– Что может быть опасной в информации об языках?

– О-о! Все, что угодно! Например, несколько незначительных фраз, произнесенные на «нужном» языке в нужное время могут точно указать специалистам место проведения секретной разведывательной или диверсионной операции.

– Это как?

– Очень просто! Есть наречия, на которых разговаривают только в конкретно обособленной области какого-нибудь очень отдаленного мира! Где недавно могли произойти какие-нибудь очень важные события!

– Важные – для кого?

– Для того, кто ищет любую информацию, относящуюся к этому месту этого мира!

– Как-то все очень туманно!

– Ну, извини, яснее я сказать не могу; не имею права!

– А чем лично мне может грозить знание, о котором ты говорил? Заречнев заметно помрачнел.

– Давай договоримся так! – сказал он, опустив глаза в пол. – Ты ничего не слышал и ни о чем меня не спрашивал! А я, соответственно, ни о чем таком с тобой не разговаривал!

– Не понимаю, если честно! Зачем ты «крутишь», почему….. Не понимаю!

– Паш! – мягко сказал Александр, поднимаясь с кровати. – Ты очень хороший парень! И ты мне нравишься! Но….

– Что – но?

– Но информация, которую ты стремишься выведать у меня, настолько секретная, что если кто-то узнает о нашем с тобой разговоре, командир может пойти на то, чтобы произвести полную санацию Звездной Академии!

– Санация? Это что, что-то типа дезинфекции?

– Не совсем…. В целях сохранения секретности Дита может приказать уничтожить весь набор!

– Всех?

– Всех, до единого!

– А как же ты?

– Ну, меня, как видишь, она пока оставила в живых!

– Ты хочешь сказать, что твоя жизнь ценнее жизней пятидесяти человек?

– Нет, я хочу сказать не это! Моя жизнь «весит» столько же, сколько «весит» жизнь любого из вас. Но секреты – они иногда бывают бесценными! Секреты могут оказаться ценными, чем жизнь пяти десятков звездных рекрутов. Да что тебе говорить! Вспомни – нацисты во время второй мировой войны в целях сохранения важных тайн расстреливали до тридцати тысяч человек! А тут – жалкая горстка людей, которые для родных все равно уже погибли!

– Значит…. Мы никогда не вернемся на Землю?

– Ну почему же…. Кое-кто сможет это сделать….. Со временем. Но не все. Выживают немногие, увы.

– Я это уже успел заметить! Ты говоришь о «санации» так уверенно, словно знаешь, что все будет именно так. Приходилось видеть, или участвовать?

Заречнев ничего не ответил, сел обратно на кровать, сцепил пальцы рук, наклонился вперед. Вся его поза словно говорила – «понимай, как знаешь, но я тебе больше не скажу ничего»!

– Кто же ты такой…. – отворачиваясь от Александра, вполголоса, словно спрашивал у самого себя, сказал Тарновский. – Кто ты такой….. На инопланетных авиасимуляторах летаешь. Знаешь секретные коды самого командира, не боишься незнакомых зверей…. Похоже, что ты вообще ничего не боишься…. Так? То ты не можешь дойти от казармы до столовой, то вдруг начинаешь сражаться так, словно в тебя вселился демон – хитрый и сильный.

Странный ты человек, Запрягаев. Странный и опасный! Опасный, потому что – непредсказуемый!

Вот что, земляк! Дуй-ка ты в свою комнату! Я вижу, что ты вроде вполне оклемался, так иди – по добру, по здорову! О нашем разговоре я, разумеется, никому и ничего не скажу, но и ты будь любезен, сделай вид, что мы с тобой почти не знакомы! Лады?

– Лады! – вздохнул Сашка, вставая и шаткой походкой направляясь к двери. – Зря ты так, Паша! Я, можно сказать, жизнь тебе спасаю….

– Вот именно – можно сказать! Пока жизнь тебе спас я, причем дважды! Так что теперь ты мой должник, а не я!

– Что правда – то правда! – примиряющее ответил Александр. – Даст Бог, я тебе тоже, может быть, чем-нибудь пригожусь! А пока…. Спасибо за все…. За то, что не бросил подыхать на полу ангара, и вообще….

Сашка почувствовал, что в носу начинается легкое жжение, поспешно вышел в коридор казармы. В «свою» комнату он не пошел, кое-как добрел до конца коридора, вывалился на улицу, осмотрелся.

База была практически пуста – Александр не заметил ни одного праздношатающегося новобранца. Видимо, все они сейчас были заняты тренировками в каком-нибудь из многочисленных классов-ангаров. Утро уже миновало, но полудня было еще далеко.

«Китайские» «часы» с его руки куда-то исчезли; возможно, они были утеряны во время боя в октагоне. Александр недоуменно пожал плечами, прищурившись, посмотрел на местное Солнце, прикидывая, сколько времени осталось до обеда. По всем его расчетам выходило, что очередного приема пища ждать еще долго. А кушать с каждой минутой хотелось все сильнее и сильнее. Нужно было чем-то срочно отвлечься от докучливых мыслей о еде.

Все еще пошатываясь, придерживаясь рукой за стену, Заречнев направился вдоль стены в сторону гимнастического городка.

Он был также пуст. Сашка кое-как добрался до ближайшего спортивного снаряда – им оказалась перекладина, попытался подпрыгнуть, чтобы ухватиться за металлический стержень. Тщетно. Ноги вновь не отзывались на импульсы его головного мозга.

«Нужно что-то делать»! – думал Заречнев, прислонившись плечом к стальной стойке «турника» – судя по «топорному» исполнению, явно сделанному кем-то из звездных рекрутов, по собственной инициативе. Собственно, как и весь гимнастический городок, в точности повторявший аналогичные «городки» какой-нибудь из воинских частей далекой Родины.

«Вчера…. То есть – позавчера, ко мне возвращались почти что все мои силы и восстанавливались все навыки – как врожденные, так и новообретенные». – размышлял Александр, меланхолично рассматривая грязные ногти пальцев своих ног. – «Сегодня я опять двигаюсь еле-еле, кое-как. Три дня назад, на авиасимуляторе, у меня тоже многое получалось….. Значит, есть во мне какой-то механизм, который запускает вроде бы утраченные силы и навыки.

Что было вче…. Позавчера? Я долго смотрел за поединками. Переживал, естественно. А потом почувствовал необъяснимый прилив сил. Как будто кто-то невидимый сделал мне укол какого-то лекарства….. Но какого? Какое снадобье есть во мне, прямо сейчас? Что заставляет мое сердце биться чаще, а мышцы – работать быстрее?

– Это средство называется адреналин! – подала свой «голос» женщина-змея.

– А ты-то откуда это знаешь? Что, у людей-змей в организме тоже есть адреналин?

– Неважно, что там у нас есть, но информацию о гормонах, выделяемых твоими надпочечниками, я выудила из твоего мозга! Ты сам мог бы вспомнить эту информацию, если очень постарался бы!

– Вот что…. Ташша! За подсказку – спасибо, конечно, но…. Ты зачем «разговаривала» со мной, пока я спал?

– А когда же еще? Ты же запрещаешь мне вмешиваться в твою жизнь, когда ты бодрствуешь!

– Запрещаю – и правильно делаю! А ты понимаешь, что я во сне – разговариваю?! И ты нас; меня – демаскируешь? Паша сегодня вон выпытывал, чего это я шиплю, как раскаленная сковорода…

– Да слышала я, что тебе сказал твой Пшша…

– Тогда почему? Почему ты меня подводишь к краю?

– К какому краю?

– К тому, который имелся у тебя, на твоей полянке, в горах! Ты же фактически убиваешь нас обоих! Неужели ты это не понимаешь?!

– Видишь ли…. Я как-то подзабыла что ты….. Что вы, люди, можете разговаривать во сне. Мы, змеи, во сне молчим. В отличие от вас, людей.

– Но теперь-то ты хоть осознаешь, что не нужно лезть ко мне со своими разговорами, когда я сплю?

– Теперь – да!

– Хорошо! Будем считать, что мы, наконец, уяснили, чего хотим друг от друга!

– Эй, второгодник, а ты чё здесь сидишь? – раздался чей-то голос из-за Сашкиной спины. Заречнев обернулся. Возле городка стоял парень – один из тех, кто упражнялся здесь в первый же вечер своего рекрутства. – Э-э! Ну и рожа у тебя! Как ты с какой заспанной и небритой харей пойдешь сегодня в конференц-зал?

– А что будет в зале?

– А ты разве не знаешь?! Ах, да, ты же все проспал! Сегодня, после обеда в Звездную Академию возвращаются курсанты второго и третьего годов обучения!