Потом киммериец, Сантидио и Дестандази сидели на большом валуне, наблюдая, как исчезает за вершинами деревьев солнце. Небожитель колдовал над клинком гораздо дольше, чем в первый раз, а когда появился, в его руках был двуручный меч с крестовиной червленого золота и головкой, украшенной драгоценными камнями. Держа его в огромных мозолистых ладонях, Гевул с поклоном протянул оружие Конану и сказал изменившимся, торжественным голосом:

— Прими сей меч-самосек, о лоннансклех, меч, на котором лежит благословение Джаббал Сага, ибо, если бы не милость Его, все мое искусство оказалось бы тщетным. И да свершится воля богов!

Конан примерил оружие к руке: клинок был не слишком длинен, но и не короток, не очень тяжел, но и не особо легок, им можно было сражаться и одной рукой, и двумя, носить у пояса или за спиной, словом, доведись киммерийцу выбирать оружие, с которым он хотел бы родиться, лучшего не сыскалось бы. Больше всего этот меч напоминал ему те, которыми он учился владеть на склоне далекой горы за морем Вилайет. На лезвии возле рукояти виднелись семь рун, означавшие, очевидно, имя клинка.

Дестандази протянула Сантидио круглый медальон на кожаном шнурке.

— А ты, брат, возьми этот оберег и носи его постоянно. Видишь, на нем изображены солнце и луна, главные божества пиктов, он позволит вам избежать столкновений с Народом Детей…

— Народом Детей?! — воскликнул Сантидио. — Я удивлен, сестра. Пикты жестоки, как…

— …Как неразумные дети, — печально закончила жрица. — Или как звери, вынужденные добывать себе пропитание. Но пройдет время, и они вспомнят…

Конан и Сантидио ждали продолжения, но жрица умолкла.

— Теперь, когда с церемониями покончено, отправимся к вязу, устроим испытание и предадимся необузданному питию… — раздался прежний, чуть насмешливый голос коваля, и киммериец заметил, с каким осуждением посмотрела на Гевула Дестандази.

— …Необузданному питию яблочного сока, конечно, — тоже поймав взгляд дриады, поспешно закончил тот.

Возражений не было: все вернулись на поляну, перечеркнутую длинной тенью огромного дерева. Гевул подошел к маленькому озерцу в каменной ограде, питаемому подземным ключом. Он взял у Конана меч, вырвал из своей руки клок шерсти пяди в три и бросил в источник. Он спокойно погрузил в озерцо самосек, и лезвие рассекло волосы так же легко, как оно рассекало саму воду.

— Аи да я! — воскликнул коваль, взмахнув клинком над головой. — Мое творение — выше всяких похвал…

— Отлично, а теперь отдай его мне, — раздался сзади скрипучий голос.

Все обернулись. Возле корней вяза, прижимая к себе перепуганную Сандокадзи, приставив к виску девушки острие красного кристалла, стоял человек в черном.

— Это Родагр, — сказал Конан, — чернокнижник из Кордавы.

— У него в руках кристалл, называемый Жалом Сета! — воскликнула Дестандази.

— Придется отдать ему самосек, — прогудел Гевул, — иначе он убьет Сандокадзи.

— Погодите, — запротестовал дон Эсанди, — неужели все так плохо? Сестра, ты ведь жрица самого Джаббал Сага, неужели он не поможет?!

Дестандази вышла вперед.

— Отпусти девочку, — властно приказала она лекарю, — даже если ты убьешь всех нас, тебе не уйти с поляны.

— Ты так думаешь? — проскрипел Родагр и направил кристалл в сторону опушки.

Тонкий красный луч соскользнул с острия и с шипением ударил в невидимую стену. В воздухе образовалось похожее на лужу крови пятно, которое, светлея, растеклось в стороны, образуя нечто вроде арки, потом поблекло и угасло.

— Он может уйти, когда пожелает, — горестно пробормотал кузнец, — отдай ему меч, Конан.

Киммериец принял из рук бывшего небожителя самосек, прикидывая, как бы половчее всадить его в горло Родагра. Но девушка в руках чернокнижника служила тому лучшей защитой.

Жрица медленно подняла руки, ее тонкие пальцы чертили в воздухе замысловатые фигуры, которые начали светиться бледным зеленоватым светом. Сияние все разгоралось, превращаясь в яркие сполохи… и вдруг угасло.

— Не понимаю… — растерянно проговорила Дестандази, поднеся ладони к глазам, — сила оставила меня…

— Не удивляйся женщина, — прокаркал Родагр, — я завладел источником твоей силы!

Он сунул кристалл за пояс и, не отпуская Сандокадзи, пошарил у себя за спиной. Потом высоко поднял что-то над головой. Это было тоненькое деревце, вырванное из земли с корнями.

— Твой вяз слишком стар, чтобы помочь тебе, жрица, — продолжал Родагр, — а этот саженец хорошо приживется в моем саду. Я стану за ним ухаживать. Так, как мне нужно, конечно. Этот росток еще не обладает мудростью тысячелетий, подобно породившему его дереву, которое теперь умирает. Я выращу его согласно древним стигийским традициям. Его корни проникнут глубоко, очень глубоко, они станут связующими нитями между нашим идущим к гибели миром и силами, способными создать новый порядок…

— Короче, костоправ, — преврал его варвар, — ты решил вызвать демонов Нижнего Мира? Многие пытались, да сами попали им на зуб.

— У тебя ничего не получится, — сказала Дестандази, — боги тьмы хорошо знают светлую силу земных растений и страшатся ее.

— Как ты наивна, милочка! — воскликнул Родагр с нескрываемой насмешкой. — Сила — это просто сила, и только от того, кто ею владеет, зависит, темная она или, как ты выражаешься, светлая. Мое оружие — лучшее тому доказательство. Ты слишком доверяешь так называемым откровениям, а не думала ли когда-нибудь, что тебя просто используют? Да-да, сидишь много лет на этой поляне, бережешь свой вяз, считая себя в полной безопасности, и вдруг является некто, усыпляет твои живые заросли, проникает за невидимую ограду и крадет твою силу. Не правда ли, похоже на заговор?

— Он просто болтун, — проворчал киммериец.

— Чего ты хочешь, чернокнижник? — спросила Дестандази.

— Я забираю у вас росток, меч и трех заложников: девчонку, варвара и заговорщика. Девчонку отпущу, когда сяду в лодку, остальным придется провожать меня до Кордавы. Киммерийца будут судить за убийство сиятельной Заны дель Донго, твоего брата — за измену короне.

— Дай нам подумать, — попросила жрица.

Лекарь снова достал из-за пояса кристалл и приставил его к виску Сандокадзи.

— Я буду считать до пяти, потом отрежу малышке уши. Раз!

Четверо сгрудились возле источника, решая, что же следует предпринять.

— Он говорит, что усыпил живые кусты, — понизив голос, сказал Гевул, — зря ты велела волку заманить в них отряд. Но почему чернокнижник просто не сжег заросли своим оружием?

— Потому что Жало Сета обладает силой только в святилищах Змея Вечной Ночи, — ответила жрица, — или черпает ее в Зачарованных Местах, подобных нашему. Чернокнижник прав, говоря, что мой вяз слишком стар. Дерево спит, а связующий канал по-прежнему открыт…

— Два! — крикнул Родагр.

— И ты ничего не можешь поделать? — спросил Сантидио.

— Пока он стоит в центре поляны — не могу.

— Так надо выманить его оттуда, — предложил Конан.

— Три! — раздалось от вяза.

— Ты прав, — сказал кузнец, — сделаем вид, что принимаем его условия, а когда окажетесь в лесу, ты сможешь с ним расправиться.

— Чернокнижник не так глуп, чтобы этого не понимать…

— Четыре!

— …но иного выхода я не вижу, — закончила Дестандази.

— Кристалл сразу потеряет силу, когда лекарь уйдет с поляны? — спросил Конан.

— Нет…

— Пять!

— Мы согласны! — отчаянно крикнула Дестандази.

В этот момент серый клубок метнулся из высокой травы на человека в черном. Падая, Родагр выпустил девушку, но успел воспользоваться кристаллом: блеснула красная вспышка, и огромный волк, атаковавший чернокнижника, превратился в кучку черного пепла. И все же преданный зверь погиб не напрасно: Сандокадзи со всех ног бросилась к матери и укрылась за ее спиной. Вспышка отбросила лекаря назад, он упал навзничь, выронив свое оружие.