Их пальцы – скрюченные в агонии, неестественно изогнутые, заломанные руки – всё это я наблюдал не больше секунды, но буду помнить в мельчайших деталях, наверное, до самой смерти.

Медленно ползущая на меня, по сантиметру растущая и страшно поблёскивающая чёрная лужа. Что может быть ужаснее этого? Волосы женщины размётаны по полу, белокурые пряди пропитались насквозь и стали тёмно-коричневыми.

Мужчина лежит поодаль на боку, закрывая руками голову. Его ноги согнуты в коленях. Он закрывался от ударов. Но ему это не помогло. Вместо лица – кровавая жижа. Под ним такая же чернеющая лужа крови. Мне показалось или я действительно увидел куски разорванного мяса… Кто это сделал? Неужели человек способен совершить подобное?

Я отчётливо видел эту шокирующую картину перед собой. С трудом сглотнул, снова переживая ужасное чувство, посетившее меня при виде случившегося. Ноги стали подкашиваться, мне стало дурно. Я жадно хватал ртом воздух.

Передо мной снова возникло то, что для меня было ужаснее, намного ужаснее вида изуродованных тел. Рисунок. Изображение, нарисованное на стене – настоящий сгусток ужаса, при виде которого содрогнётся даже опытный человек с железными нервами. На стене был выведен знак:

Признаюсь, у меня богатое воображение. Я могу представить маньяка-потрошителя, пишущего на стене: 'Извините за беспорядок', но существо, сумевшее с тщательностью художника выписывать кровью подобное, представить мне не по силам.

Он делал это, не торопясь. Не минуту. Я вижу, он смаковал и растягивал удовольствие. Потом он неспешно ушёл, бросив кисточку в лужу крови.

Любой в этом рисунке увидит лебедя или другую птицу. Но у меня ассоциация была иная. Это солнце. Кровавое солнце, на фоне которого выгнулась ядовитая змея, готовящаяся к прыжку.

Я склонился через перила и посмотрел вниз. Где-то опять брякнул колокольчик. Я вздрогнул, неприятный был звук. Глухой, настораживающий. Но я не стал отвлекаться. Благодаря знаниям, почерпнутым в многочисленных детективах, которые я когда-то смотрел и прочёл, я пришёл к выводу, что в бассейне под пальмами можно найти какие-нибудь улики.

Пока полиции нет, хоть кто-то должен помочь будущему следствию. Чтобы проверить свои догадки, я спустился вниз. В прозрачной спокойной воде, по поверхности дрейфовал единственный листочек. Ничего подозрительного я не обнаружил. Это меня не смутило.

Я поднялся с колен, отряхнул брюки и увидел, что те немногочисленные постояльцы, которые повыскакивали из номеров на крик и ещё не вернулись назад, глазеют на меня. Я поспешил удалиться со сцены.

Но от моего взгляда не ускользнула резко метнувшаяся в сторону бордовая шапочка коридорного на четвёртом этаже. Не разглядев его, и даже не подумав прежде, вооружён он или нет, я рванул за ним.

Растолкав на лестнице какую-то почтенную пару, наспех извинившись через плечо, я понёсся по ступенькам вверх. Второй этаж. Третий. Я кинулся на четвёртый, но вдруг остановился. Послышался тот же звук. Мне показалось, что вдалеке мелькнула белая одежда. Я прислушался. Кто-то вдалеке бубнил. Я прислушался.

– Идёт. Он идёт. Идёт. Он идёт, идёт, – это было что-то подсознательное.

Голос не чёткий и не явный. Я слышал его где-то внутри себя. Поколебавшись, я медленно спустился и стал вслушиваться в звуки, исходящие из того конца коридора. Неожиданно меня сзади толкнули. Если бы я был женщиной, то наверняка бы взвизгнул.

– Простите, – крепкий мужчина в строгом костюме поспешил на голос. – Служба безопасности.

– Где ты был раньше? – пробормотал я. Он засеменил по ковру.

– Идёт, идёт, – повторял едва различимый голос. Опять брякнул колокол. Из соседнего номера выглянула женщина.

– Что-нибудь случилось?

– Не беспокойтесь, это не заслуживает вашего внимания, – охранник пошёл ещё быстрее. Я сделал несколько шагов и поравнялся с ней.

– Я слышала звон колокольчика, – сказала она мне. – Вы ничего не слышали?

Я кивнул. Колокол брякнул снова. Охранник побежал. Я последовал за ним. Женщина вышла из-за двери.

– Идёт! – послышалось в комнате для персонала.

Человек из службы безопасности встал у двери и прислушался. Тихо. Он осторожно попробовал открыть дверь. Закрыто. Колокол брякнул дважды. Звук был густой, тяжёлый. Такие колокольчики одевают обычно на коров.

За дверью послышалось мычание, отдалённо напоминающее пение. Охранник вызвал по рации подмогу и стал выбивать ногой дверь. Я оглянулся. Любопытных не было. Все куда-то подевались. Только я, женщина из соседнего номера и Лира, напротив, через двор, следившая за нами со своего этажа. Я подошёл к перилам и посмотрел наверх. Никого не было. 'Минуту назад было столько людей' – подумал я.– 'Где все?'

Дверь стала поддаваться и отчаянно захрустела. Косяк стал ходить ходуном.

– Эй! – окрикнул меня охранник. – Помогите! Я поспешил к нему, и мы вразнобой стали долбить ногами по двери.

– Давайте вместе! – скомандовал он. – Три-четыре!

С третьего удара дверь раскрылась, стукнулась с размаху о стену и, отскочив, вернулась назад. Охранник резко открыл её левой рукой, одновременно вытаскивая пистолет правой. Я выглядывал из-за его плеча. Небольшое помещение отделяло комнату отдыха персонала от коридора.

Здесь стоял холодильник, и больше ничего не было. Дверь в саму комнату была закрыта, только в просвете щели, через которую пробивался свет, мелькала тень. Человек в костюме снял пистолет с предохранителя. Я затаил дыхание. Пинок по двери.

Глаза! Это были глаза полные безумия. Он стоял в своём белом одеянии, по колено забрызганном кровью. В руке он держал здоровый колокол, с которого тяжёлыми каплями срывалась густая чёрная кровь. Его стальное, зазубренное как фреза, солнце, висело на груди. Оно было испачкано алым и хищно поблёскивало на свету.

Эта секунда тянулась как вечность. Время завязло в данном моменте, как в трясине, но только оно выползло из него, события понеслись со скоростью молнии.

Человек метнул в охранника свой колокол и, наверное, раскроил ему череп. Тот повалился и сбил меня с ног. Убийца с лёгкостью лани перескочил через нас обоих и на секунду склонился надо мной.

Я был придавлен раненым охранником и не мог пошевелиться. Так страшно мне не будет уже никогда.

– Он пришёл, – прошептал безумец и приложил к моему лбу тёплое от крови солнце. – И это ты!

Он исчез. Кто-то истошно закричал. Кровь застилала мне глаза. Я не мог выбраться из-под тяжёлой туши охранника и беспомощно искал глазами пистолет. Я был до того напуган, что перестал ощущать время. Не знаю, сколько прошло минут, секунд или мгновений с тех пор как я упал, и до того момента как надо мной склонилась Лира.

– Вставай, – она подала мне руку. – Его взяли.

Прядь её волос упала мне на щеку и испачкалась в крови. Я не мог выдавить из себя даже писка. Просто протянул к ней руки, и она стала меня вытаскивать из-под тела охранника. Он застонал. Лира отпустила меня и присела перед ним.

– Да, – протянула она. – Сейчас вернусь.

Прошло ещё мгновение. Я открыл глаза. Над охранником склонились трое. Если бы не Лира я бы, наверное, умер от страха при виде сразу трёх людей в белых одеждах.

Раненого положили на носилки и, осторожно переступая через меня, вынесли в коридор. Мои ноги затекли, но теперь, когда их освободили от груза, они стали отходить. Тысячи мелких иголочек вонзались мне в кожу, кровь возвращалась в сосуды.

– Ну что? – Лира склонилась надо мной. – Живой?

Она вытерла влажным платком запёкшуюся кровь на моём лице. Я часто дышал и не верил, что всё закончилось. Она наморщила носик и провела рукой по моей щеке.

– Бриться нужно регулярно, дорогой братец.

Она поднялась и подала мне руку. Я тут же вскочил. Такая терапия подняла бы меня и из могилы. В глазах посерело. Она подхватила меня под руку.

– Сейчас пройдёт, – её голос стал прежним. Я подвигал головой.

– Спасибо, я уже прихожу в себя.