В метро Гарри пришлось платить. Фред Уизли сунул ему кошелек в тот момент, когда он выбегал из дома, чтобы сбить с ног профессора, и Гарри пережил несколько неприятных секунд, когда ему вдруг пришло в голову, что там сейчас не окажется маггловских денег. К счастью, Снейп повернулся к нему спиной, а спина не умела читать мысли, и недолгая неуверенность Гарри не стала поводом для отвратительных профессорских шуток.

Час пик давно миновал, в вагоне, куда они вошли, было пусто. Они заняли места в центре и уставились в разные стороны.

Гарри колебался. Больше всего на свете ему хотелось никогда не заговаривать с этим человеком. Впрочем, он знал, что пленного, по правилам, рано или поздно необходимо связать. Кроме того, он желал знать все, о чем отказались рассказывать профессор МакГонагол и Нарцисса Малфой. Северус Снейп же, без сомнения, обладал нужной информацией, и в куда большем объеме.

— Ты хочешь спросить меня? — раздался рядом знакомый вкрадчивый голос. — Позволь, угадаю, о чем. Я никогда не сомневался в том, кто именно бросил петарду в котел Гойла. Ты действительно завалил зелья на третьем курсе, и Дамблдор, прямо скажем, прибегнул к недозволенным методам, нажав на мое чувство благодарности к семье твоей матери. А когда ты воспользовался моим учебником…

С первых слов Гарри стало очевидно, что ему будет, что послушать оставшуюся, довольно значительную часть пути. И, коль скоро тишины не предвиделось, а болезненное ощущение от рассказа профессора, пусть не сгладилось, но ушло куда-то вглубь, Гарри решил, что лучше попробовать что-то узнать, чем слушать всякую чушь.

— Вы не угадали. Скажите, родственники моего отца, — заговорил гриффиндорец, и собственный голос показался ему слабым и жалким, — как они отнеслись к маме?

— Отвратительно, — без паузы выдал Снейп.

— А почему? — спросил Гарри, невольно поворачиваясь к собеседнику.

Глаза зельевара с оценивающей неприязнью прошлись по нему. Затем Снейп медленно выдохнул, и Гарри, переживая в душе небывалое смятение, понял, что, к добру это или нет, но ему решено ответить.

— Отличный вопрос, — едко заметил профессор. — Полагаю, дорогая Петуния без особой охоты информировала тебя о том, в какой семье выросла. Собственно, она — самая недостойная дочь своих исключительных родителей. Но и Лили от нее недалеко ушла, — убедившись, что Гарри никак не реагирует на последнее замечание, он продолжал. — Мамаша Поттера, ну, твоего отца, обожала его так, что становилось противно. Конечно, они со стариком Поттером все выяснили о семье бедной старушки Лили. И уж как оно им не понравилось!

— То, что они были бедными? — уточнил Гарри, против воли напрягаясь.

— Бедными! — фыркнул Снейп. — Если бы только! Поттеров не устраивало в них все! То, где они жили, чем занимались, между прочим, Поттеры соизволили познакомиться с Элом и Джил лично, еще когда мы учились в школе. Надо было видеть, как они сбежали! Пяти минут не высидели в гостях, даже забыли, как аппарировать, а может, они и не умели.

— Джил и Эл — мои бабушка и дедушка? — спросил Гарри, вычленив эту информацию из потока всей прочей, довольно-таки оскорбительной.

— Да, — кивнул профессор. — После этого твои другие дед и бабка, как мне известно, категорически запретили Поттеру связываться с особой такого происхождения.

— Потому что она была магглорожденной? — такая мысль неприятно поразила Гарри; ведь для его отца это не имело никакого значения. Но и для Сириуса тоже… Гарри поморщился: он никогда не представлял себе семью Поттер вроде семьи Блэк.

— Нет, — помрачнел Снейп, кривясь, как от боли. — И почему я должен тебе это говорить?! Петуния отлично могла бы выполнить эту грязную работу, — он явно тянул время, что лишь усиливало напряженное внимание Гарри. — Эл и Джил никогда не были женаты, вот что шокировало Поттеров по-настоящему.

Гарри о таком даже не думал, и в первый момент его это тоже шокировало. Ему сразу представились широко расширенные глаза Рона и то, как тяжко вздыхает миссис Уизли. Однако он безошибочно чувствовал, что выразить неодобрение сейчас — самый верный способ заработать от Снейпа пощечину.

— Да, они были хиппи, и считали, что им это не надо, — угрюмо пояснил Снейп. — Даже не представляю, что бы сейчас делало Министерство, если бы знаменитого Гарри Поттера вырастили такие родственники! Вот скандал!

— Но отец все-таки женился на маме, — констатировал Гарри, которому основательно надоело то, как Снейп развивает свою фантазию.

— Да. Правда, не сразу. Он сначала дождался, когда его родительница отправится на тот свет. Леди была слаба здоровьем, и тут, извиняюсь, я не знаю подробностей, — проворчал Снейп. — Но не думаю, чтоб Поттер ей помог, надо признать, он был почтительным сыном и, если бы не был очень занят войной, наверное, мучился бы, что со всеми остальными перессорился из-за старушки Лили.

За время этого повествования Гарри несколько раз передернуло.

— Достаточно, — жестко попросил он. — Оставьте Поттеров в покое. Все-таки, до чего Вы гнусный тип! А моя мама! Не понимаю, почему вы так о ней говорите! Ведь она заступалась за Вас! Она была добра к вам, — вспылил Гарри, — старалась Вам помочь!

К концу собственной тирады его возмущение несколько остыло; ему, против воли, было неловко за напоминание о сцене, подсмотренной в думоотводе. Он опасался реакции профессора, но тот остался невозмутим.

— Она всем пыталась помочь, и во многих случаях — зря, — постановил Снейп. — Большинство людей не заслуживают такого отношения, Петтигрю, например, но она не желала этого видеть, хотя, дурой надо быть… Своеобразной личностью была дорогая старушка Лили.

— А то, что вы ее грязнокровкой обозвали, и не в первый раз, наверное… — Гарри слов не находил, как это выразить.

Но глаза Снейпа сверкнули так, как это бывало, когда он уличал Гарри в неразумности.

— Вот именно, — произнес он жестко. — Нет, Лили вела себя прилично, она, как ты справедливо заметил, старалась быть доброй, чуткой и все такое. Но я знаю, что она не меньше Петунии стыдилась своих родителей. И терпеть не могла, когда я ей намекал на ее происхождение. По моему скромному мнению, у нее крышу снесло оттого, что она — ведьма. Подвигов ей захотелось, сообразно ее выдающимся способностям! А деньги зарабатывать — что ты! Она была выше этого, тот еще ангел, — Снейп скривился от не слишком дружелюбной усмешки. — Между прочим, когда она бросила их, вышла за Поттера, я ей попозже все высказал. С тех пор я поумнел, и стараюсь вести себя так как можно реже.

— Не понимаю, — признался Гарри.

— Люди, Поттер, терпеть не могут, когда им говорят правду, — изрек профессор. — Это — самый верный способ нажить себе врагов. Но, поскольку я не рассчитываю на твою симпатию, все же выскажусь до конца. Так вот, из тебя, — продолжил Снейп по собственной инициативе, — получилось черт знает что! Правда, иногда ты все же чем-то напоминал мне их. Когда ты врал, что не брал моей книги. Или когда вырвался в Хогсмид, и Драко тебя там увидел… Ты здорово отпирался у меня в кабинете, — едва заметная нотка одобрения мелькнула в этих словах. — Совсем как Джил. Уж она бы тоже ни за что не призналась! Однажды мы с ней угодили в полицию… — и он осекся, суровым взглядом давая понять, что поставил точку.

Впервые за время, проведенное вместе, Гарри понял, что солидарен с ним. Пожалуй, они оба предпочли бы не развивать эту тему.

— А в целом ты — далеко не она, — с презрением констатировал Снейп.

— Да, — холодно согласился Гарри. — А еще я — не Джеймс. А что Вы скажете о том, что именно Вы рассказали Лорду о пророчестве профессора Трелони? — обличительно произнес он.

И на сей раз, похоже, его выстрел достиг цели. Если за весь вечер у Гарри были основания торжествовать победу, то лишь в тот момент, когда Северус Снейп отвел взгляд и посмотрел на свои руки. Черты его лица как будто стали резче.

— Рассказал, — не сразу подтвердил он, и неожиданно, взмахнув рукой, фыркнул. — В самом деле! Ну, какой идиот мог серьезно воспринять комедию экзальтированной алкоголички! Между прочим, я рассказал Лили об этом пророчестве, ну, когда выкупал ее часть дома.