— А-а-а! Пожар! — истошно завопил между тем знакомый голос.

Сопровождаемый приглушенным топотом десятка пар ног на всех ведущих сюда лестницах, Гарри упал очень вовремя. Почти сразу же сзади раздался треск, свидетельствующий о том, что кто-то только что аппарировал из комнаты.

Затем все происходило очень быстро. Ему помогли подняться, усадили на ближайший пуфик. Рядом толпились ребята из команды, такие же потрясенные, как и он сам, и Гарри оставалось только наблюдать за происходящим помимо них действом.

Не прошло и минуты, как в приемной зале собрались все, кто только возможно. Какая-то солидная пожилая ведьма вздыхала на диване, заламывая руки и каждую минуту требуя для себя стакан воды. Представители обоих Министерств магии переходили от одного что-то исследующего представителя охраны к другому, и, наконец, один из них соизволили обратиться к команде.

— Это была обычная дымовая завеса, — сообщил необычайно бледный господин Зальц. — К сожалению, теперь придется сократить культурную программу, надеюсь, вы понимате…

— Вообще будет лучше, если мы вернемся домой и поскорее, — добавил от себя посуровевший мистер Клэгг.

Гарри, понимая, что отказ от экскурсий необходим, да и не очень-то ему хотелось смотреть всякие достопримечательности, не возражал. А вот Крэбб казался жутко разочарованным, и без устали требовал купить ему хотя бы хваленого местного пива.

— Вот идиот! — буркнул, не сдержавшись, Рон. — Кто ему даст, он же школьник.

— Во всяком случае, теперь мы знаем, что здесь они тоже есть, — трезво рассудил Смит.

Гарри согласился. Он все время был с командой и не сомневался, что ни Малфой, ни кто другой не мог этого сделать. Дымовая завеса, по словам мистера Клэгга, была заготовлена на месте, а колдун, от которого ему удалось отцепиться, по габаритам в ширину превосходил того же Крэбба. И еще — от него так сильно пахло табаком, что запах остался в сознании Гарри и после того, как нападающий дезаппарировал.

— Малфой, кажется, быстро пришел в себя, — заметил Захариас Смит, когда они перекусывали в министерском буфете. — И не поверишь, что это он так развопился.

Рон, в совершеннейшем восторге от жареного мяса, механически кивнул, лишь бы не отвлекаться. А Гарри, не сдержавшись, пожалуй, слишком неосторожно воззрился на Драко. Тот шептался с приятелями с самым будничным видом, но внимание Гарри к своей особе, конечно, заметил, и шепнул слизеринцам, так что они немедленно вернулись к своим тарелкам.

— Да уж, а охрана от этого долго отходить будет, — Демелза кивнула на вытянувшихся по струнке колдунов у входа.

Гарри же подумал о том, что теперь Малфою может здорово влететь от его хозяина. С другой стороны, повезло, что самообладание слизеринца оказалось не на должной высоте.

Еще Гарри очень понравилось, как быстро и четко сработала охрана. «Надо передать это здешнему министру магии», — решил он.

Все его пожелания господин Зальц выслушал внимательно, со своей стороны, извинившись, что не считает удобным организовать интервью, хотя это следовало бы сделать. Гарри охотно простил, зная, что не велика потеря, а вот Захариас Смит был неприятно поражен.

— Конечно, теперь напишут только то, что скажут игроки местной команды, — проворчал он.

Рон, в тот момент находящийся неподалеку от Малфоя, при первой возможности передал Гарри, что слизеринец, не сдержавшись, вполголоса пробормотал в адрес хуффульпуффца что-то, скорее всего, ругательное.

Но ни ожидаемые теперь ужасы перемещения, ни неудавшееся нападение не заставили Гарри забыть о тех делах, которые он оставил в «Хогвартсе». Хотя Гермиона и Джинни, узнав о случившемся, отнеслись к этому очень серьезно, Гарри по-прежнему склонен был считать, что самые важные вещи происходят дома.

По возвращении он тем же вечером вызвал Добби и потребовал подробного отчета. Он рассчитывал, что слизеринцы непременно будут обсуждать между собой все, что связано с письмом Темного лорда, которое написала якобы Паркинсон.

Информация полилась из Добби, как струя из брандспойта.

— Они много между собой говорили! Мисс Булстроуд, подруга мисс Паркинсон, рассердилась так сильно, сказала, как можно мисс Паркинсон так пугать, что это за шутки и все такое! А Драко Малфой говорил мисс Паркинсон, что она здорово придумала, так славного Гарри Поттера разыграть, сэр! Но он ее упрекнул, что зря она вмешивается.

— Ясно, — миролюбиво оборвала его Гермиона, поняв, должно быть, что такие вот полезные факты типа мнения Миллисенты Булстроуд Добби способен излагать бесконечно.

— А что, слизеринцы узнали, кто подписал письмо вместо Пэнси Паркинсон? — спросил Гарри.

Добби подпрыгнул.

— Узнали, о Гарри Поттер, всенепременно узнали! Рассердились на него ужасно, но еще больше удивились, откуда он мог узнать об этом письме!

Гарри напрягся. В словах эльфа он уловил нечто такое, что, возможно, могло оказаться ценным. И спросил:

— Кто — он?

Уши Добби сникли.

— А вот этого Добби не удалось разузнать, пусть славный Гарри Поттер не обижается! — заявил эльф.

Обменявшись потрясенными взглядами с Роном и Гермионой, Гарри безнадежно махнул рукой. Он напомнил себе, что давно пора смириться, имея дело с Добби, с его манерой изложения. Тот мог неожиданно выдать что-то важное, чего никак не мог знать, но требовать от него больше, чем он располагал, не имело смысла.

— А зачем он это сделал? — попробовала зайти с другой стороны Гермиона.

— Добби знает, барышня! — просиял Добби и произнес самым суровым тоном. — Он сделал это, чтобы проучить слизеринцев и отучить их вытворять такие шутки с гриффиндорцами и членами Д.А., да еще и без его ведома. Это мистер Драко Малфой так сказал, слово в слово, да еще кривлялся! Точно, так и есть! И еще сэр Драко сказал, что он только прикидывается объективным, и надо бы ему об этом сказать. И, знаете что? За ними кто-то еще следит. Драко Малфой так и сказал, что хотел бы он знать, кто рассказал ему, что мисс Паркинсон замутила с этим письмом. Так точно и сказал, Гарри Поттер, сэр! А она все сама придумала, и даже Драко Малфою не сказала, и он тоже сердился.

В дальнейшем Добби отдалился от темы, охотно отвечая на вопросы Гермионы о том, как поживает Винки. Он не преминул пожаловаться, что бедняжка подпала под дурное влияние Кричера, в результате чего, кажется, стала гораздо реже прикладываться к бутылке.

— Все-таки, Гарри, ты должен поговорить с ним, это твой эльф, — заявила Гермиона, когда Добби исчез. — Это неправильно со стороны Кричера, что он заставляет ее выполнять свою работу, а сам указывает ей.

— Да ладно, брось, Гермиона! — возразил Рон. — Добби просто недоволен, вот и выдумывает, вряд ли все так страшно.

Гарри тоже считал, что у него есть заботы поважнее, чем нормирование рабочего времени Винки. Он все еще не прояснил для себя, что именно сделала Паркинсон — действительно сама написала письмо или подменила, а тут, вдобавок, на сцене появился таинственный он.

— Подписаться вместо Темного лорда мог только очень могущественный колдун! — в один голос твердили ребята из Д.А.

Это побудило гриффиндорца вновь обратиться к воспоминаниям о Дамблдоре. Тот абсолютно не боялся Волдеморта. Но подписываться его именем?! Гарри очень сомневался, чтобы наставник стал так делать.

— Знаешь, если мыслить логически, — обратился он к Гермионе, — то получается, что подписаться мог только сам Волдеморт. И письмо тогда написал он, а не Паркинсон, потому что какой ему смысл завизировать своей подписью ее каракули?

— Понятия не имею. Но я это проверю, — пообещала Гермиона. — Уже заказала книгу в запретной секции, и кстати, ты помнишь, что Слагхорн нас опять приглашает? Надеюсь, ты не собираешься бросать меня там одну с Маклагеном?

Гарри покорно вздохнул, он, разумеется, помнил, что старый зельевар готовит «нечто грандиозное» перед Рождеством. А это означало, что его ждет встреча с подающими надежды учениками «Хогвартса» и всякими солидными колдунами и ведьмами, для которых из него, скорее всего, снова сделают гвоздь программы.