рубль = 13 гривнам = 91 беле = 364 кунам =170,1 г серебра

гривна = 7 белам = 28 кунам = 13,08 г серебра

бела = 4 кунам = 1,87 г серебра

куна= 0,467 г серебра

С позднейшей системой 216-денежного рубля реконструированную систему связывают лишь два элемента: абсолютная величина рубля и принципиальная структура гривны, построенной на семиричной основе. Поэтому нам кажется подтвержденным тезис Н. Д. Мец о синтезе в новгородской монетной системе нормы московской денги и новгородского рубля в 170,1 г. Принятая в чеканке новгородских денег московская монетная норма 0,787 г была взята за исходный пункт построения монетной гривны. Норму московской денги признали половиной белы. 14 денег образовали гривну. Последних в рубле уложилось нецелое число: 6 денег образовали излишек. Таким образом, в новгородской монетной системе XV в. унаследованными от предшествующего этапа были рубль в 170 г и семиричная структура гривны.

Предложенная реконструкция позволяет, между прочим, понять метрологический механизм временного включения в новгородскую денежную систему в 1410–1420 гг. прибалтийских серебряных монет. Как известно, в 1410 г. «начата новгородци торговати промежи себе лопьци и гроши литовьскыми и артуги немечкыми, а куны отложиша»[533], а в 1420 г. «начаша новгородци торговати денги серебряными, а артуги попродаша Немцом, а торговале имы 9 лет»[534]. По расчетам А. Н. Молвыгина, ливонский артиг, непрерывно падавший в весе и терявший качество на протяжении XIV–XV вв., в начале XV в. содержал 0,44 г чистого серебра[535], что при пересчете на пробу практически чистого серебра (около 950) дает абсолютное совпадение с нормой новгородской куны того же времени (0,467 г). После 1413 г. содержание серебра в артиге упало до 0,31 г[536], в силу чего он встал в иррациональное отношение к единицам новгородской системы. В этой обстановке принятие артига в систему в 1410 г., отказ от его использования в 1420 г. и предпочтение, отданное московской денге при реконструкции системы, более чем закономерны.

Если вопрос о путях окончательного формирования новгородской монетной системы XV в. более или менее прояснился, то происхождение семиричной структуры гривны остается неясным. Далее предлагается попытка подойти к решению этой проблемы. Мы уже заметили, что гривна из 7 ногат возникла задолго до появления в новгородском обиходе рубля в 170 г. Счет на эту гривну применялся в эпоху безраздельного господства гривны серебра. Поэтому прежде всего следует сравнить между собой гривну серебра и гривну из 7 ногат. Такое сравнение оказывается далеко не простым. Мы знаем теперь точно величину «гривны из 7 ногат», но располагаем лишь приблизительными представлениями о величине «гривны серебра».

Гривна серебра возникла в XI в. как обобщение определенного количества монет. В ее основе лежал западноевропейский денарий, который выполнял в русской денежной системе того времени роль резаны. Его норма чуть превышала 1 г, и, поскольку в гривне серебра содержалось 200 резан, вес последней должен был немного превышать 200 г. На основании этих наблюдений мы в свое время предположили, что гривна серебра по своей норме равна половине 96-золотникового фунта, дожившего в России вплоть до введения метрической системы мер. Отсюда теоретической нормой гривны серебра был признан вес 204,756 г, а нормой денария-резаны 1,02 г.[537]

В установлении этой теоретической величины имеются кое-какие слабые стороны. Безусловное существование 96-золотникового фунта указанной нормы прослеживается только с конца XV в., когда его половинная часть – скаловая гривенка – использовалась при расчетах монетной стопы Василия III[538]. Между тем Торговая книга конца XVI в. пишет о 96-золотниковом фунте как о явлении новейшем: «Ансырь досюда был Бухарский, весит пол 3 гривенки малых и 8 золотников, а всего в ансыре 128 золотников; а деньгами Московскими весит ансырь 8 рублей; а нынешний ансырь весит фунт в 96 золотников, а деньгами весит 6 рублей»[539]. Обращает на себя внимание уверенность составителя Торговой книги в восточном происхождении 96-золотникового фунта («ансырь»). Эту уверенность нельзя игнорировать.

Что касается гривны серебра, не вызывает сомнений ее не восточное, а западное происхождение[540]. В метрологии средневековой Западной Европы весовые единицы в фунт и марку (полфунта) были широко распространены, причем марки различных городов значительно варьировали, оставаясь близкими 200–210 г. В пунктах, тесно связанных с Русью, известны стокгольмская (208,6 г), скарская (214,7 г) марки. Наиболее важная для нас готландская до сих пор с точностью не определена. В литературе назывались возможные нормы в 204, 208, 210,5, 213,6, 216,4 г. Относительно рижской марки высказывались предположения, что ее нормой был вес около 206,5—207 г. В XVIII в. ее эталон весил 209,4 г[541]. Таким образом, правильнее будет признать, что теоретический вес гривны серебра, который был близок 204 г, с полной точностью нам неизвестен.

Однако стоящая перед нами проблема не сводится к установлению этой теоретической величины гривны серебра. При плавке серебра происходит неизбежный угар некоторого количества металла, поэтому вес готового слитка всегда бывает несколько ниже взятого для его изготовления количества серебра. Если поначалу для литья серебряных слитков употреблялись высокопробные монеты XI – начала XII в. и угар был сравнительно небольшим, то с исчезновением из обихода монет сырье для литья гривен становится весьма пестрым по своему составу и качеству. Как убедительно показала М. П. Сотникова, разгадавшая тайну нарезок на слитках и истолковавшая их как обозначение угара, в XII–XIII вв. для получения слитка заданного веса берется уже не 204–205 г сырья, а от 210 до 250 г в зависимости от качества перерабатываемого металла[542].

Следовательно, ливцы очень хорошо умели рассчитывать соотношение между исходным количеством сырья и нужным им результатом: новгородские гривны отличаются хорошей выверенностью веса. И тем не менее даже после исчезновения из обращения монеты не возникает тенденция к закреплению теоретической нормы слитка в 204 г или близко к этой величине. Мастера стремятся воспроизвести в слитке не указанную норму, а вес, близкий 196–197 г, подмеченный, по всей вероятности, еще в XI в., когда разница между теоретической и практической нормой слитка была сравнительно небольшой, так как сырье, из которого лились слитки, оставалось постоянным и высокопробным.

Если вес в 196–197 г был той нормой, к воспроизведению которой стремились ливцы, следовательно, он приобрел самостоятельный характер и именно с ним следует в первую очередь сопоставлять другие денежные единицы. Между тем и его мы знаем только приблизительно. Думается, что именно сравнение «гривны серебра» с «гривной ногатами» способно дать нужные уточнения.

Это сравнение обнаруживает, что в слитке указанного веса укладывается ровно 15 «гривен из ногат». Умножение величины последней (13,08 г) на 15 дает 196,2 г. Этот вес мы и должны признать законным для слитков XIII в. Можно отметить, что самый факт деления «гривны серебра» на 15 гривен в значительной мере подтверждается существованием местных вариантов такого соотношения. В известной статье «А се бещестие», дополнительной к Русской Правде, зафиксировано хронологически неприуроченное равенство гривны серебра 7,5 гривнам кун: «а за гривну серебра пол осме гривне»[543]. Псковская полтина в 1407 г. равнялась 15 гривнам кун[544].