Две песни - "Лето" и "Я не знаю, зачем" Майк посвятил своим приятелям - Цою и Свинье. "Лето" было написано как своеобразный ответ на цоевскую "Весну". "Я не знаю, зачем" создавалась специально под голос Свина, и Майк старался петь этот панк-боевик в агрессивной и жесткой манере. Майк хотел, чтобы эти песни исполнялись соответственно Цоем и Свиньей, что получилось лишь наполовину - Свинья, изменив в майковской песне несколько слов и название ("Надристать"), впоследствии периодически ее исполнял. 

Уместно заметить, что в советском роке Майк одним из первых начал исследовать эстетику кавер-версий. Он любил вырывать песню из традиционной среды и помещать ее в непривычный контекст. К примеру, на нескольких ранних концертах он исполнял песню композитора Андрея Петрова "Эй, моряк, ты слишком долго плавал" в стиле heavy metal, превращая это романтическое произведение в жесточайшее гитарное рубилово. 

...Спустя две недели запись альбома была фактические закончена. Оставалось лишь продумать драматургию, оформление и наложить шумы. 

Источником шумов послужили немецкие грампластинки, раздобытые на фирме "Мелодия". К примеру, в интродукции к песне "Завтра меня здесь не будет" Майк использовал разнообразные вокзальные шумы, перед которыми женский голос объявляет на немецком языке: "Фрагмент номер сорок два. Подход поезда". Майку понравилась ритмичная немецкая речь и неожиданное появление женского голоса. Возможно поэтому он решил оставить это объявление. 

В "Увертюру" Майк захотел включить какой-нибудь фрагмент классической музыки, причем - обязательно со скрипками. 

"В процессе работы со студентами театрального института мне приходилось прослушивать массу классики, - вспоминает Гудков, который даже по тем временам был на удивление культурным панком. - Для начала я предложил Майку Вивальди и Моцарта, но он отказался. Потом мы откопали в фонотеке "Полет валькирий" Вагнера. Майк вспомнил, что он его когда-то слышал, и ему понравилось. Все остальное было делом техники. Я поставил пластинку на проигрыватель, а Майк с первого раза угадал с ручками на пульте - одной плавно уменьшил громкость пластинки, а другой как бы издалека подвел первые гитарные аккорды "Увертюры". 

После наложения шумов уже можно было объединять находящиеся на отдельных захронометрированных катушках композиции в цельное произведение. Выстраивать драматургию альбома было для Майка необычайно интересным занятием. Он садился за стол, писал тексты песен на отдельных листах и затем переставлял их, анализируя, как они будут смыкаться друг с другом. Сомнений не вызывали только две позиции: альбом должен начинаться с "Увертюры" и заканчиваться "Сегодня ночью". Еще одним критерием были временные ограничения - альбом записывался в расчете на формат катушки в 275 метров, поэтому каждая сторона должна была составлять не более двадцати двух минут. 

Разобравшись с порядком, Майк собственноручно выбрал шрифты и на большом листе ватмана написал тушью "Майк - LV". Просто. Доступно. И легко. 

Первоначально "LV" обозначало год рождения Майка - 1955-й. Когда же после фотосъемок Вилли Усова обнаружилось, что фигура Майка на обратной стороне обложки выглядит словно зависшая в воздухе, возникла и вторая версия названия - "левитация".

Выход Брат Исайя (1982)

сторона А

Брат Исайя

Тот, кто нашел (Сундук)

Странные люди

Пустота

Червяки на крючке

сторона В

Послеобеденный сон

В кайф - и больше ничего (Хиппарь)

Торчу с твоих ног

Капли кайфовой росы

Группа "Выход", 1982 год. Слева направо: Михаил Брук, Александр Андреев, Владимир Захаров, Андрей Заблудовский, Сергей "Силя" Селюнин.

По итогам 82-го года, обнародованным в журнале "Рокси", этот дебютный альбом попал в пятерку самых лучших записей сезона - в одном ряду с "LV", "Табу" и "45". Вместе с тем "Выход" того времени можно было считать рок-группой достаточно условно. Оттолкнувшись от бардовской традиции, Сергей "Силя" Селюнин сочинял одухотворенные баллады, периодически перескакивая с КСП на реггей, блюз и неявную психоделику. Акустический орнамент его песен был обусловлен двумя факторами - невозможностью играть электрические концерты и невысоким техническим потенциалом музыкантов группы. 

От полной халявы в музыкальном плане "Выход" спасал скрипач Андрей Заблудовский, ставший впоследствии лидер-гитаристом "Секрета". Он доводил до завершенного вида мелодии силиных песен, являясь их основным аранжировщиком. Ритм-секцию "Выхода" составляли влюбленные в реггей и новую волну Михаил Брук (барабаны) и Александр Андреев (бас), про музыкальное мастерство которых ироничный Силя выразился в духе "одно дело - любить, а другое дело - уметь играть". Как бы там ни было, именно Брук с Андреевым "подсадили" Силю на песни Боба Марли, принеся своему другу целую пачку пластинок с ямайской музыкой. 

Следствием подобной реггей-подготовки оказался заглавный хит "Брат Исайя" - неожиданное для Сили обращение к библейской тематике: "Дверь заперта, брат Исайя, открой! / Мертвый или живой!" Этот реггей, написанный Силей за пятнадцать минут во время прогулки от дома до электрички, впоследствии оказался одной из самых популярных его песен и давал богатую пищу для всевозможных толкований.  

"В идейном смысле "Брат Исайя ничем не навеян, - рассказывает Силя. - Я прикололся к рифме "кайя-Исайя", но потом слово "кайя" из песни ушло и осталась рифма "душа простая". Позднее мои друзья нашли в тексте глубокий смысл - мол, это про Солженицына (так как он Исаевич) - чего в песне отродясь не было". 

Основная часть композиций "Выхода" была написана Селюниным в 79-82 годах и представляла собой смесь хиппистских гимнов ("Хиппарь") и эротических откровений ("Торчу с твоих ног", "Капли кайфовой росы"), не переходящих в открытую похоть и остающихся где-то на территории царства Вечной Мечты.  

Как ни банально это звучит, сюжеты для песен Силя брал из собственной жизни. Физик по образованию и будущий кандидат наук, он без ложного пафоса насыщал почти каждую из композиций бурными посталкогольными воспоминаниями, обостренным сексуальным восприятием действительности и остроумнейшим стебом - казалось, надо всем на свете. Одной из таких песен был "Хиппарь" - разудалый манифест раздолбайства, насыщенный легко читаемой самоиронией.  

Еще одна из композиций, "Капли кайфовой росы", была написана Силей в приступе "похмельного стыда" - после очередной белой горячки. В ней оказались перемешаны мелодии сразу двух песен - "Они ползут по стенам" и "Собирательница капель". С бодуна Силя взял припев первой песни и куплет второй и механически их соединил. 

При наличии буйной фантазии песни Сили могли ассоциироваться как с прибомжованным вариантом акустических опусов раннего Макаревича, так и с творчеством переевшихся "смешинками" музыкантов "Аквариума", пародирующих композиции из собственного альбома "Акустика".  

"Я тексты никогда не осознавал как основную деталь, - говорит Силя. - Ведь начиналось все с чего? "Хей-хей!" - и ритм, и тексты, как заполнение... Надо уметь замечать, что если слишком умный текст, то непонятно, зачем его под барабаны петь. А если глупый, то он и под барабаны пойдет".  

Одной из сильных сторон Сили как творческой личности было и остается не только удивительное чувство экспромта, но и отсутствие каких-либо комплексов по поводу звучания собственной группы.

"Свой звук мы искали с помощью ганжи, - с улыбкой вспоминает он. - Записав на репетиции новую песню, мы курили косяки и, слушая собственные опусы, восторгались: "Какой звук! Вот это ништяк! Целый оркестр!" 

Как гласит история, в электричестве ранний "Выход" отыграл всего два концерта. Начинались они с того, что луч света очерчивал силуэт человека в капюшоне, который буйно молотил по барабанам. Затем шел забойный хард-роковый рифф, после чего Силя начинал орать "Брата Исайю". Вообще среди девяти песен, вошедших в одноименный альбом, в электричестве исполнялись только две: "Хиппарь" и собственно "Брат Исайя". Все остальные игрались группой в акустике на многочисленных квартирниках. В конце концов именно после подобных концертов Силю истерзали друзья, настоявшие на записи альбома - "вполне осмысленной работы на вечность".