– Настоящий король все-таки, а вы одеты как на прогулку, – совестила товарищей Пина.

На что Питти как всегда пробурчал:

– А они вообще не одеты. Что за неуважение?

– Кр-рах! Дискр-р-редитация! – поддержал хозяина Пугай.

Но перечить Пине было бесполезно, и Репейник обрядился в золотые доспехи. Став рядом с ним, вся в кольцах и бриллиантах, как принцесса, она удовлетворенно заявила:

– Ну вот, другое дело.

Король Илогеон в сопровождении своего внучатого племянника грациозно подплыл к "Мечте Кашалота". Могучий царственный дельф был значительно крупнее других и имел на голове золотую татуировку в виде четырехконечной звезды.

"Мы, дельфы, вольный народ. Нам навсегда открыты все стороны света, – словно предваряя вопрос начал Илогеон. – Приветствую тебя, Олли Громовержец!"

Почувствовав смущение невысоклика, король добавил: – "Теперь это твое имя".

Олли с достоинством поклонился:

– Я благодарю вас, Ваше величество, за помощь. Без Флога и его товарищей мы ни за что бы не справились с Зарклохом.

"Нет, Олли, это мы признательны тебе. Ты и твои товарищи избавили океан от Ужаса Глубин. Дельфы будут помнить об этом, пока жив последний из них".

После слов короля пролив опять закипел – пять сотен дельфов встали на хвосты и, кланяясь, захлопали ластами. Невысоклики и гном почувствовали себя знаменитыми актерами, выходящими после спектакля "на бис".

С утра начали прибывать повстанцы с разных островов. Целые флотилии лодок заходили в пролив с обеих сторон. И первое, что хотели сделать поборники "справедливого распределения" – хоть одним глазом взглянуть на легендарных чародеев с материка. Участники мятежа смотрели на победителей Зарклоха как на богов. Все видели проплывая мимо, как бесчисленные птицы клюют тушу вареного спрута. К птицам на помощь подоспели полчища акул, но для того чтобы пожрать чудовище, их однозначно не хватало. Дохлый Ужас Глубин начинал протухать.

Принимая поздравления хойбов, Олли быстро устал. От рукопожатий и поклонов у него болели ладони и ныла спина. Оставив за себя Пита, он вместе с Нури отбыл на корабль. Позже к ним присоединился Дерг.

Начертав карту главного острова – Бурегаса, вождь "синих ящериц" отметил на ней Ласиоту, подковой охватившую бухту Прибытия.

"Совет четырех", как потом стали называть участников исторического собрания, склонился над картой. Четвертым был старый Брю. Стуча трубкой по карте и смахивая ладонью пепел, знаменитый морской волк утверждал:

– Хрястни мое весло, если Горх не закроет вход в бухту своими кораблями. Высаживать отряды придется восточнее, где нету гор. Потом, я как моряк говорю вам: нас наверняка будут поджидать вот здесь – у пролива.

Дерг вопросительно посмотрел на Олли:

– Выходит, нам надо действовать двумя группами?

– Тремя, – сказал Нури.

И пальцем указал на столицу с севера.

– Пусть гном пояснит, – потребовал Брю.

– Во-первых, – Нури загнул палец, – враг думает, что мы нападем с моря, и постарается навязать нам морское сражение. Атаки из глубины острова он не ожидает. А во-вторых, "железное заклинание" эффективно действует лишь на расстоянии трехсот локтей. Пушки бьют гораздо дальше.

– Молодец! – похвалил Виндибур. – И как я про это забыл? Совсем островитяне мне голову заморочили. Говорят же: слава – это яд. Третий отряд мы высадим на северный берег, пройдем через лес и нападем.

– Но как незаметно подойти к берегу? – засомневался Дерг. – Большой корабль даже ночью заметит береговая стража.

– Я знаю, как, – снова удивил Нури. – Дельфы.

Эскадра шла на всех парусах. Пять быстроходных клиперов держались в кильватерном строю за флагманом. Гордую собой "Мечту Кашалота" украшал адмиральский стяг – оранжевая молния на черном фоне. С правого борта от "Мечты" стройными рядами плыли дельфы.

Виндибур, стоя на мостике вместе с Брю, то и дело бросал взгляд на мощную спину Илогеона, мелькающую среди волн. Так было спокойней. Перед тем как эскадра вышла в поход на Ласиоту, Ило Справедливый долго говорил с Олли.

"С тех пор, как Стратус Кронлерон вылечил меня, – рассказывал король дельфов, – я его больше не видел. Но знаю наверняка – он собирался вернуться. За то время, что маг провел рядом со мной, мы подружились, и он сделал меня вечным. Ты ведь знаешь, Олли, вечная жизнь не означает бессмертия… Он очень переживал, что не сумел укрыть от Горха то, что подарил мне, как и многое другое. Я спросил его: "Зачем ты покидаешь Эль-Бурегас?" – а он мне ответил: "Чтобы когда-нибудь вернуться". "Как скоро?" – настаивал я. "Когда эти неблагодарные прозреют". Еще он говорил, что ему нужно время для завершения своих исследований, чтобы иметь преимущество перед Горхом. По-моему, речь шла о силах природы. Мы давно перестали надеяться, но когда появились вы, я подумал, что тот час, которого мы все ждали, наконец, пробил".

– Пробил он или нет, а Горху конец, – твердо сказал Олли. – Мы здесь, и знания Кронлерона с нами. Он, как и обещал, превзошел Горха. И прозревшие есть.

"Прозревшие? Не думаю. Не будь таким наивным, Олли. Кронлерон имел в виду совсем другое".

– Что же?

"Что угодно, но только не "справедливое распределение". Именно с него все и начинается. Я думаю, маг мечтал найти способ саморазрушения чар усмарила. Но это лишь мои догадки. Горх все время боялся этого, а сейчас просто трепещет. Все в твоих руках, Олли. Помни, ничто не случайно".

"Хорошо вам говорить, Ваше величество", – думал, наблюдая за дельфами, Виндибур. – Вас на земной трон не посадишь, да и Горх пока жив".

Естественно, такие размышления настроения не поднимали. Но, так или иначе, бушприт резал волну, паруса наполнял ветер, а адмирал стоял на мостике. Адмирал только что народившейся усмариловой эскадры, адмирал Олли Громовержец.

С шедшего первым клипера подали сигнал. Вверх взлетел синий стяг с тремя желтыми треугольниками – флаг гнома. Это Нури сообщал о том, что два его корабля и дельфы Илогеона поворачивают на восток для обхода Бурегаса и высадки отряда в северной его части. С Нури шли Хрюкл, "синие ящерицы" Дерга и "большеухие" – самая надежная и непримиримая часть противников режима. Отряд примерно в четыре сотни хойбов собирался совершить стремительный ночной переход через центральную часть острова к Ласиоте.

Еще трем кораблям под командованием Репейника была поставлена задача: войти в Юго-западную часть Бурегасского пролива и, если там будет обнаружен флот Верховного консула, навязать бой, постепенно продвигаясь к бухте Прибытия.

Сам Олли Громовержец входил в пролив на "Мечте Кашалота" с противоположной стороны, огибая остров Осиный. "Мечта" высаживала десант справа от Ласиоты. Повстанцы под командой вождя "отрицателей бамбука" должны были штурмовать береговые укрепления, чтобы войти в город со стороны порта. С Питом была Пина, а с Олли – старый Брю, Тина и Четырбок. Доктор со своим Санитаром и аптекой собирался участвовать в высадке.

Часа через три на клипере Пита взметнулось зеленое полотнище с алым цветком чертополоха в белом круге. Питти отсалютовал "Мечте" – адмиральскому флагману, взявшему курс на Восток.

По своей площади Бурегас равнялся, примерно, трети всех островов архипелага. На нем были и поросшие лесом горы, и зеленые долины, и небольшие живописные речки с водопадами. В этих краях не было только одного – счастья в глазах островитян.

На унылых и безразличных к красотам природы лицах лежала печать многовекового унижения. Страх и запустение стали символами усмарилового культа на этой земле. Когда-то красивая и даже вычурная архитектура Ласиоты, при ближайшем рассмотрении оказывалась ветхими обшарпанными зданиями с дырами в кирпичной и черепичной кладке. Многовековая разруха царила повсюду – и на улицах, и в головах. Но ее никто не замечал.

Среди серого уныния, словно пришлец из другого мира, сверкал золочеными башнями дворец Верховного консула, окруженный высокими беломраморными стенами. Сам Горх роскошь любил. Единственная ровная мощеная дорога соединяла резиденцию правителя с портовыми сооружениями и береговыми укреплениями. У бывшего ученика Кронлерона было две "священных коровы" – его флот и Орден уклистов, распоряжавшийся всем от его имени. Замки Ордена были разбросаны по крупным островам, а центральный находился через пролив – на Осином острове.