Между тем и Рон, и Майкл продемонстрировали, что разделяют его точку зрения.

— Я считаю, стать анимагом гораздо важнее, чем освоить любую профессию, — заявил Корнер.

После этого Гермиона объявила, что собрание окончено, и ребята начали расходиться, как всегда, по двое-трое. Гарри удалось сдержаться и не броситься прочь сразу же, как это стало возможно. Он был благодарен друзьям за то, что они не подходят и не заговаривают с ним. Его воли хватило на то, чтобы, очутившись снаружи, попрощаться с теми членами Д.А., что оставались в поле зрения. И после этого он обрел, наконец, свободу от столь тягостной необходимости не терять лица.

Гарри никого не хотелось видеть. Он стремительно шагал по коридорам, отрывисто кивая каждому встречному, лишь бы ни с кем не заговаривать и нигде не задерживаться.

Им владело настолько жгучее разочарование, что он готов был наброситься с криком на любого, кто подвернется под руку. И только у подножия астрономической башни он затормозил; дыхание сбивалось, и Гарри схватился за стену, чтобы устоять на ногах в случае головокружения.

Наверх он не пошел, подумав, что там может находиться профессор Синистра, а здесь его точно никто не потревожит. Гарри что есть силы пнул по перилам. После этого ему ничего не оставалось, как, охая и держась за ногу, повалиться на ступени.

Какая-то часть его удивлялась, почему он собрался стать анимагом именно теперь. Гарри совершенно не уделял этому внимания, до сих пор у него как-то хватало других дел. И, тем не менее, ему всегда казалось само собой разумеющимся, что уж он-то наверняка способен по своему желанию становиться, ну да, оленем, как его отец.

«А что, если время упущено? Может, раньше было надо попробовать? Или, может, Гермиона права, это стресс, и надо успокоиться, а потом уже пробовать?» — мучительно рассуждал Гарри. Однако не так-то просто было забыть это от кожи идущее ощущение, как будто он бьется о землю, пытаясь пробить ее насквозь. Как бы ему хотелось сейчас искренне порадоваться за Рона и Демелзу! Гарри до сих пор представлял, как они с Роном бродят по лесу в облике зверей. И очень обидно было от того, что у Рона это еще может получиться.

— Ну, здравствуй, Гарри.

Гриффиндорец вздрогнул. Хотя последние несколько минут он просидел, погруженный в себя, он был уверен, что не слышал никаких шагов. «Неужели кто-то все время следил за мной?» — этой мысли Гарри хватило, чтобы молниеносно выхватить палочку.

— Ну и как ты собираешься проклясть меня? — скорбно полюбопытствовало привидение Плаксы Миртл, выходя к нему сквозь стену. Теперь Гарри стало очевидно, что общение с Малфоем изменило ее: плаксивая барышня, невзирая на всегдашний расстроенный вид, ощутимо источала ехидство.

— А это возможно? — на всякий случай спросил Гарри.

— Даже если да, то я тебе не скажу. Последнее время ты стал чересчур агрессивным, — всхлипнула прозрачная девчонка.

Гарри передернул плечами. Он был совсем не в восторге от того, что Миртл набивается ему в компанию. Сейчас парень охотно запустил бы в нее чем-нибудь, и даже стал мысленно чинить ревизию содержимому своей сумки на предмет подходящей вещи.

— Это ты так расстроил Гермиону Грэнжер, что она теперь плачет в туалете? — вздохнула Плакса Миртл.

Рука Гарри, тянущаяся к сумке, остановилась на полпути. Ведь он совершенно забыл, что и Гермиону постигла такая же неудача! До сих пор Гарри не подумал, каково ей это пережить, ведь Гермиона всегда была лучшей ученицей, лучше него почти во всем, что касалось учебы.

— В твоем туалете? — уточнил он.

— Нет, в другом, — поджала губы Плакса Миртл. — Ты что-нибудь будешь делать или нет?

Гарри задумался.

— А как я зайду в обычный женский туалет? — резонно заметил он. — Мне ведь туда нельзя вообще-то. Там, наверное, и посетительниц куча.

— Это уж точно, — кивнула Миртл, помолчала и пренебрежительно добавила, — люди!

— Увы, — мрачно согласился Гарри, как никогда остро ощущающий свое человеческое несовершенство. — С Гермионой я потом поговорю. А как Драко? Чем он занимается?

— Глупостями всякими, — отмахнулась Плакса Миртл и, хотя выглядело это вполне естественно, Гарри предположил, что Драко попросил Миртл не рассказывать лишнего.

— Значит, не одобряешь его? Он что, уже получил у тебя отставку? — Гарри решил поддразнить ее, надеясь, что так удастся выведать побольше. — Ты не знаешь, чем он занят, потому что совсем разжаловала его из друзей?

— Нет, что ты! Если даже ты из моих друзей не разжалован, то он тем более, — солидно произнесла Миртл и надула губки. — Хотя ты совсем не уделяешь мне внимания.

— А Драко уделяет? — не отступил Гарри. Однако он уже понял, что вытянуть информацию из Миртл будет непросто.

— Перестань! Что ты все о нем и о нем? — возмутилась Миртл. — Сам к нему подойди и спроси. Давай лучше поговорим о тебе!

Развивать эту тему Гарри категорически не хотелось. У него в запасе был еще один способ разговорить Миртл, и, хотя он предпочел бы не прибегать к нему, гриффиндорец все же решился.

— Странно, что он вообще подружился с тобой, — и Гарри постарался выразить как можно большее удивление.

Однако Миртл либо проигнорировала намек, либо вообще не поняла.

— Похожие сердца находят друг друга, — кокетливо объяснила она.

Гарри приготовился к бурной реакции: то, что он собирался сказать, по любым меркам считалось грубостью.

— Пойми меня правильно, — заговорил он, чувствуя, что отеческий тон дается ему плохо, — Драко Малфой всегда поддерживал только чистокровные знакомства. А ведь ты совсем не чистокровная ведьма, только поэтому ты и стала первой жертвой лорда Волдеморта…

Гарри едва не задохнулся от порыва холодного воздуха, потому что Миртл внезапно бросилась на него и, не рассчитав, пролетела насквозь.

— Что-что? Как это первая жертва? — завопила она, выныривая головой из горла Гарри. Никогда еще ее заплаканные глаза не были так близко.

— А ты что, не знала? — просипел Гарри.

— А если ты знаешь, то выкладывай! — потребовала она, ничуть не меняя позы. — Или ты расскажешь мне попозже? Хочешь, я приду к тебе в спальню, когда все уснут? И тогда-то ты уж точно никуда не будешь торопиться, — и вечно ноющее привидение, наконец, соизволило расположиться напротив, скрестив руки на груди и приготовившись слушать.

В течение последующих получаса Гарри очень пожалел, что не пошел в женский туалет утешать Гермиону. Миртл была так потрясена его повествованием, что не издавала ни звука. У Гарри же не проходило желание просто встать и уйти, но он подозревал, что это просто не получится — отделаться от преследования Плаксы Миртл таким простым способом.

— Какой ужас! — вздохнула она, когда Гарри закончил излагать обстоятельства ее собственной смерти. — И он был старостой?!

— Том? Да, был, — подтвердил Гарри, стараясь не замечать, что в этом вопросе Плакса Миртл как никогда сильно напоминает Гермиону курсе на пятом.

— Как хорошо, что Драко больше не староста, — вздохнула мрачная барышня.

— Это уж точно, — согласился Гарри.

— А он знает эту историю? — пожелал уточнить Миртл.

— Понятия не имею, — ответил Гарри, но, вдруг быстро прокрутив кое-что в уме, решил высказать свои соображения, — хотя, наверное, знает, ведь он теперь верно служит лорду Волдеморту.

— Да как тебе не стыдно так говорить! — вскричала Миртл.

Она вздернула носик и, похныкивая, поплыла прочь.

«Так вот какие они — волшебные слова», — догадался Гарри. Впрочем, он не мог быть уверенным, что они и в следующий раз сработают так же эффективно. Гарри нисколько не сожалел о своих словах, он даже считал себя в каком-то смысле обязанным предупредить Плаксу Миртл, пусть даже ей в ее теперешнем положении и не грозила никакая опасность.

И все равно Гарри не мог смириться. Ведь и его отец, и Сириус, и Хвост были анимагами, ведь были же?! А какова вероятность того, что на одном курсе в одном колледже окажется столько способных ребят? Не в силах совладать в одиночку с таким вопиющим противоречием, Гарри не выдержал и связался с Люпиным.