– Увы – что? – настаивала Фелисити.

– Вот почему он и подался отсюда. Прямо во флот пошел. Ах, Боже, как красиво смотрелся он в новенькой форме! Конечно, я никогда не говорила в таком духе при покойном Хокинсе, но мальчишка был чертовски красив!

– Не сомневаюсь в этом, – Фелисити замолчала, ожидая, что вдова продолжит свою историю, но она тоже остановилась. Тогда девушка решила, что беседу надо немножечко подтолкнуть. – Но что же произошло? В целом я, конечно, знаю, но…

– Хорошо. Дивон, разумеется, вам рассказывал о том, как она порвала их помолвку и вышла замуж за человека много ее старше, зато богатого, как Мидас.

– Си-Вью?

– Именно. Она выскочила за Пинкни Дойля – за все его деньги от приморского хлопка. Блэкстоун, конечно, тоже не нищий, их семья – одна из самых влиятельных в Южной Каролине вот уже многие-многие годы. Дед Дивона был и вовсе сенатором, и вы, конечно, знаете о его дяде, то есть не родном, а теткином муже – Гарри Фентоне? Он один из самых преданных советников Джефферсона Дейвиса. – Старушка вздохнула и с удвоенной силой замахала веером перед носом. – Но Дивон с детства мечтал быть моряком, а девчонке казалось это малопрестижным. Говорят, они много спорили об этом перед его уходом во флот, но любовь оставалась нерушимой… Так что, ваш муж был весьма удивлен, когда вернулся в Чарлстон и узнал о ее свадьбе.

– Можно представить! – вздохнула Фелисити и подумала, что их собственная «свадьба» удивит капитана не меньше. Назойливый комар вился над ее ухом и совершенно машинально она прихлопнула бедное насекомое. – Так это и все? Она просто вышла замуж за другого, ничего не сказав Дивону?

– Боже правый, да разве этого мало?! – Узкие вдовьи глазки распахнулись от возмущения. – Но только дело-то просто не обошлось, была настоящая дуэль.

– Дуэль?! – Голос Фелисити удивленно и даже испуганно зазвенел.

– Пресвятая Дева, да неужто муженек не рассказал вам об этом? И слух о дуэли не дошел до Ричмонда? Непостижимо! Весь Чарлстон и окрестности только и судачили об этом происшествии! – Тилли поспешно вскочила на ноги, и ее старые кости заскрипели от такой непочтительности. – Впрочем, как бы то ни было, не мне рассказывать вам подобные вещи.

– Как?! – едва поверила своим ушам Фелисити. Старая сплетница, болтающая обо всем и со всеми, теперь, когда тема достигла апогея, прикусывает язычок! – Миссис Хокинс! – с криком бросилась за ней девушка. – Расскажите же мне, что случилось? Я как жена имею полное право знать! – Проклятая ложь снова сорвалась у нее с губ.

– Конечно, конечно, дорогая, – старушка умолкла и взяла руку девушки в свои, ласково поглаживая узловатыми пальцами. – Но объяснить это может только ваш муж, и никто другой.

– Но ведь он до сих пор не объяснил!

– Э, милочка, видно, вы замужем совсем недавно, коли не знаете, как выманить у мужа то, что нужно! Будьте с ним поласковей – и он выложит вам что угодно.

Быть поласковей! Фелисити явно сомневалась, что ее ласки заставят открыть рот такого человека, как Дивон Блэкстоун. В отличие от толпы красавцев, ловящих каждое ее слово в Нью-Йорке, капитан был абсолютно невосприимчив ни к ее улыбкам, ни к ее словам.

Он не видел в ней человека. Безусловно, Фелисити нравилась ему физически, равно как и он ей, но, когда они давали волю своим желаниям, они, к несчастью, приходили совершенно к другим результатам, чем нежный, доверительный разговор. Девушку передернуло.

– Что ж, пора за работу, дорогая. Голодные солдаты требуют вашего участия.

Услышав эти слова миссис Хокинс, Фелисити с ужасом обнаружила, что, стоя на полевой кухне, среди бела дня грезит о поцелуях капитана. Сжав виски руками, она поспешила к навесу, где женщины раздавали солдатам хлеб.

Фелисити работала не покладая рук и постоянно думала о том, как бы поскорей уйти. Возможность разоблачения угнетала ее, и к тому же среди жителей распространился слух, будто северяне отошли к своему лагерю на острове Джеймса.

– Сдается мне, что они вообще могут погрузиться на лодки, припрятанные в Хилтон-Хед, и выкатиться с острова к чертовой матери! – Солдат, проговоривший эту тираду, извинился перед Фелисити за ругательство и вонзил свои оставшиеся зубы в ломоть хлеба с ветчиной. Ему, судя по внешности, следовало бы скорее кататься в инвалидной коляске, чем держать в руках оружие.

– Так, значит, вокруг уже нет федеральных войск? – уточнила девушка, подавая солдату треснувшую чашку с водой.

– Не-а! Мы так им всыпали, что отбили всякую охоту снова лезть к форту! – похвастался старик и просительно поглядел на девушку. – А нет ли у вас чего покрепче? – И он щелкнул себя по горлу.

– Увы, – ответила Фелисити, зная, что вся жидкость покрепче была отдана армейским хирургам.

Поморщившись, старый солдат выпил воду и обтер рукавом усы.

– Теперича эти янки поймут, что есть настоящие мятежники! А заодно и поучатся плавать в грязи! Известно ли вам, барышня, что ни одна армия не пройдет через эти болота?

– А разве именно это они пытались сделать?

– Ага! Своими ушами слышал, как полковник говорил об этом. Пытались обойти нас с флангов, да только сами грязи и нахлебались! – Старик загоготал так громко, что Фелисити испугалась, как бы от натуги проглоченная еда не выскочила из него обратно.

Разумеется, девушку отнюдь не радовало поражение союзных войск, и она искренне скорбела о трех – как утверждали – сотнях синих мундиров, закопанных под стенами форта, с ужасом представляя, что вот так где-нибудь был зарыт и ее брат.

С другой стороны, возможность добраться до Чарлстона, не встретив на своем пути больше ни одного федерального солдата, ее успокаивала и вдохновляла…

Фелисити увидела, как приближается к навесу Дивон. Теперь оставалось только забрать детей и беспрепятственно продолжить путешествие, ибо в Секессионвиле делать им больше было нечего.

К несчастью, первой капитана заметила вездесущая миссис Хокинс. Семеня, она подбежала к нему и зашептала что-то в его склоненное ухо, Дивон рассмеялся – и сердце Фелисити упало. Наверняка болтливая старушонка сообщает ему об ее самозванстве. Что ж, она достойно выдержит и это испытание.

Честно говоря, поначалу Фелисити надеялась, что все как-нибудь обойдется, но уж если она раскрыта, остается просто-напросто честно объяснить, почему она это сделала, и вынести его очередную невыносимую усмешку.

Однако ничего не произошло.

Капитан спокойно подошел к ней – девушка сразу же заметила, что он вычистил одежду и сапоги, умылся, и лишь трехдневная щетина выдавала недавние перипетии – и тихо сказал:

– Ты, должно быть, устала. Да и солдаты уже возвращаются обратно в форт. Так что хватит работать, можно отдохнуть.

Фелисити надеялась, что Дивон скажет еще что-нибудь, похвалит ее за самоотверженную работу, но тут же одернула себя: во-первых, ничего особенного она не сделала, и, во-вторых, она ничего для него не значит.

Она быстро скинула передник и убрала незатейливый походный стол.

– Я готова, – объявила она через несколько минут и потуже закрутила рассыпавшиеся волосы. – Эзра, наверное, с девочками. Мы заберем их и отправимся дальше. Спасибо вам за приют, миссис Хокинс. Я – вечная ваша должница.

– Да вы доставили мне удовольствие, милочка! Вы так помогли всем. Но об этом мы поговорим позже.

– С большим удовольствием! – Еще одна неправда. – Но нам с Дивоном необходимо ехать.

– Не торопись, Рыжуля. Тилли предлагает нам остаться на ночь, и, я думаю, это отличная идея.

Ну, уж нет! Фелисити затравленно переводила взгляд с одного мучителя на другого.

– А как же Чарлстон?!

– Гораздо разумнее будет хорошенько выспаться, а утром отправиться со свежими силами. – С этими словами Дивон протянул девушке левую руку, а правую – ковыляющей вдове.

Фелисити хотела, было заупрямиться, но, в конце концов, выбора у нее просто не было.

Обед превратился для честной обманщицы в настоящий кошмар.