Двое полицейских с фонарями направились в том направлении, которое я указала. Несколько болезненных возгласов, последовавших через минуту, уверили меня в том, что кнопки были там и поныне.

— Ничего не трогать! — велел сержант Мори. — Нам нужен фотограф со вспышкой, чтобы зафиксировать улики. До тех пор пока это не будет сделано, вся улица считается местом преступления.

— Я, я хочу сфотографировать место преступления! — К нам пробился какой-то подгулявший созерцатель вишен, на ходу вытаскивая цифровую камеру последней модели.

Сержант Мори, даже не взглянув на него, властно распорядился:

— Господин Каяма, вам следует проехать в госпиталь на предмет обследования вашего здоровья. Вместе с господином Исидой.

Я взглянула туда, где только что лежал на носилках господин Исида. Там было пусто. Носилки уже загрузили в фургон «скорой помощи». Я отпустила руку моего друга, и он остался один на один со своей белой и глупыми санитарами.

— Я пожалуй, поеду домой, — возразил Такео.

— Позвольте мне позвонить вашим родным и сообщить им о том, что случилось. — настаивал сержант.

— Нет!

— Но как вы доберетесь? От вашей машины осталось одно воспоминание! — Сержант Мори недоуменно пожал плечами.

— На такси. Или на метро. Все равно на чем.

Такео в отличие от меня вовсе не стремился ехать в госпиталь, и мое намерение следовать за господином Исидой стало заметно ослабевать. Мой старый друг поранил глаз и нуждался в поддержке. Но он был в руках профессионалов, разве нет? А бедный, измученный Такео был предоставлен самому себе. Вдруг у него сотрясение мозга?

Я заверила сержанта Мори, что прослежу за тем, как мой знакомый доберется до дому, и мы с Такео отправились прочь, причем он старательно держал спину и следил за походкой до тех пор, пока мы не скрылись за углом. Как только он убедился, что ни полиция, ни врачи «скорой помощи», ни зеваки не могут нас видеть, он остановился и прислонился к стене какого-то здания, чтобы отдышаться.

— Вы паршиво себя чувствуете, — констатировала я очевидный факт, начиная нервничать.

Ему нужно было ехать в госпиталь, вот что. В любую минуту Такео мог потерять сознание, и мне пришлось бы тащить его на себе — добрых сто семьдесят фунтов, — не думаю, что я бы справилась.

— Меня всего лишь слегка трясет, нужно немного отдохнуть.

«Не отдохнуть тебе надо, а на больничную койку», — подумала я мрачно. К сожалению, единственная койка, которую я могла ему предложить, была далека от идеала.

— Мы могли бы зайти ко мне. Просто отдышаться. А потом я посажу вас в такси.

— Я поеду в Каяма Каикан. У меня есть там дело.

— Вы же едва не погибли! — напомнила я ему, когда мы снова тронулись в путь.

— Мне не терпится выяснить подробности истории, которую рассказал Исида-сан. О той женщине в его магазине. — Теперь мы стояли возле «Фэмили Март». Мерцающая вывеска отбрасывала неприятный красноватый отсвет на его точеное, надменное лицо.

Сквозь витринное стекло я видела господина Баку, что-то оживленно говорящего покупателю возле прилавка с леденцами.

— Вы подозреваете, что та женщина... Та, что украла коллекцию школы Каяма... Это Сакура Сато?

Он помотал головой.

— Тогда кто?

Он потихоньку пошел вперед, а я за ним. Такео сильно пошатывался, он даже не возражал, когда я взяла его за руку.

— Сумасшествие какое-то. И эта авария, как назло! Не думаю, что вы мне поверите... — Он сыпал горячечными словами, как будто в спешке.

— Расскажите, — попросила я.

— Когда Исида-сан упомянул о старом кимоно... том, что было на женщине... Моя мать любила старинные ткани, она собирала кимоно и еще свитки с классическими стихами. Вы ведь тоже это любите... — Он снова остановился, прислонившись к автомату с газированной водой и колой. — Помните ту фотографию, что я вам показывал? На матери надето именно это кимоно — периода Сева, — оранжевое с желтым исподом!

Так вот почему Такео так многозначительно посмотрел на меня, когда господин Исида описывал кимоно своей клиентки. А я-то думала, что он хочет побольше узнать о технике вышивания сливовых веток и птиц на шелке. Внезапно меня осенило:

— Кимоно вашей матери тоже было украдено!

— Возможно. Но я предпочитаю думать... Что дама, приходившая к Исиде-сан... — Он замялся, как будто ему было больно произнести следующее слово. — Это была Каяма.

Нацуми? Нет, это не могла быть Нацуми. Клиентке Исиды было за пятьдесят, он не мог ошибиться.

— Нет, Рейко Каяма. Моя мать. Некоторое время назад я начал думать, что она жива.

19

Что тут скажешь? Любому ребенку, оставшемуся без матери, кажется, что она вот-вот за ним вернется.

— Давайте заглянем ко мне и поговорим об этом, — предложила я нежно, пытаясь скрыть прорывающуюся жалость. — Это совсем рядом.

— Нет, я должен идти домой. К тому же я хотел бы показать вам кое-что сегодня вечером. Пока в вестибюле Каяма Каикан никого нет, мы можем пройти незамеченными. А завтра мы поедем на Идзу... Вы ведь водите машину, верно?

— Вожу, но завтра я занята. — Я начала понемногу напрягаться. Слишком много всего. Он и не сомневается, что я сделаю все, что он потребует. Ладно, все-таки ему здорово досталось.

— Вы вечно заняты! Прекрасно, не стану задерживать. Тем более что здесь есть такси. — Он отошел от меня и поднял руку, подзывая медленно едущий по улице автомобиль.

— Наверняка там есть пассажиры, — заметила я, полагая, что в такую погоду токийские таксисты нарасхват.

Но машина была пуста, дверца послушно распахнулась, и Такео скользнул внутрь.

— Ну, что же вы стоите? — послышалось оттуда.

«Богатому черти деньги куют», — подумала я с раздражением — ради меня ночной таксист и пальцем бы не шевельнул.

— Каяма Каикан, — скомандовал Такео водителю, пока тот разглядывал его в зеркало заднего вида.

Еще бы, наследники стоимостью в миллиарды иен нечасто прыгают в такси в ночном Янаке.

Такео съежился на заднем сиденье, молча разглядывая огни, размытые проливным дождем.

Отодвинувшись от него как можно дальше, я смотрела в окно, пытаясь расправить влажные пряди, падающие мне на глаза. Не стоило продолжать разговор о матери Такео при любопытном таксисте, это я понимала. Но мне не терпелось услышать его версию, и я мысленно подгоняла осторожно скользящее по мокрым улицам авто.

«И как же мы попадем внутрь? — спросила я себя, когда водитель затормозил у здания школы. — Такео прижмет пальцы к специальной панели, распознающей отпечатки? Или воткнет в невидимую щель магнитную карточку? Или, подобно Джеймсу Бонду, произнесет кодовое слово?»

К моему разочарованию, модерновый небоскреб из стали и стекла открывался как ларчик — простым ключом. Тяжелая стальная дверь распахнулась, и я пропустила Такео первым, полагая, что он должен отключить сигнализацию. Но никакой сигнализации внутри не оказалось.

— Эта ваша школа охраняется так же тщательно, как один из клошарских картонных ящиков на станции Синдзюку, — заметила я. — Даже на двери моей квартирки в Янаке три замка, а у вас только один!

— Так удобнее, никаких лишних кнопок. Хотя, наверное, вы в чем-то правы. Я поговорю с отцом, — ответил он, отпирая еще одну дверь. Волна холодного воздуха ударила мне в лицо. Комната была завалена продрогшими букетами и ветками, усыпанными цветами и листьями.

— Тут мы держим материал для занятий, — пояснил Такео. — Школа доверяет постоянным поставщикам, но небольшой запас всегда пригодится.

Мы перешли в другую комнату, где атмосфера была более влажной, а температура значительно выше.

Стены комнаты были заставлены полками снизу доверху. На полках теснились ящики с аккуратными надписями. Такео на ходу объяснил мне, что внутри хранятся деревянные сосуды для икебаны, различные подставки и приспособления для проведения церемоний.

— Здесь и хранились украденные сюибаны? — спросила я, не заметив ни одного свободного места на полках.