— Спасибо, Фелипе,— у Несты глаза искрились смехом.— Но, по-моему, так вы недооцениваете Моргану.

Темноволосая голова склонилась в насмешливом извинении.

— Прошу вашего прощения, Моргана. Видимо, следовало сказать, что этот предлог лишь наполовину неискренен.

— Спасибо, Фелипе,— отозвалась Моргана тем же тоном насмешливого недоверия, который выбрала Неста. Она решила, что пора было бы изменить характер разговора, и пыталась придумать, как лучше это сделать, когда Филипп помог ей в этом.

По неестественно застывшей улыбке было достаточно хорошо заметно, что Филиппу Лейланду не хотелось бы, чтобы разговор продолжался в том же русле. Он заботливо осведомился о состоянии здоровья Несты, а потом перевел разговор на какие-то пустяки. Спустя некоторое время Моргана заметила, что он пытается найти предлог поговорить с нею наедине. Она не менее старательно попыталась этому воспрепятствовать. Все, что надо было сказать, было сказано при последней встрече. Ей больше не причинил бы боль разговор об их разорванной помолвке, если не считать одного ее результата, но у нее не было желания снова возобновлять его. Это было бы совершенно бесполезно. Она начала уже убеждаться в том, что Неста была права: его вновь вспыхнувший интерес и уверения в любви проистекают только из того, что она англичанка и находится здесь. Видимо, Филиппу Лейланду стали надоедать смуглые красавицы-португалки, цинично подумала она и тут же удивилась своим мыслям. Хотя на самом деле удивительного тут ничего не было: она узнала любовь и измену, потом обнаружила, что ей осталось жить всего несколько месяцев, а потом оказалось, что любовь, которую она считала такой реальной, была наполовину увлечением, наполовину привычкой. Вполне понятно, что она стала циничной и разочарованной, хоть и скрывала от всех, что с ней случилось.

Несмотря на ее контрмеры, Филипп был твердо намерен не дать ей ускользнуть. Моргана знала, что он не мог не заметить ее нежелания говорить с ним, и его упорство начало ее раздражать.

—Ты не хочешь посмотреть, на каком этапе сейчас находится строительство? — наконец спросил он открыто. При этом он смотрел только на Моргану, отстранив двух остальных.

Моргана колебалась: ей не хотелось поддаваться на его махинации, но в то же время она помнила, что Фелипе остановил машину именно из-за того, что она заинтересовалась мостом.

— Время есть,— произнес у нее за спиной Фелипе с ледяной вежливостью.

Моргана, которой вовсе не хотелось остаться с Филиппом наедине, бросила умоляющий взгляд на Несту, но от той нельзя было ожидать помощи. Она не могла выйти из машины и бродить по неровной земле, но по ее глазам было видно, что она поняла, как обстоят дела.

Филипп повернулся к маркизу:

— Извините нас,— начал он с улыбкой, но Неста прервала его.

— Я не обижусь, если меня оставят одну,— беззаботно сказала она, обращаясь к Фелипе,— если вам тоже хочется пойти. Я буду вполне удовлетворена тем, что осмотрю все отсюда, из машины.

Фелипе поклонился ей со своей обычной любезностью:

— Если вы извините мою невежливость, я воспользуюсь вашим предложением.— Он повернулся к Филиппу.— Есть кое-какие детали, которые я хотел бы выяснить на месте, Лейланд. Я понимаю, что вам хотелось бы обсудить с Морганой вещи личного характера, но, может быть, это можно будет отложить до другой встречи.

— По-моему, мы уже достаточно говорили о прошлом,— небрежно ответила Моргана, заметив почти нескрываемое раздражение Филиппа.

— Как вы сказали, сэр, у нас будут для этого другие возможности,— отозвался Филипп с решительным блеском в глазах. Он снова перевел взгляд на Моргану.— Единственный личный вопрос, который я собирался задать: не пообедаешь ли ты со мной как-нибудь в Лорензито? Я уверен, что маркиз не сочтет это настолько интимным вопросом, чтобы его нельзя было задать в его присутствии,— добавил он, почтительно улыбаясь Фелипе, которого, казалось, это ничуть не интересует.

— Никоим образом, договаривайтесь,— отчужденно ответил тот.

Филипп вопросительно посмотрел на Моргану, а та медлила, не зная, как ей вывернуться.

— Не думаю, чтобы я могла сейчас это решить, Филипп,— поспешно проговорила она.— Видишь ли, я должна буду знать, каковы намерения мисс Брутон. В конце концов, я нахожусь здесь в качестве ее медсестры, и не могу убегать и оставлять ее когда мне заблагорассудится.

— А, возвращение добросовестной медсестры Кэрол, хоть и не в форменном платье,— услышала она негромкое замечание Фелипе и с большим трудом удержалась, чтобы не бросить на него раздраженного взгляда. Неужели он специально хочет показать, что она ищет предлог для отказа? Правда, именно это она и делает.

Филипп печально кивнул головой, словно все понял:

— Слишком добросовестной,— отозвался он.— Мне все время приходилось сражаться с ее начальством, чтобы повидаться с ней в Лондоне, а потом она убегала обратно задолго до полуночи, словно какая-то Золушка.

— Только не из-за злой мачехи, а из-за больничных правил,— весело проговорила Моргана. Ей неприятно было, что он афиширует их давнее знакомство, и хотелось рассеять это впечатление, хотя сама не понимала почему.

Они направились к стальным конструкциям моста, и она с изумлением услышала, как Фелипе вполне компетентно обсуждает технические вопросы, а потом сразу же перестала удивляться. Разве могло быть иначе? Он выучил арабский, чтобы разговаривать с работниками своих финиковых плантаций, несмотря на то, что проводил там очень мало времени. Вполне естественно, что он каким-то образом приобрел достаточно глубокие инженерные знания, чтобы разговаривать с теми, для кого это — профессия. Он — удивительный человек, и в его жизни и характере наверняка есть еще множество сторон, которые ей пока не доступны.

Несколько раз она ощутила на себе взгляд темных глаз Фелипе и была наполовину уверена: он догадался о ее помолвке с этим светловолосым мужчиной. Фелипе и прежде насмехался над ее отношением к любви, хоть сам слишком отчужден и независим, чтобы подчиниться ее сладостному плену и мучениям. Возможно, иногда его португальская кровь и играет, но он воспринимает этот зов с насмешкой. Фелипе де Альвиро Риальта — это циник, который не позволит, чтобы его сердце было затронуто какой-нибудь женщиной, он будет холоден и пресыщен. Если он и будет держать женщину в объятиях, то его ум по-прежнему будет сохранять полный контроль независимо от того, шепчет ли его обладатель ласковые слова или прикасается к женщине своими сильными руками или искривленными в насмешке губами.

Моргана мысленно встряхнулась. Что это на нее в последнее время нашло — давать волю таким мыслям, и о ком: о маркизе де Альвиро Риальта, ни больше ни меньше! Но он по-прежнему манил ее: эти его густые темные волосы и резкие орлиные черты лица, почти угрожающе-аристократические, и эти глаза, соперничающие с изумрудами, глаза, цвет которых не ожидаешь увидеть у португальца! Он просто невероятно притягателен и так непохож ни на кого, этот Фелипе. Понятно, что любая девушка не может о нем не думать. Даже Моргана Кэрол, в жизни которой больше нет места любви, и которая до сих пор не уверена, нравится он ей или нет!

Остаток пути к вилле «Франческа» прошел в совершенно иной атмосфере. По какой-то причине Фелипе снова спрятался в свою оболочку отчужденной холодности, ставшей еще более заметной после прежней непринужденности. Бросив на него быстрый взгляд, Моргана поймала даже намек на застывшее отвращение.

Если Неста и заметила перемену в Фелипе (а ее трудно было не заметить), она промолчала, продолжая вести непринужденный легкий разговор. Фелипе поддерживал беседу с обычной любезностью, но Моргана заметила, что он подчеркнуто избегает обращаться к ней, если только это не становилось совершенно неизбежно или если Неста специально не втягивала ее в разговор.

Ближе к вечеру они вернулись на виллу, и Фелипе помог Несте дойти до дома, отклонив приглашение пообедать вместе с ними, и почти сразу же вернулся к своей машине. Только тогда, когда он уже открывал дверцу, намереваясь сесть, Моргана заметила, что ее ожерелье исчезло. Даже не успев ничего подумать, она быстро вышла из двери виллы и поспешила к машине.