Вениамин Завьялов
Крах «Тайфуна» и расправа над генералами
Новый, 1942 год принес Гитлеру большие неприятности. Такое случилось с ним впервые за восемь лет, что он был у власти. С восточного фронта пришла весть о крахе операции «Тайфун», по плану которой немецкие войска должны были выйти к стенам древнего Кремля. В ночь на 3 января 1942 года начальник генштаба сухопутных войск вермахта[2] генерал Гальдер доложил Гитлеру, что противник обратил их войска в паническое бегство. Дрогнула та самая армия, на которую фюрер возложил «святую миссию» промаршировать по улицам Москвы и встретить 1942 год на Красной площади.
На мгновение в сознании Гитлера возникла картина разгрома наполеоновских армий, которые в беспорядке отступали по бездорожью, утопая в снегах бескрайних просторов России. Но он быстро отогнал от себя эти мысли, от которых мурашки бежали по телу. Даже во сне он не потерпел бы сравнения своей персоны с французским императором, на которого, по его мнению, история и «не могла возложить миссию владения миром», – для этого надо было родиться арийцем, а не каким-то французом.
– Все вы идиоты с куриными мозгами! Вы не достойны исторической миссии германского народа и моего доверия! – кричал Гитлер на Гальдера, который замер по стойке «смирно», опасаясь нечаянным движением разъярить еще больше своего шефа. – В настоящее время у германского народа имеется всего лишь один подлинный гений, способный и готовый осуществить до конца его исторические устремления и права, – распалялся Гитлер. – Таким человеком являюсь я. Поэтому я беру на себя непосредственное руководство сухопутными войсками вермахта.
Затем Гитлер продиктовал Гальдеру свое решение которое позднее историки окрестили «великой сечей фельдмаршалов и генералов». По этому приказу были заменены: генерал-фельдмаршал Браухич, главнокомандующий сухопутными войсками; генерал-фельдмаршал Бок, командующий группой армий «Центр», которая безуспешно наступала на Москву, а потом угодила в западню, устроенную Красной Армией. За «самовольный отвод войск» был изгнан со своего поста командующий отборной танковой армией генерал Гудериан. Такая же кара постигла генерал-фельдмаршала Рундштедта, командующего группой армий «Юг», которая неудачно действовала под Ростовом.
Генерал-фельдмаршал фон Лееб, командующий группой армий «Север», был снят с должности и уволен в отставку. В общей сложности было заменено, понижено в должности или уволено в отставку 35 фельдмаршалов и генералов вермахта, о которых геббельсовская пропаганда трубила с начала второй мировой войны как о «непобедимых покорителях Европы».
Руководство фашистской Германии было поставлено перед необходимостью остановить продвижение Красной Армии. В Берлине считали, что лучшим способом решения этой задачи было бы создание нового фронта против СССР путем вовлечения в войну Японии. Тогда русские, думал Гитлер, не смогут перебрасывать на германо-советский фронт свежие войска из Сибири и с Дальнего Востока.
Берлином неожиданно овладел страх перед русскими. Казалось, даже зима, необычно суровая в том году, пришла в Германию с востока, из России.
Морозным утром 3 января 1942 года Гитлер принимал в рейхсканцелярии в Берлине японского посла. Инициатива этой встречи исходила от Гитлера.
Ровно в 10 часов утра посол Хироси Осима вошел в огромный кабинет Гитлера. Он поприветствовал по-нацистски, выбросив вперед и немного вверх правую руку.
В ответ на приглашающий жест Гитлера учтиво поклонился и прошел к указанному ему месту. На встрече присутствовал Иоахим Риббентроп, министр иностранных дел Германии.
– Приближается судный день, господин посол, – начал беседу Гитлер. Его речь звучала официально и в то же время несколько театрально. Постепенно тон речи становился все более раздраженным, а голос усиливался до крика.
– Война, которую мы ведем в России, показала, что эта огромная страна представляет собой всего-навсего географическое пространство, не более того. – Гитлер сделал паузу. – Если хотите, это не что иное, как географическое понятие… Точно такое, какими были, например, Чехословакия и Югославия, созданные, как известно, искусственным путем. Проблему этих двух государственных образований мы, как вы знаете, разрешили успешно и эффективно. Навсегда!.. Теперь на очереди русский вопрос. Но, решая его, мы не хотели бы нанести ущерб интересам Японии, нашего самого могущественного союзника. Поэтому я и пригласил вас.
– Мне не совсем ясно, герр фюрер, что вы имеете в виду под «русским вопросом»? – с показным недоумением, но весьма спокойно произнес посол.
– Речь идет о разделе русских территорий, господин посол, – ответил Гитлер.
– Мы хотели бы, чтобы Япония активизировала политику в этом направлении, – вмешался в разговор Риббентроп.
– Я все еще не понимаю, что вы имеете в виду, – упорствовал Осима.
– Хорошо, господин посол, я выскажусь более определенно, – сказал Гитлер. – Мы решили, – продолжал он, – нанести по Советам окончательный удар. В течение предстоящего лета Россия будет полностью разгромлена. Спасенья ей не будет. Большевики будут отброшены туда, откуда они никогда не смогут дотянуться до Европы… Разумеется, поражение России могло бы быть значительно ускорено внезапной высадкой японского десанта во Владивостоке и фронтальным нападением Японии на Советы с территории Маньчжурии… Май 1942 года был бы для нас желательным сроком вступления Японии в войну против СССР. В этом случае русские не смогли бы перебрасывать свои дивизий из Сибири на Запад, чтобы помешать наступлению наших войск.
Хотел бы еще раз подчеркнуть, господин посол, что Германия с пониманием относится к «жизненным интересам» Японии. Можно даже сказать, что Западная Сибирь – естественная граница между Германией и Японией. Но, чтобы поделить богатую добычу, право на которую нам дала история, надо разбить этот русский колосс на глиняных ногах совместными усилиями двух наших держав… Я хотел бы в течение недели получить окончательный ответ от правительства Японии по данному вопросу, чтобы учесть это в наших планах…
Я не намерен более проводить наступательные операции на центральном участке германо-советского фронта. Мы нанесем удар на юге, в направлении Кавказа, как только позволят погодные условия. Это направление имеет исключительно важное значение. Оно приведет нас к кавказской нефти, откроет путь к Ирану и Ираку… А когда перережем нефтяные коммуникации русских, Москва падет как переспелая груша. После этого мы примем меры, чтобы Москва и Ленинград были сровнены с землей.
– Япония не откажется, герр фюрер, от своего исторического права на Сибирь, по меньшей мере до Байкала, равно как и от своих интересов в Китае, Индии, Монголии, – начал ответную речь японский посол. – Однако мы считаем, что час для нашего глобального наступления в Азии еще не пробил, так как в настоящее время мы заняты изгнанием Америки и Англии из района Тихого океана и Юго-Восточной Азии. Кроме того, вы сами только что сказали, что вермахт в состоянии разгромить Красную Армию и без нашей экстренной помощи. О содержании нашей беседы я немедленно доложу его императорскому величеству и правительству моей страны. Но уже сейчас должен вас заверить, что вы можете исходить из того, что я сказал вам сегодня, – так заключил Осима свою встречу с Гитлером.
Японское правительство, напуганное поражением немецко-фашистских войск под Москвой, не решалось напасть на Советский Союз, хотя и не исключало такой возможности в будущем. Оно предпочло подождать дальнейшего развития событий, тем более что в Токио еще были свежи воспоминания о катастрофе японских войск в 1939 году в Монголии, где они были разбиты объединенными советско-монгольскими войсками под командованием Георгия Жукова.
Встреча между Гитлером и послом Японии проходила на фоне крупного контрнаступления советских войск в декабре 1941 года, переросшего в общее наступление в январе 1942 года. Итогом этого было первое поражение вермахта с момента начала второй мировой войны. Красная Армия отбросила немецко-фашистские войска на различных участках фронта на 150–400 километров, уничтожив при этом свыше одного миллиона солдат противника.