– Тебя это не касается, я сам справлюсь, – ответил я.

– С чем?

– Ни с чем, – я понял, что чуть не проболтался.

– Ты что, натворил что-нибудь?

Красильников всегда отличался умом и сообразительностью.

Отпираться не имело смысла.

– Я монету бросил в реку.

– Ага! Теперь все ясно. И что же, ты думаешь, что сумеешь ее найти?

– Я должен! Не могу я так все оставить. Выбросил со злости, а потом одумался. Я ведь ее вернуть должен, а не бросать куда ни поподя.

– Это все правильно, – согласился Антон, – но ты пойми, Гислер, мы ее не достанем сейчас. На это надо много времени.

Тем более, здесь и дно глубоко. Придется нырять.

– А что ты предлагаешь?

– Подождем.

– Чего подождем? – не понимал я.

– Весны, – Красильников говорил со мной, словно с малым ребенком, – подождем, пока вода снова прогреется.

– А вдруг за это время она пропадет!

– Ну куда она пропадет? – уговаривал меня Антон. – Никто ее отсюда не вытащит, и течением ее не унесет. Полежит себе спокойненько до лета, а потом мы ее достанем, и тогда можешь делать с ней, что хочешь.

Я призадумался. В том, что предлагал Красильников, был прок.

За эти несколько месяцев у меня будет время, чтобы как следует все обдумать и решать, что делать дальше. А сейчас, когда ее у меня нет, я начну жить своей обычной жизнью. И посмотрю, какая жизнь мне больше по душе.

Антон поеживался на ветру. Тут только я вспомнил, что стою, почти раздетый, да еще и друга заставляю мерзнуть – он ведь тоже уже успел скинуть верхнюю одежду. Представляю, как мы замечательно выглядели, хорошо, что у реки никого не было.

– Да, та прав, наверное, – произнес я.

– Конечно, прав, – подтвердил Красильников, – ну что, одеваемся?

Я кивнул и поднял с земли свои вещи. Все-таки хорошо иметь такого друга – никакая магия его не заменит.

И все же я очень расстроился. Никак не мог смириться с мыслью, что монета для меня потеряна. В глубине души роились подозрения, что Антон может ошибаться, и до лета ее унесет течением.

– Нужно хорошенько запомнить это место, – сказал он.

– Я его и так никогда не забуду.

Красильников по дороге пытался развеселить меня всякими разговорами, но это у него плохо получалось. Я готов был все на свете отдать, чтобы вернуть свою монету. Мне было так плохо, точно я потерял самое дорогое, что у меня есть. Антон понимал меня.

– Может, ко мне пойдем? – предложил он. – В игру сыграем?

Я молча покачал головой. Не до игр мне сейчас было.

Я вернулся домой. На душе у меня было черным-черно. Есть не хотелось, и я пошел к себе, чтобы лечь на кровать и погрузиться в свои мрачные мысли.

Вдруг мне почудилось, что на подушке что-то блестит. В комнате был полумрак. Я включил свет и подошел к кровати. На подушке лежала моя монета, как будто я всего час назад не бросал ее в реку. Ну и обрадовался же я!

«Никогда больше с ней не расстанусь», – думал я, любовно поглаживая свое сокровище. Теперь я окончательно понял, что дороже ее у меня ничего нет.

Глава 9

Вечером Антон и Ева сидели у меня дома.

– Все ясно. – сказал Красильников, когда выслушал мой рассказ. – Ты выбросил ее сгоряча, а на самом деле еще не готов с ней расстаться. Поэтому она к тебе и вернулась.

– Я тоже так думаю, – сказала Ева, – ты все еще с ней связан. И эту связь должен разорвать сознательно.

– Я не собираюсь ничего разрывать, – ответил я, – я решил, что никогда с ней не расстанусь.

Ева и Антон переглянулись и промолчали.

– Вы что, не верите мне?

– Время покажет, – сказал Антон.

Я задумался. Мне теперь тоже было ясно, что передо мной два пути: успех в спорте или избавление людей от болезней.

Допустим, я выберу первое. Но я точно знал, что когда заболеет кто-то из моих близких (а это в последнее время стало случаться подозрительно часто), я не вытерплю и вылечу их, и тогда у меня опять все пойдет кувырком. Ребята смотрели на меня понимающе.

– М-да, – протянул Антон, – трудная дилемма.

– А как вы думаете, – меня осенило, – может, можно научиться совмещать и то, и другое?

Оба они, как по команде, покачали головой.

– В том-то вся соль, что нельзя. Выбор нужно делать. Это ясно, как день, – ответил Антон.

Я согласился, мне это тоже казалось ясным.

– Так что решай, – сказал он, поднимаясь.

Время было позднее, и ребята пошли по домам.

Во сне я снова видел Мануэллу. Она разговаривала со страшным человеком, кажется, священником, и очень его боялась. Он поставил ее перед выбором: или она перестанет лечить людей, или ее обвинят в колдовстве. Девушка выбрала первое.

Утром я подумал, что неспроста мне это приснилось и тоже, как и Мануэлла, твердо решила не заниматься больше лечением.

В конце концов, у нас медицина бесплатная. Обходились же все вокруг без моего дара, значит, и теперь обойдутся.

Но где-то в глубине души оставались сомнения.

Прошло несколько дней. Все вроде стало налаживаться. Я опять получал хорошие отметки, настроение у меня было отличное, Леонидов перестал смотреть на меня с беспокойством. А после того, как наша команда выиграла городской кубок, он подошел ко мне и сказал:

– У меня есть в Москве один знакомый, тоже тренер, он видел тебя в игре и очень заинтересовался.

У меня дыхание перехватило. Это была самая заветная моя мечта. Мне даже не хотелось думать, что это происходит только благодаря монете.

«Какая разница, главное, что все получается, как я хочу», сказал я себе и отмел все эти дурацкие мысли.

Красильников был первым, с кем я поделился своей новостью.

Но мне показалось, что он не слишком за меня рад. Антон, как обычно, сидел перед компьютером, но не играл, а лазил по сети. Он все так же интересовался новостями из мира нумизматики, я даже подозревал, что скоро он станет заядлым коллекционером монет.

– Ну как, – спросил я, видя, что он больше интересуется компом, чем моим рассказом, – нашел еще что-нибудь стоящее?

Антон оторвался от монитора и посмотрел на меня.

– Кажется, да.

Он сказал это таким тоном, что мне стало не по себе.

– В Испании творятся всякие нехорошие события, – произнес он, наблюдая за моей реакцией.

– Так сейчас везде что-нибудь творится, – ответил я, пожав плечами, – то наводнения, то эпидемии. Для этого не обязательно копаться в сети, а можно посмотреть по телевизору передачу «Катастрофы недели».

– Нет, мне кажется, здесь что-то другое. Это не может быть совпадением. И вот еще, посмотри, – я подошел поближе, – на это сообщение я наталкиваюсь каждый день. Оно есть чуть ли не во всех сайтах.

Я начал читать. Это было объявление, которое распространял Мадридский музей ХХ-го века. В нем говорилось, что все, кто имеет информацию о пропавшей монете Ордена тамплиеров, могут обратиться к работникам музея по электронной почте за вознаграждение. Ошибки быть не могло: я видел изображение своей монеты, рядом с которой помещалась надпись, гласящая, что это ценнейшая реликвия, принадлежащая Римской католической церкви.

– Такое впечатление, – задумчиво говорил Антон, – что кто-то специально посылает его именно на те сайты, которые я открываю. А ты ничего такого не видел?

Я покачал головой. В последне время мне было не до «прогулок» по сети.

Вернувшись домой, я первым делом засел за свой комп.

Красильников сказал правду: это объявление попадалось везде и всюду. Я попытался припомнить, может, оно и раньше было, просто я ничего не замечал. Но потом подумал, что вряд ли.

Монету я нашел еще в сентябре, и не мог не заметить ее изображения. В голову пришла мысль, что, может быть, моя монета не одна, а есть точно такие же. Но я быстро отмел эту идею – что-то придавало мне уверенность, что речь идет именно о моей монете.