Основанием для выводов может быть изучение хронологического состава римских кладов. Для римского денежного обращения характерно преимущественное преобладание в определенные его периоды определенных серебряных номиналов, что при детальной регламентации монетного дела в Римской империи и достаточно полной изученности весовой эволюции серебряной римской монеты само по себе служит основой для реконструкции весового состава несохранившихся кладов Восточной Европы.

Благодаря ценным исследованиям В. В. Кропоткина, составившего топографическую сводку кладов римских монет в Восточной Европе[352], мы теперь можем говорить о хронологических этапах проникновения римских монет в Поднестровье и Поднепровье. Начало этого проникновения связано с первым этапом оккупации римлянами отдельных пунктов на северных берегах Понта. Монеты Нерона и Веспасиана, относящиеся к этому времени, хотя и немногочисленны, однако они становятся неотъемлемой принадлежностью многих позднейших кладов. Наиболее ранние из этих кладов датируются I в. н. э. Временем наибольшего распространения римских монет является конец I в. и весь II в., причем максимума ввоз римских монет достигает во времена Антонина Пия и Марка Аврелия (138–180 гг.). Падение ввоза отмечается со времени Септимия Севера (193–211 гг.) и к середине III в. приобретает катастрофический характер. Если из 67 кладов, суммарный состав которых известен, 56 относятся ко времени с 98 по 235 г., то ко времени с 268 по 565 г. относится только 11 кладов (из них 4 – ко второй половине III в., 4 – к IV в., 3 – к V в.)[353].

Количество монет разных веков в подсчитанных кладах еще более ярко характеризует активность проникновения в Восточную Европу римских монет во II в. Если к I в. относится только 26 монет, то монет II в. в подсчитанных кладах обнаружено уже 1540. С начала III в. обнаруживается резкое падение их количества: к первой половине III в. относится лишь 32 монеты, ко второй половине – 76 монет, к IV в. – 94, наконец, к V в. – 238[354]. Те же результаты дает и подсчет находок по периодам. На время от Нерона до Септимия Севера падает 541 находка из общего числа 679, на III–IV вв. – 113[355]. Среди последних наибольшую группу составляют монеты Константина и его преемников (IV в.), происходящие главным образом из находок на территории Прикарпатья[356].

Цифры показывают, что наиболее распространенной в количественном отношении была монета II в. Монетой, определяющей состав римского серебряного обращения этого времени, является денарий с весовой нормой, установленной при Нероне в 1/96 римского фунта, т. е. в 3 скрупула (3,41 г)[357]. Этот денарий сохраняет свой вес на всем протяжении II и первой половины III в., однако постепенно теряет чистоту металла. Начавшаяся еще при Нероне порча монеты путем добавления к серебру лигатуры становится особенно заметной к концу II в., когда количество лигатуры подходит к 50 %[358]. В этом обстоятельстве нельзя не усмотреть одну из основных причин уменьшения ввоза денария в Восточную Европу, отмечающегося именно с конца II в. В 214 г. Каракалла предпринял попытку преодолеть наступающий серебряный кризис выпуском монеты большего размера и веса, так называемых «антонинианов», весом 4,7–5,3 г[359]. Эти монеты, имевшие такое же содержание, как и денарий, и обращавшиеся с принудительным курсом, быстро падали в цене и к моменту полного вытеснения ими денария в середине III в., превратились в чисто медную монету с содержанием серебра в 2–4 %[360].

Рис. 54. Весовая диаграмма Безымянного клада римских монет 192–251 гг. По 5441 экз. коллекции Эрмитажа

Хорошей иллюстрацией к сказанному выше является упомянутый Эрмитажный безымянный клад[361]. Отсутствие паспортных данных тем более печально, что клад принадлежит к числу наиболее замечательных в научном отношении. Это самый большой русский клад римских монет: он содержал 5441 монету общим весом 20 кг 745,31 г. Значительный интерес представляет его хронологический состав. Будучи составлен из монет начиная от Пертинакса (192–193 гг.) и кончая Траяном Децием (249–251 гг.), т. е. за период в каких-нибудь 60 лет, он не может быть кладом длительного накопления. Более того, 3259 монет в нем относятся к крайне незначительному периоду правлений Гордиана III, Филиппа-отца, Филиппа-сына и Траяна Деция (238–251 гг.), а из остальных 2182 экз. – 726 монет относится к 222–238 гг. Это позволяет заключить, что клад верно отражает состав монетного обращения в Восточной Европе в середине III в. Время зарытия его как нельзя лучше совпадает с периодом катастрофической порчи монеты, т. е. с сильнейшим потрясением общественного обмена, какими обычно вызывается зарытие кладов в обществах, имеющих денежное обращение, и только в них.

Рис. 55. Дифференцированная весовая диаграмма Безымянного клада римских монет. Эрмитаж

Метрологический анализ состава клада позволяет выделить в нем две резко отграниченные группы (рис. 55): с весом 2,9–3,4 г (1980 экз.) и с весом 4,0–4,6 г (2949 экз.). Остальные 512 экземпляров в основном являются потертыми монетами обеих выделенных групп. Отмеченные группы хронологически исключают друг друга, что можно видеть на дифференцированной диаграмме (рис. 55). Первая объединяет более легкие денарии времени Пертинакса – Бальбина (192–238 гг.), вторая – более тяжелые обесцененные антонинианы Гордиана III и его ближайших преемников (238–251 гг.). Сохранение веса денариев, установленного Нероном, вплоть до момента исчезновения этого номинала из обращения клад демонстрирует достаточно наглядно.

Таким образом, на протяжении двух веков в Восточную Европу ввозилась однообразная монета с постоянным весом, равным 3,41 г.

Важнейшей особенностью римских кладов Восточной Европы является полное отсутствие в них обломков и обрезков монет. То, что монета принимается и обращается, не подвергаясь дальнейшей обработке, свидетельствует о счетном ее приеме в обращении. Весовая норма денария сама была единицей измерения монет. В противном случае следы приспособления денария к уже существующему весовому масштабу неизбежно должны были бы сохраниться. Напомним, что в польских кладах XI в. переживающий римский денарий первых веков н. э. подвергается разламыванию наряду с дирхемом и западноевропейским денарием, нормы которых не соответствовали принятым в обращении XI в. единицам[362].

Поскольку денарий принимался по счету, более крупные весовые единицы могли построиться только на его основе. Выше мы предположили, что одной из таких единиц должна быть гривна в 68,22 г, бытовавшая в IX – первой половине X в. в Восточной Европе. Если это так, то ее соотношение с римским денарием должно быть метрологически закономерным.

Разделив вес гривны на вес денария, мы узнаем, что в гривне содержалось ровно 20 денариев. Это соотношение не кажется случайным; оно повторяется впоследствии в X в. в соотношении ногаты и гривны. Более того, счет на 20 является, по-видимому, присущим восточному славянству в наиболее ранний период. Счет на 20, на 40, на 80 в письменный период русской истории сохраняется лишь в виде пережитка, однако некогда он был распространен в значительной степени. Сороками или «сорочками» до самого позднего времени подсчитывалась пушнина, некоторые элементы этого счета можно наблюдать в структуре ряда русских метрологических систем: к их числу относятся равенство бочки – 40 ведрам, ведра – 40 сороковкам, пуда – 40 большим или 80 малым гривенкам. Выпадение самого термина «сорок» из общей схемы образования числительных, обозначающих десятки, также должно свидетельствовать о большой древности и значительной устойчивости этого счета.