– Да о чем вы? Это же моя профессия. Неужели, Рыженькая, ты думаешь, что люди, занимающиеся моим делом, в открытую проходят мимо врага, позволяя пуститься за собой в погоню?

– Нет, конечно, но… – Тут Фелисити поняла, что и не знает толком, чем в действительности занимаются блокадоломы. Впрочем, капитан и не ждал от нее ответа – он быстро греб в маленькую бухточку за ближайшей отмелью. Испанский мох, прядями свисавший с деревьев, казался в свете бледной луны чудовищными ведьмиными космами.

– Вы останетесь здесь. Вернусь я быстро, – заявил Дивон, осматривая револьвер убитого сержанта. Убедившись, что все в порядке, он вручил его Эзре, словно чувствуя, что Фелисити с оружием будет спокойней.

– Куда вы? – И девушка, не сдержавшись, схватила его за рукав.

– Пойду, осмотрюсь вокруг, как я уже говорил.

– О! – Услышав во тьме какой-то подозрительный шорох, Фелисити прижалась к Дивону еще крепче. – Что это? – Казалось, янки могут настигнуть их в любую минуту.

– Аллигатор, – капитан спокойно подтянул ботфорты. – Но в шлюпе вы в безопасности.

Девушка в ужасе посмотрела на темную поверхность воды.

– А крокодилы…

– Просто оставайтесь в лодке – и все. Я долго не задержусь.

– Но как вы доберетесь обратно?

– Вплавь. – Фелисити увидела, как блеснули в темноте его белые зубы.

– Но…

– Не волнуйся, Рыжуля. Я вернусь.

Капитан быстро поцеловал ее на прощание и растворился в черной бездне за бортом.

– А что, нас теперь эти гаторы съедят? – спрашивала малышка и тянула Фелисити.

– Да нет, конечно. Ты же слышала, что сказал капитан: с нами все будет в порядке. – И, веря своим словам вопреки рассудку, девушка поудобней усадила Сисси, а младшую устроила рядом; Эзра же всячески старался доказать свое право быть настоящим мужчиной и с револьвером наизготовку сурово всматривался в смутные очертания берега.

Нельзя, нельзя так бояться, не уставала повторять себе Фелисити, ведь она уже прошла через такие испытания! Она даже убила человека… Но страх не проходил.

Девушка сидела, скрючившись на дне лодки, всеми силами стараясь не давать повода испугаться детям, и в то же время она прекрасно сознавала, что эта ее наигранная храбрость была всего лишь попыткой заглушить леденящий ужас.

Вцепившись в накинутый на плечи Сисси платок, Фелисити вдруг начала беззвучно молиться. Тот факт, что она просит у Бога спасения для самой себя и детей, врученных ей судьбою, девушку удивил мало. Ее смущало то, что самые пылкие и горячие просьбы она возносила за спасение не их и себя, но… Дивона Блэкстоуна! Сначала она постаралась объяснить это тем обстоятельством, что капитан сейчас находится в самой непосредственной опасности… затем, что жизнь ее и детей находится в полной зависимости от него… Но ни одно из этих объяснений не было исчерпывающим. Она просто по-женски переживала за него. И переживала отчаянно. И сам этот факт был абсурдом.

Много ли, мало прошло времени в таких раздумьях – Фелисити не знала.

Луна уже высоко плыла над верхушками деревьев, заливая все вокруг мертвенным светом, а капитана все не было.

– Как вы думаете, где он? – послышался взволнованный голос с носа лодки.

– Не знаю, Эзра. Но я уверена, что капитан скоро вернется.

– Плохо это, – продолжал мальчишеский тенорок, – слишком давно он ушел.

– Капитан знает, что делает, – попыталась успокоить себя и детей Фелисити. – И я уверена – с ним все хорошо.

Сисси закашлялась, и девушка снова засомневалась в справедливости своих слов. Она напоила больную, тут же снова заснувшую, а потом принялась тихонько играть с лежащей на дне маленькой Люси.

– Почему бы тебе не отдохнуть, Эзра? А на твой пост встала бы пока я.

– Простите, мисс Фелисити, но капитан приказал мне охранять вас всех.

– Это, разумеется, замечательно, но ты всего лишь мальчик, и я сама могла бы…

– И все же, мисс Фелисити, я своей вахты вам не уступлю.

– Хорошо, Эзра. – Она будет нести свою вахту.

Фелисити откинулась на бот шлюпа, ласково и умиротворенно покачивающегося на темной воде, и все ее чувства напряглись, улавливая в окружающем мире тысячи незнакомых звуков и запахов. Порой ее приводило в трепет неожиданное ворчание аллигатора, но, в основном, ночные звуки были ласковыми и даже приятными для слуха.

Все успокаивало душу: и плеск воды, и шорох камыша, и шуршание сосновых иголок, и даже неумолчный звон ночных насекомых, если позабыть об их укусах. То тут то там раздавался ухающий призывный крик совы.

А запахи! От нечего делать Фелисити попробовала различить окружающие ее запахи. Запах грязи был ей уже знаком; поначалу соленый, терпкий, он не давал покоя, и до самого Чарлстона, где и вовсе было нечем дышать, Фелисити прижимала к носу надушенный носовой платок. Но теперь… Что уж говорить теперь!

Вместе с ароматами жасмина, магнолии, индейской розы и нежной ноты испанского мха острый запах грязи создавал неповторимый тонкий букет, который навсегда станет ассоциироваться у Фелисити с этими проклятыми местами.

Слишком взвинченная для того, чтобы заснуть, девушка, тем не менее, задремала под журчание отлива, пока вынырнувший прямо у борта Дивон не нарушил ее тревожного забытья.

– Где же вы были столько времени?! – немедленно потребовала она ответа, но голоса не повысила и, не удержав руки, дотронулась до его мокрой небритой щеки.

– И все-таки вы все меня пропустили! – Губы капитана были солены, когда он, раскачивая лодку, крепко и весело поцеловал смущенную Фелисити.

– Вовсе нет! – сказала девушка, но Дивон, не обращая внимания на эту ложь, уже поднимал якорь. Фелисити была вся мокрая от его поспешного объятия и хотела было сделать за это неосторожному капитану выговор, но вдруг заметила, что движения его как-то непривычно поспешны.

– Что-нибудь случилось?.. За вами погоня? – Она внезапно представила себе их маленькую компанию, сражающуюся не на жизнь, а на смерть с целой армией янки.

– Они меня не видели, – неохотно ответил капитан, забирая у Эзры револьвер и затыкая его за ремень на поясе.

Шлюп быстро выходил на середину бухты, и развернутый парус, наполненный свежим ветром, явственно белел в мутноватом свете луны.

– Вы не боитесь, что они увидят нас?

Дивон убрал с лица мокрые волосы.

– Я проверил их дозоры, все они находятся ниже по течению. Впрочем, теперь это все равно. Мы должны добраться до Форт-Ламара.

– До Форт-Ламара? Но я думала, мы направляемся в Чарлстон?

– Мне удалось подобраться так близко, что я слышал, как разговаривают офицеры…

– Боже правый! Да ведь они убили бы вас, если б заметили!

– Почему это, мисс Уэнтворт, ваш голос звучит так, словно бы вы и дня не прожили, если бы они сделали это?

Фелисити напряглась, даже в темноте ощутив проклятую дьявольскую ухмылку. Нет, она не даст этому наглецу понять, что пережила из-за него еще час назад; в лучшем случае он лишь посмеется над нею.

– Я просто очень переживала за детей. Что с ними стало бы, попадись вы!

– Значит, только за детей?

– Ну… и за себя, конечно.

Дивон громко расхохотался, не считаясь с обстоятельствами, а Фелисити постаралась скрыть свои чувства, поправляя сбившуюся простыню под головой Сисси. Однако следующие слова капитана вынудили ее снова обернуться, и обернуться в панике.

– Утром они собираются атаковать этот форт.

– Вы уверены? – девушка схватилась за голову. – Конечно, уверены, раз вы слышали это собственными ушами! – Пальцы ее дрожали. – И что же вы намерены предпринять?

– Предупредить наших, – был ответ.

Было уже около одиннадцати вечера, когда путешественники причалили в Секессионвиль. Дивон на руках вынес Фелисити и детей из лодки на берег, где девушка расстелила для больной одеяло, чтобы немного перевести дух перед походом к форту.

Здесь в полях между Секессионвилем и фортом лагерем стояли войска, защищающие город. Капитан немедленно остановил первого попавшегося офицера, оказавшегося чистеньким, хорошо выбритым мальчиком из Атланты.