Эта информация не могла не привлечь особого внимания. На самом деле, что мог делать в Виннице, небольшом городе, генерал-фельдмаршал Кейтель? Конечно, он мог оказаться там случайно, проездом. А если нет? Ясно, что факт требовал дополнительной проверки.

Через несколько дней после этого случая поступила новая информация. Кузнецов, вернувшийся в Ровно, чтобы там искать ответ на поставленный Москвой вопрос, прислал в отряд экземпляр газеты «Дойче Украинише Цайтунг», которая выходила в Луцке на немецком языке. (Луцк расположен в 70 километрах западнее Ровно.) В рубрике «Хроника» этого номера газеты Кузнецов подчеркнул красным карандашом небольшую заметку. В ней говорилось, что в Виннице состоялся концерт берлинской королевской оперы, который удостоил своим присутствием лично рейхсмаршал Герман Геринг, вторая по рангу персона в фашистской империи.

Сопоставление двух сообщений о событиях в городе, который, кстати сказать, отвечал объективным требованиям обстановки, позволило предположить, что Гитлер мог избрать Винницу местом дислокации своей главной штаб-квартиры. Доводы в пользу этой версии выглядели довольно обоснованными, но они еще не позволяли сделать окончательный вывод.

В истории разведки есть немало случаев, когда соединяется воедино, казалось бы, взаимоисключающее и, наоборот, когда рассыпается в прах то, что на первый взгляд выглядело логичным и обоснованным. Такие заблуждения могут обойтись очень дорого.

Обо всем этом было доложено в Центр, откуда поступило указание еще больше активизировать поиск местонахождения штаб-квартиры.

Медведев и Лукин вспомнили, что некоторое время тому назад в их отряд пришел Василий Неудахин, бежавший из немецкого концлагеря, расположенного где-то под Винницей. Они решили побеседовать с ним.

– В лагере, летом сорок второго года, – рассказал Неудахин, – ходили разговоры о том, что немцы строят в окрестностях Винницы крупные объекты, но какие именно, никто не знал. Точно могу сказать лишь одно: на эти работы из нашего лагеря было послано несколько тысяч заключенных, однако никто из них назад не возвращался. Всех их там расстреливали.

Кузнецова снова вызвали в отряд для обмена информацией. Здесь с большим интересом ожидали его сообщения о рейхскомиссаре Эрихе Кохе, который редко бывал в Ровно.

Однажды в доме Померанского Кузнецов как бы ненароком сказал майору Гейнриху:

– Приближается зима. Она у русских очень суровая. Хорошо бы на это время оказаться где-нибудь на юге, например в Одессе или Кишиневе. Я бы, пожалуй, не стал возражать и против Винницы, даже там теплее, чем в этих краях.

– Да, в этом отношении можно позавидовать рейхскомиссару Коху, – поддержал разговор майор Гейнрих. – Он как птица перелетная. Как только ударили морозы – сразу на юг. Вчера утром отбыл в Винницу. Сказал, что едет немного поохотиться на оленей. Говорят, у него великолепная коллекция охотничьих трофеев почти как у рейхсмаршала Геринга. Кстати, поехал он не один, а прихватил с собой шикарную блондинку лет двадцати пяти.

Кузнецов сделал вид, что его мало интересует, что делает и где находится гауляйтер Кох.

В это же время центру стало известно о том, что генеральный комиссар Киева Магуниа и генеральный комиссар Николаева Опперман неожиданно отбыли в Винницу. Это были уже веские аргументы, но и они требовали подтверждения. Дело в том, что Кох нередко проводил совещания генеральных комиссаров не в Ровно, в «столице», а в других городах. Наверняка можно было сказать лишь одно – Кох отбыл не на охоту. Охота – это предлог, маскировка.

Между тем в Центр поступили сведения от украинских партизан – от генерала Сабурова, который сообщал, что рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер со своим аппаратом находится в Житомире. В Центре сначала решили, что пребывание Гиммлера в Житомире – верный знак того, что где-то в окрестностях этого города находится и сам Гитлер. Но в это время поступила информация от Кузнецова, поставившая эту версию под сомнение.

Один «приятель» Кузнецова, офицер СД, рассказал ему, что на днях ему было приказано явиться в Житомир лично к рейхсфюреру СС Гиммлеру. Но когда майор прибыл в Житомир, он рейхсфюрера там не застал. Офицеру сказали, что рейхсфюрер срочно вызван куда-то недалеко и неизвестно, когда он вернется. Офицер, правда, не называл Кузнецову имени Гиммлера. Но этого и не требовалось, Кузнецов хорошо знал, что в Германии был всего один рейхсфюрер СС – Генрих Гиммлер.

Сразу возникал вопрос: «Кто мог вызвать, причем срочно, всемогущего шефа гестапо?» Ответ мог быть лишь один – Адольф Гитлер. Что касается места, куда его вызвали, то им вполне могла быть Винница.

Центр предложил Медведеву попробовать захватить в Ровно какого-либо высокопоставленного сотрудника рейхсканцелярии. Но осуществление такой операции было связано с немалыми трудностями. А самое главное, это могло насторожить немцев и демаскировать советских разведчиков в Ровно.

По этой причине предложенный Центром вариант был скорректирован. Решили захватить «языка» с помощью подвижной засады, которая должна перехватить где-либо на дороге немца, имеющего доступ в гитлеровскую штаб-квартиру, или информированного о месте ее дислокации.

В последнее время Кузнецов стал чаще встречаться со своими «приятелями» из администрации рейхсканцелярии. Остроумный и симпатичный лейтенант Пауль Зиберт, у которого всегда были при себе свободные деньги, пользовался популярностью среди фашистских офицеров.

Выше уже отмечалось, что по официальной версии Зиберт был сотрудником команды, занимавшейся изъятием материальных ресурсов оккупированных районов в пользу вермахта. Это учреждение предоставляло своим работникам многие официальные и неофициальные источники «личных доходов», недоступные армейским офицерам. Поэтому Зиберт мог позволить себе сорить деньгами, не вызывая подозрений. Не только лейтенанты, но и капитаны и майоры не считали зазорным водить компанию с Зибертом и набивались к нему в приятели.

Особенно «сдружился» с Зибертом ответственный сотрудник рейхскомиссариата майор Гейнрих, рассчитывавший поживиться за счет добряка-лейтенанта. Кузнецов быстро понял тайные мотивы поведения Гейнриха и пользовался ими искусно. Он устраивал разного рода увеселительные вылазки и вечеринки, на которых неизменно присутствовал майор Гейнрих.

В рамках подготовки операции «Охота на индюков» Кузнецов решил завязать с Гейнрихом еще более тесные отношения.

Однажды в офицерском казино лейтенант пожаловался ему, что его угнетает скучная и однообразная жизнь в тылу.

– Э, мой дорогой Зиберт, вы большой идеалист и добряк. Или вы не понимаете, что сейчас не время самаритян? В условиях, когда события меняются с такой головокружительной быстротой, никогда не надо упускать миг удачи. Сегодня мед сам течет вам в рот, а завтра вы можете оказаться где угодно: будь то холодные окопы Сталинграда или горячие пески Африки. Вы же совершенно игнорируете возможности, которые вам предоставила судьба. Завтра всего этого может не быть!

– Вот не думал, что я произвожу такое впечатление на окружающих, – прикинулся простачком Кузнецов. – Скажу вам откровенно, что я совсем не чужд радостям жизни. Но они невозможны без денег, вы это знаете не хуже, чем я. Может быть, господин майор знает какую-нибудь золотоносную жилу? Если так, я готов немедленно вступить с вами в долю! – Кузнецов громко рассмеялся и слегка ударил ладонью по столу.

– Под такой жилой я мыслю приятельские отношения, – сухо ответил Гейнрих, прикусывая то верхнюю, то нижнюю губу в ожидании реакции Зиберта на его откровенное предложение.

Предложение майора не было для Зиберта неожиданным. Он помолчал, сколько того требовала учтивость, с тем чтобы затем осторожно задать вопрос по существу.

– Я вижу, что вы от меня что-то скрываете, господин майор. А между тем мы могли бы сотрудничать не только в деле добычи и переработки собственного злата, но и путем изъятия того, что добывают другие, превращая все это в дивные монеты, которые так скрашивают нашу короткую жизнь.