— Мы нашли ее с ножницами, торчащими из горла. Неужели яд был на лезвиях ножниц? — Мне пришлось почти закричать, потому что кто-то на улице принялся сигналить, нажимая на клаксон.

— В этом-то и загвоздка, — ответил лейтенант, — это я и хотел с вами обсудить. Правда, боюсь, вам не слишком понравится то, что я скажу...

— Говорите смело, я готова к любым неожиданностям, — заверила я его.

— Когда вы обнаружили мертвую Сакуру, вы до смерти испугались вида крови, не правда ли? — начал он. — Вам показалось, что тело лежало в кровавой луже. На самом деле крови было совсем немного: струйка на шее и несколько капель на блузке. И вот почему: кровь в теле Сакуры остановила свой бег еще до того, как ножницы воткнулись в ее горло.

Лейтенант умолк, внимательно поглядев на тетю. Видимо он опасался, что она может упасть в обморок. Но тетя еле заметным кивком разрешила ему продолжать.

— Госпожу Сато отравили тем же ядом, что и мисс Симуру. Только она оказалась слабее и не выдержала дозы. У нее случился припадок, повлекший за собой летальный исход. Мы предположили, что она выпила чашку чая, куда кто-то бросил яд специально для нее. Вскоре ей стало плохо, и она покинула студентов, удалившись в дамскую уборную. Чаепитие закончилось, и любой из его участников мог пойти туда вслед за ней. Вероятно, она встретила своего убийцу, когда была уже совсем слаба, ее отвели — или отнесли? — в классную комнату и там, дождавшись, когда сердце остановится, воткнули ножницы в мертвое тело — пафосный и бессмысленный жест.

Итак, судя по театральной манере совершать преступления, убийца имел склонность к некоторой изощренности. Не иначе как заядлый флорист, те, как известно, любители отточенных нюансов. Им мало обрезать цветочные стебли и выкрутить их самым странным образом, надо еще так их усовершенствовать, чтобы мать родная не узнала. Убийство Сакуры было обставлено в лучших традициях искусства икебаны, и убийца хотел, чтобы мы это поняли.

— Это мог сделать кто угодно, — сказал лейтенант Хата, когда я озвучила свое предположение. — Вам стоит подумать, нет ли в вашем окружении кого-нибудь, кто получил бы особое удовольствие от того, что подвел вас с тетей под монастырь?

— Да что же это такое! — Тетя Норие залилась слезами. — Я думала, все меня любят... Кроме Сакуры, конечно.

В прихожей раздался звонок, и лейтенант Хата слегка насторожился.

— Вы ждете гостей?

— Нет, — всхлипнула тетя. — Мой сын настоятельно рекомендовал, чтобы к Рей пока не являлись с визитами.

— Я просто не в силах никого видеть, — сказала я лейтенанту, и он поднялся, чтобы посмотреть, кто пришел.

Неслышно пройдя по комнате, Хата отодвинул сёдзи, поглядел в окно и тихо выругался.

— Вот так новости. Почему же вы не сказали мне, мисс Симура?

— Не сказала что? — спросила я, предчувствуя неприятный сюрприз.

— Что у вас роман с Такео Каямой, вот что. Он сейчас как раз стоит у порога. Разумеется, с букетом цветов.

11

— Не открывайте! — взмолилась я. — Мне не велено никого принимать!

Моя необычная покорность объяснялась просто: у меня не было сил разыгрывать сцену с реверансами по поводу букета под прицелом двух пар настороженных глаз. Неужели Такео не мог послать свои цветы в больницу, как это сделали все остальные?

— Давайте сидеть тихо, он подумает, что никого нет дома, и уйдет, — предложила тетя Норие.

— Ну уж нет. Было бы очень жаль упустить такой удобный случай для разговора, — строго сказал лейтенант Хата и распахнул дверь. — Здравствуйте, Каяма-сан!

— Простите. Я, кажется, ошибся дверью, — поспешно произнес Такео, увидев полицейского на пороге, и повернулся, чтобы уйти.

— Минуточку, Каяма-сан! Рей Симура здесь, если вы ищете именно ее.

Прятаться было поздно. Я выпрямилась в своем кресле — вот ведь дурацкий вид! — и ждала, не шевелясь, пока Такео проходил в заваленную цветами комнату, сопровождаемый неумолимым Хатой.

— Я вижу, у вас гости. Пожалуй, мне лучше уйти. Моя машина неудачно запаркована. — Такео кивнул мне из-за плеча лейтенанта. «Рейндж-ровер»? Мое смущение мгновенно перешло в возмущение:

— Моя улочка всего десять футов в ширину! Вы что же, перегородили своей машиной всю дорогу? Никто даже пройти не сможет!

Ну вот, теперь соседи увидят Такео выходящим из моего дома и решат, что я связалась с нуворишем. Плакала моя репутация. Защитник окружающей среды, называется. Занял все наше экологическое пространство своим бензиновым монстром.

— Моя племянница только что вернулась из больницы, — колко заметила тетя Норие. — Она слишком слаба. Даже в ванную не может пройти без моей помощи. Какая уж тут развлекательная поездка... А куда вы, кстати, собирались ехать?

— Перестаньте, тетушка! — Мне становилось все больше не по себе.

— Сожалею. — Такео взглянул на меня с любопытством, но без сочувствия. — Я не знал, что вы были больны.

— Но все-таки принесли цветы, — заметил лейтенант Хата.

— Вовсе не за этим. Я хотел показать мисс Симуре, какие цветы я выращиваю. И, разумеется, взять ее на прогулку по своему загородному саду.

— Пожалуйста, проходите. — Лейтенант протянул руку за потертой кожаной курткой Такео. Тот и не подумал ее снять, зато избавился от свертка в серой бумаге васи[19] который держал в руках, положив его на мой комодик-тансу, и, сняв ботинки, ступил на татами моей крохотной гостиной.

— Неужели вы не слышали о том, что случилось в «Мицутане»? — не отставал от него лейтенант Хата.

— Я заезжал туда ранним утром в субботу проверить, как идут дела. Но остаться на открытие не смог. С тех пор как погибла Сакура, все идет кувырком... — Он беспомощно пожал плечами.

— Не так уж и кувырком, раз вы намеревались провести день за городом, — усмехнулся Хата. — А разве ваши отец и сестра не упоминали дома об отравлении Рей?

— Я не виделся ни с отцом, ни с сестрой в эти выходные…

— Ни со мной, — многозначительно перебил его Хата. — Я пытался найти вас, чтобы побеседовать, но безуспешно.

— Прекрасно. — Такео оживился. — Давайте запланируем нашу встречу на завтрашнее утро. А вы, Рей-сан, непременно позвоните мне, когда вам станет лучше.

— Моя племянница не звонит молодым людям, — вмешалась тетя с неожиданным проворством.

— Вообще-то, — сказал мой проснувшийся дух противоречия, — я хотела бы поговорить с Такео прямо сейчас! А вам, лейтенант, я предлагаю подождать с тетей Норие на кухне, тетя с удовольствием напоит вас еще чашечкой этого чудесного периллового чая.

Как только они устроились в кухне, удалившись от моего кресла всего лишь на метр, Такео сделал мне знак, кивнув головой на дверь.

— Там, — проговорил он одними губами.

Нет уж, ваше высочество, соблаговолите сами подойти. Я улыбнулась самой слабой из арсенала своих улыбок и томно проговорила:

— Я вряд ли смогу подняться с кресла.

Такео преодолел расстояние между нами, сделав пять уверенных шагов. Он опустился на колено возле кресла и прошептал мне на ухо:

— Вам нужно было позвонить мне и все отменить. Я вовсе не рассчитывал встретить здесь ее. И его, кстати, тоже.

— Отменить что? Я сроду не обещала, что поеду с вами на Идзу. И вообще, как вы посмели явиться сюда без приглашения? — прошептала я в ответ.

— А вот это грубо! То есть понятно, что вам больно, но не стоит так распускаться. Однажды я тоже отравился — цыпленком. — но все закончилось в три дня, без всяких больниц. Не драматизируйте, Рей.

— Какой еще цыпленок! Меня отравили мышьяком!

Такео отшатнулся от меня и, казалось, застыл.

В этот момент я пожалела, что позволила себе удовольствие сказать ему правду. Может быть, лейтенант собирался придержать подробности моего отравления при себе для каких-нибудь своих, лейтенантских целей.