Она наблюдала за ним, когда его ввели в комнату. По лицу его пробежала волна потрясенного изумления, когда он увидел девушку в ее необычном и почти средневековом черном бархатном платье.

— Ты опоздал, Филипп. Неужели нельзя было постараться приехать вовремя, раз это такая важная встреча? Я уверена, что тебе не меньше меня не терпится обсудить… прошлое.

В ее голосе слышалась чуть презрительная насмешка и властное высокомерие. Неста не удивилась бы, если бы Моргана вдруг перешла на царственное «мы», и поглядела на Филиппа, пытаясь определить, как он это воспринимает. Во взгляде молодого человека промелькнуло недоумение.

Моргана медленно пошла вперед. Она не пыталась проанализировать охватившее ее новые чувства. Возможно, это всего лишь новая иллюзия, пришедшая на смену тем, которые она потеряла, еще один защитный механизм, но ей даровано было ощущение торжества, словно она глотнула крепкого опьяняющего напитка, заставившего реальность отступить.

— Извини, Моргана,— говорил он отрывисто, словно речь была необходима, чтобы отогнать чувство беспокойства, — Я вынужден был задержаться. Мы можем идти, если ты готова. Я заказал столик у «Дескани».

Тут Неста подняла брови:

— Вам оказана честь, Моргана. «Дескани» — лучший ресторан на Хуамасе.

— Но ведь это такое важное событие, правда, Филипп?

Филипп кинул на нее опасливый взгляд, не достигший ее глаз, и ответил одной только улыбкой, которая получилась чуть натянутой. Что это задумала маленькая Моргана Кэрол? Она держится странно уверенно, а он ожидал, что она будет волноваться и противиться встрече. Он испытал злорадную радость, получив власть отдавать ей приказы. Так что же происходит сейчас?

— Пойдем?— спросил он вслух.

Моргана молча кивнула, и жест этот, вольно или невольно, был определенно повелительным, словно она была королевой, дарующей милость.

Они прошли к его машине, которую, как она заметила, он постарался привести в порядок, и поехали к Лорензито. Поездка оказалась довольно молчаливой. Казалось, Филиппу не хочется начинать разговор, ради которого и состоялась эта встреча. Моргана тоже была вполне готова пока помолчать.

«Дескани» был таким же, как в день праздника, но сегодня ей казалось, что она видит его сквозь завесу нереальности: фонарики, украшавшие деревья, принадлежали к другому миру, аромат ночных цветов казался древними благовониями, курящимися на алтаре колдуньи. Стройный смуглый молодой человек с бархатным голосом все так же ходил между столиками и пел романтические песни так, словно искренне в них верил, но сегодня Моргана чувствовала, что ее окружает жесткая оболочка, сомкнувшаяся вокруг нее в тот момент, когда она надела платье, которое всегда напоминало ей про Моргану-ле-Фэй. Больному воспаленному воображению Морганы чудилось, что этому платью каким-то образом удалось превратить ее в Моргану-ле-Фэй, несмотря на то, что ей хотелось бы вырваться и снова стать просто обычной Морганой Кэрол.

Похоже было, что Филипп отделался от своей первоначальной неловкости. Его взгляд изучал ее с новым восхищением.

— На тебе очень необычное платье,— заметил он.

— Я тоже так считаю,— холодно согласилась Моргана.— Но так уж случилось, что у меня сейчас масса новых нарядов. Перед тем как сюда ехать, я потратила все свои сбережения.

Филипп ухмыльнулся:

— Ты всегда была такая экономная. Что вызвало такую перемену?

— Оказалось, что сбережения мне больше не нужны. Я решила, что это будет отдых, который я запомню на всю жизнь.— Тут она загадочно улыбнулась.— Конечно, я здесь исполняю профессиональные обязанности, но делать мне приходится так мало, что это больше похоже на отдых.

— Ты — странная девушка. Могу поспорить, ты растранжирила немало.

— Да. И получила от этого огромное удовольствие.

Доедая вкуснейшее блюдо из краба, Моргана чувствовала, что он смотрит на нее так, словно видит ее в первый раз. Его явно озадачила новая Моргана Кэрол.

— Знаешь, по-моему, ты изменилась, Моргана. Она улыбнулась ему с откровенной издевкой.

— Неужели? Как ты наблюдателен, Филипп. Нельзя было ожидать, чтобы я не изменилась. Знаешь ли, со мной произошло очень многое.

— Да, наверное.

У него хватило совести смутиться, но только на мгновение. Смущение его почти сразу же исчезло. Тут она подняла глаза и лицо ее посуровело.

— Ну ладно, Филипп. Достаточно пустой болтовни. Давай перейдем к той записке, которую ты написал Марите.

— Не время,— беззаботно проговорил он. — Еще совсем не поздно.

— Достаточно поздно. У меня нет желания затягивать этот ужин. Ты прекрасно знаешь, что я не хотела принимать твое приглашение, когда ты обращался ко мне прежде, на стройке.

— И все же ты его приняла.

— Под угрозой. Не заблуждайся, Филипп. Я сделала это вопреки своим желаниям. Теперь говори, на каких условиях ты вернешь письма.

Пожав плечами, он прекратил попытки отсрочить разговор.

— Ничего особенно пугающего или трудного. Марита получит обратно свои письма, когда ты дашь мне обещание не избегать меня и принимать мои приглашения. Или, еще лучше, я буду отдавать тебе одно письмо при каждой нашей встрече.

— А потом?— Ее губы изогнулись в циничной улыбке.— Предполагается, что к этому моменту я буду настолько тобой очарована, что снова упаду в твои объятия? Так, что ли?

— В такой формулировке это звучит очень самонадеянно.

— Ну а разве ты не очень самонадеян?— жестоко спросила она.— Какой еще смысл в том, чтобы заставлять меня видеться с тобой против моей воли? Ты ведь не ждешь, чтобы я поверила, будто ты искренне меня любишь? Все дело в тщеславии, потому что я не готова броситься в твои объятия, как только ты меня поманил пальцем!

— Почему ты думаешь, что я тебя не люблю? Мне было бы очень легко тебя полюбить.

— Потому что я изменилась? Я не такая податливая и ясно вижу теперь, что ты собой на самом деле представляешь.— Она презрительно улыбнулась.— Я, бывало, молила о твоей любви, словно какая-то собачонка, и иногда ты снисходил до доброты.

— Ах, нет…— запротестовал он, но она прервала его восклицание.

— Да, Филипп. Я была глупо влюблена в тебя, но теперь это не так. И это ранило твою гордость, правда?

Он раздраженно покраснел.

— Говори, что хочешь. Ты собираешься согласиться на мои условия или нет?

— Нет,— хладнокровно ответила Моргана.— Но я думаю, что ты согласишься на мои.

— На твои условия!— Он прищурился.— И какие условия ты можешь диктовать, милая моя Моргана? Не забывай: у меня письма Мариты Акуарас.

— Да, Филипп, я это прекрасно помню. Но все же я думаю, что ты отдашь мне эти письма и согласишься на все, что я предложу.

И что еще ты собираешься предложить?

— Такие же простые условия, как твои, Филипп,— ответила она издевательски.— Ты отдаешь мне письма и ни слова никому не говоришь о легкомыслии Мариты. Ты также больше не будешь беспокоить ни Мариту, ни меня.

Филипп откровенно засмеялся.

— Милая моя дурочка, с какой стати!

— Потому что существует одно обстоятельство, о котором ты не знаешь, Филипп, и которое, как это ни странно, я даже сейчас не хочу тебе открывать. Когда-то я скрыла его от тебя, потому что считала, что люблю тебя. Глупая ребячливость, правда?— Она говорила очень хладнокровно, но взгляд ее таил угрозу.— Если у тебя осталось хоть немного совести, то ради собственного спокойствия не спрашивай, в чем дело. Уверяю тебя, ты пожалеешь. Не заставляй меня говорить тебе — или остальным жителям острова. Согласись на мои условия… пожалуйста, Филипп.

На мгновение в последних словах послышался голос прежней Морганы Кэрол.

— И ты серьезно думаешь, что я соглашусь, не зная, в чем состоит угроза? Почем мне знать, может, за этим вообще ничего нет.

— Рискни.

— И не собираюсь.

— Хорошо.— Она снова говорила жестко.— Ты помнишь письмо, которое написал мне, Филипп?— Он кивнул в знак подтверждения.— Тогда ты можешь представить себе, как я была потрясена, получив его, особенно если учесть ту бесцеремонность, с которой оно было написано. Вполне понятно, что я была в состоянии совершить некоторую глупость.