примечание: Мин. магии может быть орудием как одной стороны, так и другой

Взгляд Гарри жадно впивался в каждую строчку; это было именно то, что ему хотелось бы иметь в начале года, как подсказку. Однако по прочтении в его душе преобладало одно, далеко на радостное чувство. Гарри постарался не подать вида, что уязвлен. Немного утешало то, что его положение в списке ставило его выше Малфоя. И все же на первый план проступала очевидность, что, прежде всего, Дамблдор опирался на своего преемника, пресловутого Серого Кардинала.

— Насколько я понял, в этом списке симметричные номера расположены напротив друг друга, — в какой-то степени, сам того не подозревая, утешил его Малфой. — Ожидалось, например, что ты станешь заниматься хоркруксами, как ты, собственно, и планировал, Поттер. Возможно, Серый Кардинал и не ровня Лорду, но до сих пор он весьма прилично водил Лорда за нос.

Это заявление было не лишено логики. Перечитав строчку, расположенную напротив слизеринцев, Гарри усилием воли заставил себя не коситься на Забини.

— Довольно легкомысленная манера — изображать противостояние Темного лорда и Министерства в виде партии в кегли, — критично отозвался Корнер.

— Я бы сказал, манера дурацкая, — высказался Драко. — Но я видел точно такие же расклады за прошлые годы, Кардинал их трепетно хранит. Считает, что предположения Дамблдора, выраженные таким образом, обычно сбываются.

— А что, мы не сможем сбить все кегли сразу? — чувствуя, что вопрос звучит глупо, Гарри все же заставил себя договорить.

— Скайт? — усмехнулся Крэбб.

— Чего? — выпалил, отвлекшись от карты, Рон.

Малфой в который раз снисходительно поморщился.

— Мы тоже не поняли, когда увидели вот это, что Дамблдор имел в виду. Поэтому Крэбб и Гойл летом играли в кегли.

— Крэбб и Гойл играли? — поразилась Гермиона. Гарри понимал ее; если бы в чем-то надо было разобраться, он вряд ли доверил бы это Крэббу или Гойлу.

— А кто это, по-вашему, должен делать? Я?! — в свою очередь, изумился гриффиндорским понятиям Малфой.

— Скайт — это удар, при котором шар сбивает сразу все кегли, — сжалился Забини. — Как ты и хочешь, Поттер. Крэбб?

— Очень редко это получается, — пробасил Крэбб, рассеянно косясь в окно, и у Гарри возникло нехорошее подозрение, что придется этим и удовольствоваться.

Внезапно у Гарри перехватило дыхание: он вспомнил о карточке из шоколадушек, которая уже долгое время пылилась в прикроватной тумбочке в его спальне. Там говорилось что-то о кеглях; но, в любом случае, мчаться сейчас в башню только ради того, чтобы перечитать карточку, Гарри не стал.

Между тем описанные «кегли» вызвали самый пристальный интерес. Ребята из Дамблдоровой Армии передавали пергамент из рук в руки, деловито и солидно обсуждая, не упустил ли Дамблдор в своем предположении чего-нибудь.

— И в самом деле, он точно угадал с гоблинами, — оценил Захариас Смит.

— Зато тут ничего нет о магических тварях! — указал Рон, не в силах отказать себе в удовольствии возразить Смиту. — А я разговаривал с отцом, и знаешь, что он говорит? Нам, возможно, пришлют драконов для охраны школы.

— Интересно, кто это в Министерстве такой сообразительный? — процедил Малфой. — Они хоть понимают, что это имеет смысл для охраны территории замка от нападающих, пока они снаружи и, что маловероятно, ни с кем из наших в это время не сражаются? Когда здесь начнется битва, драконы нам ничем не помогут.

Вроде бы они обсудили все, что собирались, и Гарри неуверенно поглядел на ребят, полагая, что настала пора распустить собрание. Однако, уловив его взгляд, Гермиона встала.

— Прошу внимания, — отчеканила она.

Рон недоуменно покосились на нее, потом на Гарри, но тот ничего не мог им объяснить. Зато, судя по всему, Малфой имел к этому отношение, потому что он тоже поднялся со своего места и, покинув круг слизеринец, приблизился к центру комнаты.

— Я бы хотела, чтобы мы сейчас обозначили план действий, хотя не знаю, что из этого выйдет. Мы с Малфоем много говорили о том, что и так очевидно, — волнуясь, сказала Гермиона.

— И о чем же? — полюбопытствовала Лаванда.

— Да, поподробнее, — попросил Рон.

— А что вы все недавно так яростно обсуждали? — в свою очередь, обратился к ребятам Драко. — Эббот тоже получила подарок от Шляпы-сортировщицы. И, нам с Грэнжер представляется, должен быть еще один.

После этих слов установилось образцовое молчание.

— Если следовать логике, — сказала Гермиона, — то в Шляпе должны находиться магические вещи всех основателей.

Собравшиеся оживленно загудели. Особое возбуждение овладело равенкловцами. Их состояние невольно напомнило Гарри о том, каким он был, ожидая пробы на способность быть анимагом. Ситуация действительно была похожа; ведь, по его мнению, только один из них, да и то необязательно, что из них, способен что-то вынуть из Шляпы. Чувство поражения, охватившее его тогда, Гарри теперь вспомнил почти без эмоций, и все же… Во всяком случае, не хотелось бы ему еще раз через это пройти.

— Да, ведь представители «Гриффиндора», «Слизерина» и «Хуффульпуффа» уже получили наследство основателей, — продолжала Гермиона.

— И у нас с Грэнжер по этому поводу вышел небольшой спор, — уведомил собрание Малфой, извлекая на свет драгоценную Шляпу. — Можно тебя попросить, Поттер?..

Недоумевая, Гарри покосился на Гермиону, но она лишь пожала плечами, не выражая протеста намерениям Малфоя. Гарри подошел к слизеринецу, который аккуратно расправил Шляпу и перевернул ее.

— Я думаю, даже избранный ученик не может извлечь предмет, принадлежавший когда-то основателю, в любое время, — заявил Драко. — Поттер, при каких обстоятельствах ты вынул оттуда меч Годрика? Я считаю, это возможно не каждый день.

— В общем, да, — согласился Гарри. — Я получил меч в Тайной комнате… убил василиска… И Дамблдор мне потом сказал, что только настоящий гриффиндорец может вытащить меч из Шляпы.

— И все-таки, проверь, сможешь ли ты достать его сейчас, — лениво протянул Малфой.

Не видя причин отказываться от попытки, Гарри сконцентрировался, поместил руку в Шляпу и, хотя очень надеялся, никакого меча там не оказалось. Он повернулся к публике, демонстрируя свою пустую ладонь.

— Вот, я тебе говорил, — с явным превосходством обратился Малфой к Гермионе. — Когда Поттер вытаскивал его, он был на пике всех лучших качеств, требуемых Годриком Гриффиндором. Когда Эббот доставала свою курительницу, то есть курительницу Хельги Хуффульпуфф, она была на взводе из-за противоречия между справедливостью и милосердием, я сам видел. Ну, и я тоже, противоядие досталось мне в необычный момент моей жизни.

Конец собственной реплики заставил Малфоя помрачнеть; он явно не собирался вдаваться в подробности.

Гермиона, уличенная в несостоятельности своих предположений, вовсе не казалась расстроенной.

— Я еще высказывалась, если помнишь, в пользу того, что каждый в определенные моменты, на пике своих способностей, может получить что-либо от Шляпы, — сказала она.

— Глупость, по-моему, — проворчал Малфой, но так тихо, что даже Гарри, стоя рядом, едва расслышал его. Тем более, многие переговаривались вполголоса, не забывая, впрочем, следить за развитием событий.

— Вы считаете, нам стоит тоже попытаться достать что-нибудь из Шляпы? — громко спросил Энтони Гольдштейн.

— Непременно, — с отталкивающей солидностью ответил Малфой.

— Вот только, — вмешалась Гермиона, — мы только что убедились, что нет смысла испытывать удачу просто так. Достойный представитель «Равенкло» может определиться…

— Мы все достойные представители «Равенкло», — оскорбленно отозвался Гольдштейн.

— Да, конечно, — охотно согласилась Гермиона.

— Вот только Шляпа вам сейчас ничего не даст, — заявил Малфой; и вновь на его лице Гарри заметил ревнивое выражение. Явно, слизеринцу не хотелось, чтобы все подряд шарили в Шляпе. — Надо придумать задание, которое заставит равенкловцев напрячь интеллект.