Мал вскинул голову в испуге:

— И не думайте, гости! Смерти вы своей ищете — вас Змей огнем спалит, едва вы к его логову доберетесь, а и того еще сыскать надобно. Дорог-то там нет, и спросить не у кого будет. Лучше уезжайте подобру-поздорову, коли жизнью дорожите!

— Нет, — решительно ответил Властимир. — Наша дорога туда. И мы пойдем вперед — или зачем столько прошли! Когда, говоришь, слуги Змеевы приедут?

— А что вы решили? С ними сразиться, людей наших отбить? Их же приедет не менее сотни, да сотня за воротами ждать будет — они ученые: мы не раз пробовали отбить данников!

— Ни с кем мы драться здесь не будем, — пообещал Властимир. — Просто у меня мысль одна есть… Говорить, Буян?

— Давай, коли дело. — Гусляр придвинул ближе скамеечку, на которой сидел.

— А дело вот какое — как сказал ты, светлый князь, дадут Змею в дань двенадцать девушек и столько же юношей. Вот и подумал я — Буян юн совсем, Беляна — тоже, да и я стариком не кажусь. Избавим мы троих людей от гибели, вместо них уйдем в Змеево логово.

Гусляр кивнул, а Мал забеспокоился:

— Вы точно смерти своей ищете, гости резанские! Да где же это видано, чтоб на смерть за чужих людей идти? Не могу я этого вам позволить, а коли упорствовать будете — и под замок посажу!

Беляна, услышав, что ее спутники о чем-то беседуют с князем, тихонько подобралась сзади и как раз в этот миг воскликнула:

— И правильно, княже! Я молода еще, жить хочу! Не позволяй им!

Вместо ответа Властимир и Буян встали рядом, твердо взглянув на изумленного Мала. Он смешался, отвел глаза. Буян строго смерил Беляну взором, словно невзначай тронул оберег, и девушка отступила, потупясь. А Властимир тихо сказал:

— Не время спрашивать да рядиться, князь! Как мы решили, так и сделаем. А ты лучше, коли хочешь землю свою Змея избавить, прикажи-ка отковать три жребия из свинца, потяжелее, и в дерево их одеть, чтобы снаружи незаметно было. И пусть к завтрему все готово будет!

ГЛАВА 20

На следующее утро в городе царила суматоха. Несколько купеческих судов успели уйти от пристани еще ночью. Другие спешно готовились отплыть. Сухопутные караваны проходили в настежь открытые городские ворота, торопясь уйти подальше.

Горожане же к воротам над капищем сгоняли скот, вели лошадей, на телегах везли или тащили в руках сундуки. Жители привыкли, что слуги Змея берут больше, и готовили это сразу, не желая, чтобы те пустились в поиски по домам. Скотина ревела, лошади ржали, брыкались.

Сорок юношей и два десятка девушек, все в белом и новом, как на смерть, стояли отдельно. Здесь были и девочки лет по тринадцать, и мальчики, им ровесники, и холостые мужики. Один попался даже ровесник Властимиру, а вот Беляна оказалась одной из самых старших: девушек в Ореховце старались выдать замуж пораньше и за кого ни попадя, лишь бы не попала к Змею. Младшие плакали, старшие их утешали, но не всякий из них мог сдержаться, глядя на заплаканную мать, отца, сестер и братьев. Какая-то женщина отчаянно обнимала и целовала подростка лет семнадцати — как сказал кто-то Буяну, у нее несколько лет назад уже увели старшего сына, которому тоже в тот год семнадцать минуло. Многие с сожалением поглядывали на красавицу Беляну — во всем городе краше ее была только Любава, дочь князя Мала.

Среди всех спокойным был только Буян — не надеясь на свой жребий, он на рассвете прокрался в кузницу и потихоньку стащил оттуда гвоздь из лошадиной подковы. Его он забил в свой жребий. Тот ощутимо оттягивал ему руку. Но гусляр был уверен, что он не подведет.

Слуги Змея приехали сразу после полудня. Они ворвались в город с трех сторон, как завоеватели, с криками и гомоном, сверкая обнаженными саблями. Издалека услышав их говор, Властимир удивился — он не ожидал, что слугами Змея окажутся самые обыкновенные хазары. Всадники вылетели к капищу, осадили коней, и он понял, что не ошибся — это и в самом деле были хазары.

Их предводитель — он чем-то напомнил Властимиру мадьяра Керека — съехался с князем Малом под тыном и громко зачитал список даров. Князь принял свиток и молча показал на скот, лошадей, сундуки на телегах и людей, предлагая проверить.

Хазары верхами, не трудясь спешиваться, поехали проверить товар. Кончиками сабель они поддевали крышки сундуков, влезали в золото руками по локоть, ворошили меха и ткани, подозрительно принюхивались к винам в бочонках, коров, быков и лошадей осматривали со всех сторон, открывали рты и смотрели зубы. Точно так же вели они себя с людьми — вынимали у девушек серьги из ушей, снимали бусы и браслеты, щупали руки и грудь. У некоторых мужчин и юношей стаскивали рубахи, проверяли мышцы. Широкие плечи Властимира вызвали у хазар восхищение — они столпились вокруг него, прищелкивая языками и что-то лопоча по-своему. Князь ждал, когда его кончат рассматривать как диковинного зверя, и чувствовал, что его гнев сейчас выплеснется наружу.

Ему удалось с превеликим трудом сдержать себя, да и то спас его Перунов жрец, как раз в эту минуту вышедший из ворот капища, чтобы благословить уходящих. Хазары недовольно расступились, и старик торжественно благословил всех сразу, обещая молиться за них, испрашивая милости у богов. От его слов девушки заплакали — жрец говорил с отъезжающими как со смертниками, судьба которых известна.

Хазары торопились, они оттеснили жреца и погнали всех людей прочь из города, к реке. Следом за ними двинулись их родственники и княжеская дружина во главе с самим князем Малом — проследить, чтобы все было по уговору.

Саженях в ста ниже по течению, недалеко от пристани, берег был песчаным и пологим. Песок был истоптан скотом и птицами. Вдоль берега тянулись луга и перелески, озаренные солнцем, и река плыла мимо них лениво и ласково. Маленькие волночки набегали на мокрый песок.

Здесь, на берегу, издавна в Ореховце метали жребии.

Хазары, щелкая плетьми, отогнали толпу провожающих подальше. Двенадцать жребиев из предназначенных для юношей и столько же для девушек были специально утяжелены немного с одного конца, но на внешний вид все они были одинаковы. Жребии ссыпали в мешки, чтобы никто не мог перебирать их, выискивая тот, что полегче. Несколько хазар внимательно следили, чтобы люди не задерживались в выборе и, взяв жребий, сразу отходили к воде.

Буян шел перед Властимиром и, запуская руку в мешок, обернулся и шепнул князю:

— Бери верхний — я подложил!

Тот кивнул — им нужно было получить заведомо тяжелые жребии, чтобы попасть в число тех, кого отведут к Змею.

Всех выстроили на берегу у небольшого обрывчика, где было удобно метать жребии. По сигналу все жребии сразу полетели в воду и упали с согласным всплеском. Тотчас же несколько из них камнем пошли ко дну, а люди с берега следили за ними жадными взорами — каждый пометил свой жребий и теперь старался разглядеть, утонул он или нет.

Заметив, что его жребий спокойно поплыл вниз по течению и не собирается тонуть, какой-то подросток с криком радости прыгнул в воду, ловя его. Все прочие, не обращая никакого внимания на хазар и их плети, попрыгали в воду. Те, чьи жребии утонули, торопились выловить жребии счастливчиков и содрать их метки прежде, чем кто-нибудь это заметит. В одном месте на мелководье вспыхнула драка из-за жребия, хазары кинулись разнимать. Виновником оказался тот самый семнадцатилетний юноша, у которого когда-то точно так же увели брата, — он попытался отнять жребий у мальчишки помладше, но тот вцепился в его руку зубами. Не тратя времени на разбирательство, хазары отвели к обозу обоих драчунов, вручив спорный жребий первому попавшемуся парню, протянувшему к нему руку.

Жребии Властимира и Буяна поплыли рядом, словно связанные, в камыши. Друзья поспешили за ними и настигли их в тот самый миг, когда один из них, булькнув, утонул. Второй же плыл дальше, словно был сухим листом.

Взглянув на него, Буян вытаращил глаза — плыл его собственный жребий, не только отлитый по княжьему приказу из свинца, но и утяжеленный гвоздем. Жребий Властимира лежал на дне. Друзья смотрели на жребий Буяна.