Внутренний город располагался между двумя довольно глубокими оврагами. С западной и восточной сторон он укреплялся валами, а с запада еще и рвом глубиной до трех метров. Во внутреннем городе проживало много богатых и знатных горожан. Уезжать они не хотели, считали, что огромная русская армия остановит врага. На юго-западе города были сосредоточены производственные сооружения: металлургические печи, гончарный горн, ювелирные мастерские.
Со всех сторон внутренний город окружал посад, укрепленный оврагами и валом с деревянными стенами. Здания в городе были сложены из обожженного квадратного плоского кирпича. К зданиям примыкала топка, она соединялась магистральным каналом с системой дымоходов, а в них были проложены глиняные трубы. Горячий воздух из топки шел по дымоходам, обогревая все здание. Ярослав поселился на галере, флагмане флота, а Макар в городе. За свои тридцать лет Макар успел побывать и в Риге, и в Кракове, не говоря уже про Новгород, Чернигов и Киев. Нигде он не видел таких удобств. Даже новомодные причуды Коробовых казались ему теперь жалким подражанием болгарам. Рассказам о роскоши Царьграда Макар не очень доверял, тем более, говорили, что крестоносцы сильно разрушили город.
Макар получил огромное удовольствие от обследования, на удивление чистого, города. Две огромные мечети и медресе, караван-сараи, рыночная площадь, всё это поражало Макара. Даже в бедных домах, где поселили простых русских воинов, существовала подпольная система обогрева. Хотя бедность эта была относительна, Макар видел, что при строительстве этих домов использованы железные гвозди, скобы. Такое богатство выброшено на ветер! В богатом Новгороде и столичной Рязани деревянные дома строили без единого гвоздя. Неприятно удивила Макара слобода замочников, изготавливавших, как железные, так и бронзовые замки в виде фигурок животных. На родине Макара дома не запирали. Замки были редкостью.
В одной из лавок Макар увидел русские шиферные пряслица. Такие пряслица изготовлялись близ Овруча на Волыни, где добывают розовый шифер. Русских товаров было много: новомодная стеклянная посуда из Карачева, киевская поливная керамика, янтарь из Прибалтики.
Богатыми были не только городские жители, множество лавок продавали плужные лемехи и резаки, косы, мотыги. Такие дорогие железные изделия мог купить только богатый крестьянин. В Русской Империи широкое распространение такой инвентарь получил в последние два года, в Великой Болгарии это было обыденностью. Неудивительно, что болгары продают так много хлеба, когда у русских неурожай.
Макару было жалко этот великолепный город. Он понимал, что его придется оставить. Монголы разрушат город, десять тысяч упрямых жителей, не пожелавших уйти на север, захватят в плен. Одним болгарам не выстоять, а русские не могут положить в обороне города свою пехоту. Это глупо и бессмысленно.
На Волге стоял русский флот, три десятка огромных, морских галеры. Каждая могла вместить до пятисот воинов. Скорость галер достигала пятнадцати километров в час, а грузоподъемность двести тонн. Ярослав использовал их для перевозки пехоты и снаряжения. Конница везла с собой только самое необходимое. Флот уже не раз помогал русским в боях против монголов. Дважды русские отряды были прижаты к Волге, русские высаживали ночью десант, окружали врага и уничтожали. Еще один раз пехота прошлась по тылам, уничтожила обоз и перестреляла огромный табун лошадей. Спокойно отступив к Волге, пехотинцы погрузились на галеры. После этого монголы прекратили пользоваться прибрежной полосой.
У Самары установилось хрупкое равновесие. Монголы не готовы были идти на штурм Муромского города, накапливали силы. Без взятия этой крепости форсировать Самару было глупо. В лесах и болотах действовали болгарские войска и русская тысяча диверсантов. Они уничтожали небольшие отряды монголов, неосторожно приблизившиеся к пойме реки. Русские часто заманивали злых от нечестной тактики врага монголов. Патрулировали небольшими отрядами и уходили в подготовленные засады. Монголы понимали эти хитрости, но наглые обстрелы издалека раздражали. Русские диверсанты были снабжены лучшими луками и арбалетами и могли стрелять, находясь в безопасности.
Тревожащая врага тактика войны вышла на новый уровень, когда Ярослав затеял поход по тылам врага. Флот перевез пять тысяч половцев в тыл монголам. Удар по пасущимся табунам оказался неожиданным. Ярослав действовал наверняка. Военные действия показали отсутствие у врага тяжелой конницы. Половцы, по сравнению с монголами, оказались лучше вооружены. При окружении всегда существовала возможность прорваться и уйти к Волге.
Высадились далеко в тылу у монголов. Разъезды на лучших лошадях должны были обеспечить уничтожение конных монгольских дозоров. Ярослав поехал во главе одного такого дозора, не послушав уговоры обоих половецких полковников.
Необозримое пространство степи было покрыто пестрым ковром всевозможных трав белого, желтого, красного, синего цвета. Голубые незабудки, желтые цветы крестовника, белые перья ковыля, темно-лиловый шалфей. У Ярослава рябило в глазах, на горизонте виднелись небольшие холмики, чуть ближе балка с яркой зеленью деревьев.
Июньский день был жарок, в воздухе висели тучи насекомых, привлеченные лошадьми и людьми. Из-под ног лошади взлетали бесчисленные пчелы и шмели. Перепела и другие птицы часто дожидались до последнего момента, дикое первозданное место эта степь.
Высота травостоя достигала метра. Как тут заметить врага? Положил лошадь, сам присел, в пяти метрах не заметишь. Зато догонять врага легко. В такой высокой и густой траве низкорослые монгольские лошадки быстро не побегут. Самые рослые из них всего метр тридцать в холке.
Первый табун нашли около балки. По ней протекал небольшой ручеек, бравший начало из маленького родника. Несколько тысяч лошадей окружили три сотни русских и погнали табун к Волге. Половцы отказывались убивать беззащитных лошадей, Ярослав взял с собой тысячу земляков. Половцам сказали, что табун переправят на другой берег Волги, не сказали, что вплавь.
Ярослав решил лично присутствовать при жестоком убийстве беззащитный животных. На радость полковников он оставил отряд и мужественно поехал назад, к Волге. Он не торопился, хотя ехать было легко, табун протоптал в степи широкую дорогу. Птиц не было слышно, только нестерпимое жужжание насекомых нарушало тишину. Подъехав к Волге, Ярослав остановился на пригорке и стал наблюдать за табуном в реке. Погонщики сели в лодки и стали направлять лошадей к противоположному берегу реки. Через пару часов пригнали второй табун, а первый всё еще двигался, лошади не хотели тонуть. Ярослав вынужден был проехать вниз по течению реки несколько километров и найти новую возвышенность для наблюдения за рекой.
К вечеру монголы собрали войска и оттеснили половцев к Волге. Половцы отошли, хотя уверяли потом Ярослава, будь приказ, они стоптали бы монгольскую конницу. Во всяком случае, Ярослав убедился: русские стрелы разят врага наповал, монгольские не пробивают русский доспех.
Флотилия причалила к противоположному берегу Волги, и выяснилось, что практически все монгольские лошадки удачно форсировали реку.
Позднее Валентин рассказал Ярославу, что реки не составляют для монгольских лошадей преграды. Часто, к удивлению врагов, монголы, не останавливаясь для наведения мостов, или изготовления паромов, вплавь на лошадях форсировали такие широкие реки, как Амур и Хуанхэ.
Болгары действовали полу партизанскими методами, русские стремились не допустить монгольское войско на правый берег реки Самара. Две недели монголы не могли взять город. Как только русская флотилия причаливала к берегу, монголы снимали осаду и блокировали высадку десанта.
Хрупкое равновесие нарушили болгары. В войско болгарское приехал хан Шер, бывший зимой в Рязани послом. По старому знакомству навестил хан Ярослава на флагманской галере. Долго восхищался судном, русским оружием, смелостью Ярослава и его удачной добычей несчетных табунов лошадей. Особенно хвалил половцев, которые под мудрой рукой русского императора стали почти ровней болгарам и русским. А потом попросил на один денек этих половцев. Небольшую вылазку задумал Шер, настоящих воинов у него сейчас нет, одни охотники, по-русски диверсанты. Кто откажет в маленькой просьбе старому знакомому?