— Даже шоколад не помог, — расстроено сказал Гарри, — я съел семь плиток шоколада, но все, что смог наколдовать — слабый свет! Эта мразь лишила меня силы — я теперь как сквиб!

— Гарри, иди сейчас же к Северусу, он свободен, — сказал Дамблдор. — Иди, и все ему расскажи.

— Не пойду! — выкрикнул Гарри, приведя Дамблдора в полное замешательство. — Он понял, что со мной что-то не то, и назначил мне вечером еще один урок — мог бы и не придираться!

— Гарри, иди к нему — он тебе поможет, — настаивал Дамблдор.

Гарри нехотя поплелся в подземелья. Попытался успокоиться и постучал в дверь.

— Войдите, — послышался глубокий голос Мастера Зелий. — Поттер? Я ждал тебя вечером.

— Дамблдор сказал мне пойти к вам сейчас, сэр, — сказал Гарри.

— Что у тебя с настроением? Почему не держишь блок? — засыпал вопросами Снэйп. — И что с тобой случилось сегодня на моем уроке?

Гарри рассказал в двух словах, что произошло с ним с самого утра.

— Дьявол! — выругался Снэйп. — Это, видимо последствия проклятия Arcvidilio. Но я не думал, что это так повлияет на твою магическую энергию.

— И что теперь делать, сэр? — чуть не плача от отчаяния, сказал Гарри. — Я не могу ничего делать!

— Ну что ты раскис, как барышня? — скривился Снэйп. — Что, мои знания тебя не вдохновляют? Будем восстанавливать твои силы. Но, предупреждаю, что это может быть длительный процесс.

Гарри схватился за голову.

— Возьми себя в руки! — рявкнул Снэйп. — Еще раз придешь ко мне в таком настроении — вышвырну! Понял меня?

— Да, Мастер, — ответил Гарри.

Снэйп вышел из-за стола и снял с полки один из пузырьков.

— Выпей, — протянул он его Гарри, — начнем с этого. Если эффекта не будет к завтрашнему утру — придется подумать хорошенько. Можешь идти, и лучше, поспи сейчас.

— Да, сэр, — тихо ответил Гарри.

— Погоди, — остановил его Снэйп. — Возьми вот это — будет плохо — назови мое имя и сможешь связаться со мной.

И Снэйп протянул Гарри точно такое же зеркальце, что и Сириус дал крестнику год назад. От удивления, Гарри едва его не выронил.

— Ты уже видел это прежде? — корректно спросил Снэйп, делая вид, что он не читает мысли Гарри. — У Блэка было такое же, я знаю. Вообще-то, это я придумал.

— Вы? — изумился Гарри. — Но, Сириус сказал, что эти два зеркала они сделали с моим отцом.

— Да, они сделали их после того, как выкрали у меня записи с нужным заклинанием, — ответил Снэйп, — еще одна причина, по которой я ненавидел Джеймса Поттера. Если будет плохо — обращайся.

— Спасибо, сэр, — сказал Гарри, — знаете, я еще не сказал вам, что мое сломанное плечо иногда простреливает болью так сильно, что я не могу ничего держать в правой руке.

— Последствия проклятия этого подонка, — снова ругнулся Снэйп. — Я бы прибил его своими руками за такое. Надеюсь, ты засадишь его в Азкабан лет эдак, на двадцать — тридцать. Иди и поспи, Поттер, сон — лучшее лекарство. И, если завтра будешь чувствовать себя не лучшим образом — не ходи не уроки — я все объясню директору.

— Спасибо, Мастер Снэйп, — сказал Гарри и вышел из кабинета.

Гарри вернулся в башню Гриффиндора и сразу же поднялся в спальню. Он положил мантию, карту и шоколад в чемодан, положил палочку на тумбочку и, не раздеваясь, лег на кровать. Спасть, конечно, он не мог, но постарался успокоиться и довериться Снэйпу — даже Дамблдор не мог делать некоторые вещи, которыми владел Мастер Зелий. Через двадцать минут Гарри услышал, как в дверь спальни отворилась.

— Гарри? — позвал Рон. — Ты что, спишь?

— Нет, просто лежу, — перевернулся Гарри на спину. — Уроки закончились?

— Да, — ответил Рон, — а чего ты сбежал с Защиты — Люпин так расстроился. Что с тобой?

— Сил нет, — буркнул Гарри.

— Устал? Ну, ничего, пару деньков, и все будет ОК!

— Нет, не будет, Рон, — ответил Гарри. — Эта тварь своим проклятием лишил меня волшебной силы.

— Не может быть! — ужаснулся Рон, как раз в этот момент вошла Гермиона.

— Гарри, ты плохо себя чувствуешь? — спросила она.

Гарри не стал еще и ей рассказывать — Рон передал подруге слова Гарри, та, конечно же, уже догадалась, что что-то не то.

— И что ты будешь теперь делать? — спросила она.

— Ничего, — ответил Гарри, не желая вдаваться в подробности его дальнейших действий. — Дамблдор сказал, что сила вернется сама.

— Когда? — спросили Рон и Гермиона вместе.

— Через пару недель, — равнодушно ответил Гарри, — а, может, через пару месяцев, а, может, через пару лет. Откуда я знаю?

Последние слова он уже прокричал от отчаяния.

— Не приставайте ко мне! — воскликнул он, вновь перевернувшись лицом вниз, но неудачно повернулся и вскрикнул от боли в правом плече.

— Гарри, неужели рука все еще болит? — нежно спросила Гермиона, присаживаясь на край его кровати.

— А что, похоже, что я симулирую? — нагрубил Гарри. — Оставьте меня, пожалуйста. Мне итак тяжело, тут еще вы лезете с дурацкими вопросами!

— Ты же наш друг, Гарри, — еще нежнее сказал Гермиона. — Как мы можем быть равнодушными. Рон, слушай, я оставила сумку Гарри внизу, возле двери — ты не принесешь?

— Конечно, — отозвался Рон и вышел.

Как только хлопнула дверь, Гарри почувствовал, что Гермиона гладит его по волосам, и он тут же успокоился.

— Гарри, я знаю, как тебе тяжело, — тихо сказала она, — но не надо нас отталкивать — мы боимся, что эти гады могут воспользоваться твоей временной магической беспомощностью, чтобы снова навредить тебе.

Гарри накрыла волна воспоминаний, и он так резко сел, что Гермиона даже вздрогнула.

— Ты умеешь меня успокоить, — мягко сказал он, беря ее за руку и касаясь губами. — Чтобы я делал без тебя, Гермиона? Твоя выдержка меня поражает.

— Почти как у Снэйпа? — улыбнулась она, проводя ладонью по его щеке. — До него мне далеко.

Гарри посмотрел в карие глаза девушки и не смог удержаться, чтобы не прижать ее к себе. Она нежно поцеловала его в уголок рта, и тут Гарри вспыхнул — он стал жадно целовать ее в губы, затем покрыл лицо и шею поцелуями, чувствуя, как закружилась голова. Гермиона ответила ему тем же, издав тихий стон.

Гарри потерял контроль над эмоциями и опустил голову на подушку, утягивая девушку за собой. Ее длинные волосы спадали вниз, Гарри ласково убрал их в сторону, открывая лицо. Он провел рукой по ее спине, стягивая с плеч мантию, девушка расстегнула пуговицы на его рубашке. Страсть просто свела их с ума, они даже не услышали, как открылась дверь в спальню.

— Что вы делаете? — закричал Рон.

Гермиона тут же вскочила и села на кровать спиной к Рону. Гарри тяжело дыша, посмотрел на друга, лицо которого было красным, как свекла.

— Гарри? Гермиона? — задыхался Рон. — Вы что тут собрались делать?

— А на что это было похоже? — сказал Гарри.

— Но…, как же ты…, вы…, - Рон не мог найти слов.

— Мы делали что-то противозаконное, Рон? — спросил Гарри, застегивая рубашку. — Не нужно так реагировать, — раздался голос Гермионы от окна.

— А с тобой я вообще не хочу больше разговаривать! — рявкнул Рон.

— А в чем дело, Рон? Гарри — не Крам, — спокойно ответила Гермиона, подходя к нему. — Своей ревностью ты ничего не изменишь, так что лучшее, что тебе стоит сделать — принять все, как есть.

— Ревностью? — выдохнул Рон.

— Да, Рон, ревностью, — сказала Гермиона. — Ты столько лет смотрел на меня и не находил во мне девушку. Но сразу же изошел ревностью, увидев меня на балу с Виктором. Я еще тогда сказала тебе, что ты должен был сам сделать первый шаг ко мне. А теперь я сделала свой выбор. Ты можешь либо принять его, либо нет. Но от этого ничего не изменится.

— Но вы же не можете…, - выдавил Рон, — нельзя же так со мной. Я же…, ты разве не знаешь, что я…, что ты мне нравишься, Гермиона?

— Я вижу это, Рон, — спокойно ответила Гермиона, — я же женщина…, но твое поведение не располагало меня к тому, чтобы ответить тебе взаимностью.