Он попытался вспомнить всё, но не вспомнил ровным счётом ничего.

«Ладно, на работе-то я был? Был. С главным ругался? Немного. Затем…»

Тут перед его глазами возникло лицо Лешака.

«Ага! Лешак, наёмник… Всё, вспомнил… Я поехал к Ларисе… Дальше… Вызвал её по телефону… Чёрт возьми, она же меня просифонила насквозь! Баллончик! Точно, прямо в нос мне… Накормила она меня, что ли, его содержимым? Я же едва на ногах держусь… Стало быть, она решила слинять, пока я тут буду загибаться… Дьволица…»

Он забрался в ванну и пустил горячую воду. Пространство наполнилось белым паром.

Минут через двадцать Лисицын выбрался из ванны, изучил своё отражение в зеркале, обильно смазал висок йодом и неторопливо оделся. Выйдя в коридор, он глянул на подсохшие следы рвоты на полу, вздохнул и побрёл за тряпкой.

Прибрав в коридоре, он вскипятил воды и заварил себе чай.

«Лимончику бы сейчас…»

Однако лимона не нашлось. Сергей осторожно донёс чашку до комнаты и поставил её возле телефона.

«Надо позвонить Романову…»

– Алло, Ваня, здравствуй.

– Привет работникам журналистского фронта, – крякнул в ответ простуженный голос.

– Ты болен? – Лисицын лёг на спину, не в силах вынести накатившего на него головокружения.

– Я простыл. А ты давно вернулся?

– Откуда?

– Из Штатов.

– Вань, прости меня, говнюка такого, – Сергей устало засмеялся, – я же тебе даже не позвонил после приезда. Извини, старик. Всякая чехарда происходит.

– Работа заела?

– На работе тоже не без проблем. Но у меня к тебе другое дело…

– Выкладывай, – трубка чихнула, – но помни, что я хвораю.

– Я тоже хвораю, – ответил Лисицын. – Но, я думаю, ты сумеешь подняться на ноги, когда я тебе всё изложу.

– Тебе надо, чтобы я поднялся? – Трубка произнесла это таким тоном, что Сергей понял: полковник Романов, конечно, придёт на помощь другу, но если это может подождать, то лучше отодвинуть всякие телодвижения на неопределённое будущее.

– Меня пытаются убить, Ваня.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Сегодня, то есть теперь уж вчера, я разговаривал с киллером, которому был сделан такой заказ.

– Что значит «разговаривал с киллером»? Что же, он к тебе пришёл обсудить это?

– Он хотел увидеть свою жертву, понаблюдать за ней, то есть за мной. И, к своему великому изумлению, узнал меня. Мы с ним однажды встречались, чисто случайно всё получилось, одним словом, я не позволил двум мордоворотам замочить его. Так что знакомство у нас шапочное, мы даже не представились в тот раз друг другу. Но он меня узнал и предупредил, что откажется от заказа, так как обязан мне жизнью.

– Он знает причину заказа? – Трубка звонко высморкалась.

– Я сам знаю причину.

– И в чём же суть?

– В том, что я раскусил одну сумасшедшую, которая забавляется тем, что убивает бомжей.

– Зачем? Неужели хочет столицу от бездомников очистить?

– Вот этого я не знаю. Но причина у неё какая-то есть. Меня же она, думаю, просто испугалась. Хотя у меня нет никаких реальных доказательств. Я следил за ней, видел, как она договаривалась с какими-то бомжами о чём-то.

– Ты решил опять поиграть в сыщика?

– Прости, Ваня, так уж у меня мозги устроены.

– Ну что же бомжи, с которыми она встречалась?

– Похоже, что они убили кого-то из своих.

– При чём тут твоя знакомая?

– При том, что она была там. Возможно, она им заказала это убийство. Может быть, она так развлекается?

– Ничего себе развлечение! Ты понимаешь, какое ты обвинение выдвигаешь, Лис?

– Я не могу предположить ничего другого. Я стал следить за ней после того, как увидел её неподалёку от того места, где был заживо сожжён человек. Тоже, похоже, бомж. Я видел её на фотографиях, сделанных во время тушения пожара, она смотрела на огонь, как смотрят спектакль. Да и сама она призналась мне, что до жути любит всякие зрелища. Она больная, Вань. Меня же она хочет убрать, чтобы я не мешал ей. Вчера вечером я пригласил её к себе, хотел побеседовать…

– Ишь ты, какой психолог выискался…

– А она вошла и заструячила мне в рожу из газового баллончика. Я тут весь коридор заблевал. Голова до сих пор кругом идёт. Руки и ноги отказываются слушаться. Голову разбил, наверное, при падении. Так что баба вышла на военную тропу.

– Свихнулась твоя баба, это уж как пить дать, – крякнул Романов. – Ладно, скажи мне, чего ты от меня хочешь? Вызывай наряд, пиши заявление, тут не должно быть никаких проблем.

– Не могу, Сань. Есть кое-какие детали… Скажем, касательно того киллера. Видишь ли, когда я его от тех двух жлобов выручил, он забрал их оружие и шлёпнул их на месте. Понимаешь? Если в подробностях копаться, то я могу оказаться в неприятном положении.

– Ты хочешь сказать, что ты видел, как он замочил двух людей?

– Да. Именно поэтому я и поверил ему, когда он пришёл ко мне в редакцию и сказал, что его наняли убрать меня. Я видел, как спокойно он расправился с теми. Я-то понимаю, что он не шутить пришёл ко мне. Да и вообще ты подумай сам, как я буду в заявлении рассказывать, что спокойненько поговорил с преступником, пожал ему руку, сказал: «Большое спасибо» – и отпустил на все четыре стороны? Кто мне поверит? Кто поверит, что я не могу составить его портрет? А ведь с меня будут требовать это. Я же знаю наёмного убийцу в лицо.

– И что же ты от меня требуешь, дружище? Чем может быть полезен тебе полковник Романов?

– Возьми на себя это дело. Нужно Ларису остановить.

– Остановить и что?

– В клинику.

– Ты хочешь, чтобы я парней своих поднял?

– Ну хоть кого-нибудь выдели. Сам-то ты уж точно в стороне не останешься.

– Давай сделаем так. Я приеду к тебе, и мы всё подробно обсудим.

– Хорошо.

***

Полковник Романов распихал носовые платки по карманам, сунул в наплечную кобуру «Макаров» и сел выкурить сигаретку перед дорогой. Дым плавно расплылся перед его лицом мутными серыми волокнами, лениво поднялся вверх и превратился под лампой в сияющее белое облако.

Сергей то и дело впутывался в какие-то истории и каждый раз получал от Романова за это взбучку, винился, каялся, зарекался не быть столь невнимательным в заводимых знакомствах, однако всё возвращалось, как говорится, на круги своя. Романов чувствовал, что иначе и быть не могло. Лисицын обладал не известными никому способностями сталкиваться с людьми, которые так или иначе приводили его, а следом и самого Романова, в гущу серьёзного криминального события. Лисицын выступал в роли необычного проводника к важной цели, которая оставалась скрытой до момента развязки. Сам Лисицын, похоже, этого не понимал, он занимался одним делом, а выводил Романова на другое.

В этот раз речь шла о женщине. Романов ни секунды не сомневался в том, что женщина отличалась редкой привлекательностью. И ни секунды он не сомневался в том, что через эту женщину откроется что-то ещё, что-то более значительное. Возможно, она на самом деле была не в себе, может быть, она была даже крайне опасна для общества. Всё это откроется в ближайшее время.

Романов появился у Сергея почти через час.

– Ты что-то долго, – покачал головой Лисицын.

– Машина никак не разогревалась, пришлось на городском транспорте.

– Ты бы служебную вызвал.

– Сначала ты мне разложишь все карты, там увидим.

– Ваня, я тебя никогда не обманывал. Если я что-то выведываю, то уж наверняка, – Лисицын сделал обиженное лицо.

– Ты мне рожи не криви, Лис, и без ужимок твоих у тебя выражение перекошенного клоуна.

– Это всё от газа. Наглотался.

– Давай-ка по порядку, всё с самого начала…

Когда Сергей завершил свою историю, взгляд милиционера был устремлён в угол комнаты.

– Забавная картина выходит, – сказал он.

– Я уверен, что после всего, что она тут учудила, домой она не поехала, – твёрдо произнёс Лисицын.

– Вполне может быть, что ты прав. Но я всё же позвоню, чтобы к ней заглянули на всякий случай, проверили. А вдруг она уже лишилась способности логично рассуждать?