– Да уж-ж! – еж важно погладил брюхо. – Ваш-ши условия?

– Послушай, чертополохов внук, – не выдержал старый Брю, – проснись! Назревает грандиозная драка, обкусай ее сом, а вы дрыхните… Если Горх со своими зарклохами нам накостыляет, то и ваше дело – труба. Давай-ка, расскажи адмиралу Олли, чему там вас Мурс обучал, трап ему под ноги!

Монолог Брю впечатлил вожака.

– Горх-х? – переспросил еж. – Мурс-с? – и в его глазах-бусинах загорелись злые огоньки. – Мы будем сраж-ш-шаться. Но на суш-ше нам нужны дрофы.

– Дрофы будут, сколько угодно, – заверил Олли.

– И перед боем мы едим гадюч-ч-чий суп, – поставил жирную точку атаман.

– Пинка, бежим скорей искать рецепт! – тут же сорвалась с места Тина. – Его надо отправить Питу и Нури.

Вскоре ежи начали вылезать на палубу, потягиваясь и расправляя иголки. Похоже, возможность поучаствовать в боевых действиях воодушевляла колючий народ. Когда все войско построилось на баке, главный еж обратился к солдатам с речью.

Речь была не очень длинной, но чихательно-шипящие интонации атамана произвели на бойцов неизгладимое впечатление. Болто мог поклясться, что пару раз явственно разобрал "Горх".

Ежи свирепели на глазах. Вслед за вожаком они стали повторять слова своей песни:

"Кхеж рееж мыши ужа,

Чирс ажаба пшиержа!"

В такт словам все войско переступало с ноги на ногу. Экипажу показалось, что на море началась качка. Закончив танец жутким кличем "Мыши ужа!", ежи по трое сигали в воду и гребли к берегу.

– Фух, слава океану! – старый Брю вытер со лба пот.

Олли подозвал Хрюрю:

– Вот, привязываю к твоему ошейнику записку. Лети срочно к Питу и смотри, не связывайся с альбатросами! Передай: "ежи вышли".

Собака радостно тявкнула:

– Не беспокойся, Олли! – и, разбежавшись, взлетела.

"Мечту Кашалота" перегнали на глубину, кормой к югу, откуда дельфы ждали Зарклоха.

"Чтоб не разворачиваться, если придется быстро сниматься с якоря", – пояснил Брю.

Никогда еще Олли не было так жутко. В нем напрягался каждый нерв, а сердце намеревалось выпрыгнуть из груди. Ноги слегка подрагивали, как после долгой пробежки. Хотелось запереться в каюте и, как в детстве, спрятаться от всех напастей, накрывшись с головой одеялом. Но приходилось держаться. Напряженно всматриваясь в морскую даль, он вспоминал недавно произнесенные Тиной слова: "Все на тебя надеются". Да разве может он хоть на секунду показать свою слабость, когда рядом так же страшно его товарищам? Нет, не может, не имеет права. Но так почему же вновь посещает его одна и та же предательская мысль: как смеет он, жалкий, ничтожный невысоклик, примерять на себя одежды вершителя чьих-то судеб? Может кто-то там, на небе или еще неизвестно где, ошибся и случайно угодил в него пальцем, перепутал и не заметил? Ведь так легко не заметить маленького невысоклика!

Но вот идет к нему Тина, а у нее такое испуганное лицо… Гнать, гнать трусливые мысли… Кыш, проклятые! Прочь!

Тревожное ожидание длилось недолго. К "Мечте Кашалота" подплыл Флог: "Все. Зарклох уже здесь. Приготовьтесь и успокойтесь. Пусть враг думает, что вы попались. Удачи!"

Места распределили так: Олли и Тина на корме, Брю на мостике, а Болто и Пина на носу.

– Повторить еще раз заклинания, усмарил держать наготове! – предупредил всех Виндибур.

Когда они остались на корме вдвоем, Тина прижалась к нему:

– Мне страшно!

Олли погладил ее по голове:

– Не бойся ничего. Во-первых, я с тобой, а во-вторых, мы вместе.

"Молодец, невысоклик", – раздался в голове далекий голос Флога.

Виндибур улыбнулся. Он был спокоен.

– Пусть идут.

Враг словно услышал приглашение и не заставил себя ждать. Сначала в сиреневой дымке возникли корабли Верховного консула. Они выходили один за другим из-за северной оконечности острова, выстраиваясь в линию поперек пролива. "Раз, два, три… Всего пять", – насчитал Хрюкл. "Шесть, – поправила Пина, – вон он, шестой".

Незамеченный Болто фрегат подошел к берегу, готовясь высадить боевой отряд. Видно было, как поблескивают каски на головах прыгающих в воду солдат.

– Бедный Питти! – вдруг вздохнула Пина. – Как он там без нас будет…

Болто пробурчал:

– Сражаться они будут. Нури за ним присмотрит, не переживай.

Но Пина уже не слышала:

– Смотри, смотри, они идут на нас!

Четыре фрегата, сократив между собой дистанцию, пошли на медленное сближение с "Мечтой Кашалота". Пятый остался на месте, вероятно, для поддержки десанта.

На одном из атакующих кораблей ухнуло, и над головами невысокликов с шипением пронесся огненный шар, слегка опалив такелаж. Второй огненный сгусток угодил в воду рядом с правым бортом, подняв столб горячего пара.

– Эй, Хрюкл, эдак они нам корабль спалят! – крикнул с мостика Брю. – Давай, парень – Ветродуй, покажи этим тухлым устрицам, на что ты способен!

"Ох и разозлился же я", – подумал Болто, набирая в ладони усмарила. Сделав пассы руками, он прочитал заклинание. Из обеих рук невысоклика вырвались спиралевидные вихри, раскручиваясь в огромные воздушные воронки. Очередные огненные заряды врага, подхваченные встречным шквалом, завертелись и полетели вспять. На одном из центральных кораблей вспыхнул рангоут, а у второго загорелся левый борт.

– Получите, поганки сушеные! – ликовал начинающий повелитель ветров. – Болто Хрюкл возвращает ваши подарки!

Пина прыгала и потрясала кулаками:

– Так им! Так им и надо!

Пляшущие по воде смерчи разрушали боевой порядок. На горящих судах поднялась паника. Губительный ветер рвал паруса и снасти, не давая командам тушить разгорающийся пожар. Но капитан четвертого, дальнего от острова фрегата, предпринял маневр и вырвался за границу бушевавшей бури. Он начал обходить "Мечту" справа. То же самое попытался проделать и экипаж крайнего слева, флагманского корабля, но с меньшим успехом.

С мостика чуть не кубарем скатился старый Брю.

– В клещи хотят взять, раки болотные! Пора врезать им из пушки, забодай ее кальмар! Доктор, делай вот так, целься и зажигай!

Он навел орудие на развернувшийся бортом четвертый фрегат.

"Бу-бух!" – басовито громыхнула пушка.

Паромщик затряс пальцем в ухе:

– Здорово, провалиться мне в трюм!

Ядро с воем устремилось к вражескому судну и в щепки разнесло капитанский мостик, лишив корабль и капитана, и управления. Следующий выстрел, который сделал Четырбок, проломил борт над ватерлинией.

– Вот так стреляет наш эскулап, морских ежей ему в койку! – хохотал Брю, – Теперь пальни еще разок, лекарь!

Приноровившись, Четырбок вступил в пушечную дуэль с флагманом. Ему помогали Санитар и обезьянка. Сапфира (так из-за голубых глаз назвал ее Нури) подкатывала ядра, а енот, пока доктор наводил одно орудие, забивал заряд в другое. В момент выстрела звери жмурились и хватались за уши, но свой пост не оставляли.

Артиллеристы флагмана пытались отвечать. Но из-за трудностей с управлением у них плохо получалось: Болто-Ветродуй не выпускал корабль из зоны поражения.

И все-таки, пару раз попасть уклистам удалось. "Мечта Кашалота" потеряла полмачты и… зеленого пеликана Хрюкла. Вернее, пеликан пропал без вести после прямого попадания в камбуз.

Небольшой пожар быстро ликвидировали, после чего Пина спросила:

– Болто, мне надоело, что они в нас палят! Ты можешь опрокинуть их волной? Я кое-что…

Но на полуслове она испуганно замолкла. Ей вдруг стало жутко. Все, и Болто, и Брю, и Четырбок ощутили волну холодного, парализующего ужаса. Он холодил сердце, пробираясь прямо в мозг. Животные сникли сразу. Сапфира и Брюгай упали без чувств, а енот забился под таз, так что торчал один хвост, и скулил. В пролив вошел Ужас Глубин.

Зарклох возвышался над водным пространством пролива подобно черному утесу. Он медленно шевелил громадными щупальцами, поднимая чудовищные буруны. Каждый его шаг сотрясал дно, так что на острове качались деревья и со скал сходили оползни. "Мечта Кашалота" заплясала на здоровенных волнах, вызванных поступью спрута спрутов.