. Давай не будем волноваться раньше времени. Будем думать, когда вопрос созреет. Согласен?

– Конечно! – радостно откликнулся я, и, облегченно вздохнув, обнял и поцеловал Ари.

– Хм, – мурлыкнула она, оторвавшись от меня, – Это даже интересно. Как это быть драконом? Может попробовать?

– Учти, возврата назад не будет, – честно предупредил я. – Если не понравится – обратного действия не бывает.

– Что-то мне подсказывает, что это действие мне и не нужно, – мягко сказала Ари, смотря мне в глаза долгим взглядом.

Я уж собирался снова ее поцеловать, но тут она ладонью прикрыла мои губы. Ее взгляд булл устремлен мне за спину.

Ну, что на этот раз? Кто смеет мне ломать весь кайф? Я повернул голову и, проследив за взглядом Аранты, увидел кандидата в смертнички.

Мы были уже рядом с лагерем. В просветы деревьев была видна стена из лиан и ветвей, которой Гариэль заботливо окружила наше стойбище. Вот у этой-то стены и торчал, уткнувшись лицом в сплетение ветвей, невзрачный мужичок с сумкой на боку. Он прислушивался к глухим звукам за стеной. В руках он держал микрофон на телескопическом держаке. В данный момент мужичок выискивал щель, в которую можно было бы этот микрофон втиснуть. Задача не из легких по техническому исполнению, уж больно плотным было переплетение ветвей, но опасная для нас по потенциалу.

– Надо его шугануть отсюда, – прошептала Аранта мне, увлекая меня к ближайшей сосне, чтобы не попасть случайно «шпийону» в поле зрения. Впрочем, тот был так увлечен своим занятием, что не обращал внимания на окружающий его пейзаж.

– Как ты собираешься его шугануть? – спросил я, с беспокойством отмечая, что мужичок таки начал всовывать микрофон в переплетение стены.

– Учись! – Аранта сосредоточилась и закрыла глаза.

Кусты за спиной мужика вздрогнули и слегка изменили очертания. Из них, вдруг, раздалось низкое утробное рычание. Мужичок вздрогнул и, оторвав лицо от стены, начал испуганно озираться.

Кусты задергались. Рычание стало более угрожающим. Вот ветки кустарника раздвинулись, и из них появилась кошмарная голова огромного волка. Его глаза горели дьявольским алым светом. Нос морщился, обнажая устрашающие по величине белые клыки.

Мужичок выронил штатив и прижался спиной к стене. Он расширенными от ужаса глазами смотрел на этого представителя местной фауны.

Представитель разочаровывать его не стал, и так рявкнул, что у меня даже уши заложило.

Мужичок испуганно взвизгнул, бросив все свое снаряжение, вместе с сумкой, задал стрекача, сразу взяв темп по графику рекордсмена мира.

Мы с Арантой проводили его взглядом. Не знаю, как на моем, но на лице Аранты сияла злорадная улыбка. Ой, боюсь, что все драконье племя будет не очень счастливо, когда среди них появится ТАКОЙ дракон.

Стена немного в стороне от нас раздвинулась, и, в образовавшийся проем, выглянула голова Тартака. Он озабоченно выискивал взглядом источник шума. Мужичок к тому времени уже исчез из вида, но голова иллюзорного волка еще выглядывала из кустов. Вот ее-то Тартак и заприметил. Глаза Тартак загорелись алчным светом, он весь просочился сквозь стену. С палицей наизготовку, он осторожно стал подкрадываться к цели.