ГЛАВА 8

Пока собирали вещи, седлали дрожащих лошадей и выбирались из развороченного леса, Властимир не переставал подтрунивать над Буяном, в который раз поминая ему его подозрительные и наверняка лживые слова. Гусляр и ухом не вел, только иногда огрызался беззлобно.

Лес как вымер — очевидно, все зверье спряталось подальше почуяв бурю, и еще не успело прийти в себя. Только птицы, как будто ничего не случилось, славили новый день.

Странная буря прошла по лесу полосой — они проехали всего три-четыре версты, когда следы урагана исчезли. Вывороченные с корнем деревья, обломанные сучья и сорванная листва остались позади. Кони нашли тропу и брели, спокойно опустив голову.

Буян был насторожен и задумчив — он не знал, куда ехать. Что же до Властимира, тот явно не задавался подобным вопросом.

Густая чаща перешла в светлый березняк, который становился все реже и реже. Навстречу им вышла старая торная дорога, приглашая следовать за собой.

Всадники выехали в поле. Дорога шла по склону холма, огибая его. Лес остался позади, кругом были только небольшие островки деревьев. Сокращая путь, они поднялись на холм и окинули взглядом округу. В десятке верст впереди, куда устремлялась с холма дорога, снова начинался лес. Он чем-то манил к себе, хотя был выше и гуще, чем тот, из которого они только что выехали. Что-то в нем таилось, но что — сказать было трудно.

Властимир первым тронул жеребца, устремляясь напрямик к лесу. Буян задержался, перебирая пластинки оберега.

— Эй, погоди, княже! — крикнул он. — Помедли немного.

— Зачем? — не поворачивая головы, отозвался тот. — Что еще случилось?

— Но мы же вместе…

— Нет. Ты сам по себе, я сам по себе. Если ты решил ехать своим путем, я препятствовать не буду, но и за тобой не поеду!

Буян пришпорил Воронка и догнал князя.

— Слушай, — заговорил он, — Мы не можем так! Надо же знать, куда нам ехать, — не слепые же мы котята!

— Мой путь меня найдет, — спокойно сказал князь. — А тебя я с собой не звал — можешь ехать куда угодно, я не держу.

— Но мы не знаем, что готовит нам будущее, — убеждал его Буян.

Властимир потянул повод.

— Как ты мне надоел! — в сердцах сказал он. — Оставь меня в покое — я лучше знаю. Я старше и опытнее, я князь, мне приходилось воевать и с варягами, враждой с которыми ты так кичишься. Но ты с ними только враждовал, а я еще и научился жить в мире, чего тебе вовек не добиться. Так что или отправляйся своей дорогой, или замолчи и предоставь мне решать. Я все сказал!

Он вновь тронул Облака навстречу лесу.

Легче всего было повернуть коня назад или в сторону, выбирая свою дорогу. Буян не представлял себе, как он дальше будет защищать человека, который не желает принимать от него помощь.

Оберег кольнул ладонь. Гусляр почувствовал, что коснулся пластинки со свастикой — выбор пути. Зажав оберег в кулаке, он поскакал вдогонку за князем.

Властимир не оглянулся при его приближении, только хмыкнул в усы, но Буян не обратил на это внимания — он уже заметил то, что раньше увидел князь.

Лес стоял на холме, растекаясь зелеными зарослями по его склонам. Дорога взбиралась на холм, пропадая над деревьями, но она была не одна. У подножия, примерно на расстоянии двух-трех поприщ от основания холма, она разделялась на три. Одна из боковых уходила круто влево, туда, где щетинился ельник. Другая не менее круто сворачивала вправо, в луга. На том месте, где дороги расходились в стороны, лежал глубоко ушедший в землю огромный валун.

Властимир, конечно, видел камень. Он спокойно объехал его и направился дальше по прямой дороге. Но Буян, бросив один беглый взгляд на поверхность валуна, остановил коня и соскочил наземь.

— Погоди, княже! — позвал он.

— Что еще?

— Вернись.

Подивившись необычно решительному голосу гусляра, князь остановился и с неохотой вернулся, но не спешился. Буян стоял у камня, опершись на его шероховатый бок.

— Князь, — нетерпеливо молвил он, — конечно, ты старше и опытнее, но неужели ты не заметил, что здесь написано?

— А что там может быть написано? Это простой камень, кто на нем будет что писать в открытом поле?

— Это камень у дороги. Проезжать мимо такого камня — верх легкомыслия… Или ты грамоте не учен?

В голосе гусляра было ехидство, будто он нарочно хотел рассердить князя. Властимир ответил ему под стать:

— А сам-то ты читать умеешь? Хотя где тебе! Ты же был простым гусляром, их грамоте никто отродясь не учит. Грамота нужна летописцам, купцам, воеводам, князьям и их ближникам. А гусляру ее заменяют память да песни… Ты надеялся, что я тебе прочту, что тут написано? Не выйдет!

— И не надо, — пожал плечами Буян. — Многого я не ведаю, но слова эти мне понятны. И если хочешь, я прочту тебе, что здесь написано.

— Сделай милость, — холодно молвил князь, не собираясь спешиваться…

Он был уверен в себе, а что мимо камня проехал — так не все ли равно, по какой дороге ехать! Путь сам приведет его к цели.

Он по опыту знал, что все дороги, что вот так расходятся в стороны, потом обязательно соединяются и, значит, не имеет смысла выбирать лучшую.

Строки были старые, полустертые, некоторые буквы вовсе исчезли. Все слова были написаны на древнем языке, который почти повсюду был забыт. Буян не знал, что именно на этом языке написана Велесова книга, о которой он в первый раз услышал от Чистомысла. Но едва он взглянул на строки, сразу понял все, до последней буквы.

Властимир ждал, опершись на луку седла. Буян уловил его насмешливый взгляд и заговорил:

— Слушай, князь! Написано здесь вот что: «Прямо пойдешь — судьбу найдешь, налево пойдешь — все желания твои исполнятся, направо — самая короткая дорога в Ореховец».

— Это правда? — спросил Властимир, забыв, что изображает всезнающего.

— Правда, сам взгляни!

— «Прямо» могу понять, «налево» — тоже, но при чем тут дорога на Ореховец?.

— Как? — искренне удивился Буян. — Ты не знаешь? В Ореховце же самый известный торг! На севере всем известен Новгород, на юге — Киев, на западе — Чернигов, а на востоке — Ореховец. Едем туда, — он схватился за стремя князя, — этот город ближе всех, а на торгу чего только не узнаешь! И про Змея своего…

Властимир нетерпеливо высвободил ногу. Ему неинтересно было, что там гусляр говорит про торг — гусляру торг ведь лучшее место, они частенько там толкутся: деньги есть — гуляют, денег нет — ищут, у кого бы подзаработать. Его больше занимали два других направления.

— Все желания, говоришь? — вслух подумал он. — Налево?.. У меня одно желание — поскорее найти дорогу в Змеево логово. Едем налево — там все узнаем: и где Змей прячется, и как его одолеть. Ну?

Но Буян не тронулся с места.

— Трусишь? — догадался Властимир. — Ну так сворачивай на свой торг Ореховский или куда там хочешь. А мне по торгам разъезжать недосуг. Если ты в ту сторону хочешь — про-Щай. Тебе направо, мне налево!

Он уже развернул коня, когда Буян бросился к нему и вцепился в повод, повиснув на морде Облака. Жеребец всхрапнул и попятился, осаживаясь.

— Отпусти! — вскрикнул Властимир. — Не мешайся под копытами — мой Облак приучен топтать врага ногами. Прочь, если жить хочешь!

Он вздыбил коня, но Буян упрямо тянул повод Облака на себя, разворачивая его.

— Не пущу! — крикнул он. — Ты сам не знаешь, что тебя там ждет!

— Меня ждет там одно — там не будет тебя! Прочь с дороги! Меня моя судьба зовет, слышишь?

Он вскинул руку, и Буян невольно прислушался.

В небе звенел жаворонок, в траве трещали первые, еще робкие сверчки и кузнечики, гудела пчела, шуршали травы. Но больше ничего не было слышно. Гусляр уже хотел сказать об этом, но в то же мгновение откуда-то из ельника донеслись отзвуки песни. Что за песня — отсюда не разобрать, но голос был нечеловечески нежен и притягателен. В нем было что-то знакомое.

— Эта песня тебя зовет, княже?