– Знаешь ли, ты должна прийти. Они очень хорошо работают. Раймонд и Тимоти сделали нам замечательные декорации с видами Центрального парка, а Мерл научилась управляться с освещением, а теперь, когда мы привели в порядок акустическую систему, даже в последнем ряду можно будет разобрать каждое слово.

Митци вздрогнула.

Как раз в тот день в Хейзи Хассоксе должна была состояться рождественская ярмарка. На самом-то деле до Рождества было еще далеко – всего-навсего последняя суббота ноября, но именно в этот день жители деревень традиционно приходили огромными толпами, чтобы заранее накупить всякой всячины в подарок на праздник.

В зале ратуши (украшенном мрачного вида самодельными гирляндами из бумаги могильно-бурого и тошнотворно-зеленого цветов, а также несколькими жуткими косоглазыми снеговиками из ваты, которых сделали детишки из младших классов хейзи-хассокской школы) шумела толпа. Митци, как всегда отвечавшая за стенд «Товары для ванны и косметика», думала о миллионе разных вещей сразу.

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Митци, Долл и Лу съездили в Рединг и купили платье.

Классическое свадебное платье из сверкающего белого атласа, с огромным белым боа из лебединого пуха, а дополняли его длинные белые перчатки и весьма изысканная диадема. Митци платье показалось пусть и восхитительно красивым, но каким-то слишком летним. Долл сказала, что, поскольку на смену приступам тошноты по утрам уже пришли горячие приливы, она сможет отлично согреться изнутри.

Как это ни удивительно, Лу, которой предстояло быть на свадьбе подружкой невесты, была вполне уступчива в отношении собственного наряда. Благодаря Шею Лу как будто витала в каких-то розовых облаках. Кстати, надеть розовый наряд она, само собой, отказалась, как и бледно-голубой или лиловый, но согласилась на темно-красное шелковое платье и даже разрешила перед свадьбой вплести в свои косички алые бусинки, веточки остролиста и плющ. Как они и предполагали, она наотрез отказалась сделать для этого случая прическу, но Долл с радостью приняла компромиссный вариант. Особенно она была довольна тем, что вместо своих обожаемых «Доктор Мартенс» Лу собиралась надеть элегантные атласные туфли на шпильках.

Митци долго подбирала наряд, в котором она появится в качестве матери невесты, и наконец остановилась на длинном платье в средневековом стиле из изумрудно-зеленого бархата, в котором она чувствовала себя почти королевой Гиневрой, да и ее рыжая шевелюра смотрелась очень удачно. Кроме того, поскольку в бабушкиной книге один из рецептов блюд на свадьбу назывался «Зеленые наряды», Митци сочла свое платье вполне уместным.

Ее чрезвычайно позабавила приписка, сделанная бабушкой Вестворд после рецепта, где намекалось, что название пробуждающих страсти и потому подходящих для свадебного пира «Зеленых нарядов» произошло от деревенского выражения «одарить девицу зеленый нарядом», которое означало «заняться любовью в поле с местной шлюхой». Она поделилась этим фактом с Ричардом и Джуди, а дочерей решила не посвящать в такие подробности.

Викарий согласился найти время для их свадьбы днем, на Рождество, между рождественским богослужением и детским шествием с «кристинглами»[54]; они уже подобрали музыку; Отто и Борис самым любезным образом пообещали устроить в «Волшебной долине» прием со шведским столом; а Ланс заявил, что заплатит за все, что гости выпьют в баре, – что было с его стороны, по мнению Митци, очень храбрым решением, если учесть, что за чужой счет жители Хейзи Хассокса выпивать могли бесконечно.

Так что подготовку церемонии можно было считать завершенной – оставалось только выбрать, какие рецепты бабушки Вестворд приготовить для свадебного пира помимо уже выбранных «Зеленых нарядов» и «Помадок мечтаний».

А еще, конечно, нужно было подумать о мюзикле «Волосы», который – о ужас! – будет показан уже через десять дней, и об остальных беби-бумерских проектах, которых становилось все больше и больше, и о возможном приготовлении бабушкиных блюд на заказ, и о рождественском обеде для одиноких и обездоленных, и, само собой, о Джоэле.

Митци бросила взгляд на часы. Без четверти двенадцать. Двери откроют через пятнадцать минут. На улице уже стояла очередь; на холодном северном ветру пришедшие притопывали ногами и дышали на пальцы. Тарния, которая должна была торжественно открыть ярмарку, могла появиться с минуты на минуту.

Гениальное все-таки решение, думала Митци, предложил Джоэл – пригласить Тарнию в качестве почетного гостя. Тарния, решив, что это будет замечательная возможность пригласить Высоких и Влиятельных лиц, на которых она с Задавалой Марком отчаянно хотели произвести впечатление, и показать им реальный пример многочисленных добрых дел, совершенных ими в деревне, с готовностью согласилась. А это означало, что теперь можно было быть спокойной за занятия в ратуше, пока Тарния не перестанет бороться за награды.

Джоэл сказал, что награждаемых под Новый год оповещают за некоторое время до публичного оглашения их имен, так что ярмарка, возможно, будет для Тарнии последним шансом произвести впечатление. Митци надеялась, что Тарния этого не понимает. Было бы здорово, если бы они смогли беспрепятственно поставить «Волосы» и провести рождественский обед, пока Тарния и Задавала Марк снова не превратились в гадких Снеппсов и не отказали им в помещении.

Сестры Бендинг, которым не дали на ярмарке своего стенда, помогали миссис Элкинс из «Кондитерской Пэтси» развешивать ценники на одежде, продававшейся под вывеской «Почти новое». Поскольку каждую вещь они примеряли сами – а это у них получалось медленно, так как мешали велосипедные шлемы, и они еще и любовались друг другом, взвизгивая от восторга, – то шло дело не очень быстро. Время от времени миссис Элкинс бросала в сторону Митци недобрые взгляды.

Как это ни печально, миссис Элкинс очень возмутили слухи о том, что Митци будет печь и готовить для деревенских вечеринок. С невероятной стойкостью обороняла она заказное производство «Кондитерской Пэтси»: праздничные торты и пироги для особых случаев. Митци ее ни чуточки не удалось переубедить, когда, попивая то, что в Хейзи Хассоксе принято было считать латте с низким содержанием калорий, и закусывая его глазированным кексиком, она говорила миссис Элкинс, что они не будут мешать друг другу и что привередливые клиенты «Кондитерской Пэтси» не променяют свои любимые кексы на выпечку из книга бабушки Вестворд. Миссис Элкинс осталась при своем мнении.

– Ой, пожалуйста, не трогайте их, пожалуйста. – От мысленной проверки списка нужных дел Митци отвлекло ужасное зрелище: Фетровая Шляпа пытался снять крышку с коробочки с выпечкой. – Это мои собственные.

В коробочке лежали прототипы еще не отработанных ею «Зеленых нарядов» и «Помадок мечтаний». Митци собиралась отнести их Долл и Брету после ярмарки и узнать их мнение. Конечно, было еще над чем поработать: помадки были кривобокими и комковатыми, похожими на снежки; «Наряды» вышли синевато-зелеными завитушками – поскольку бабушка Вестворд настаивала, что цвет должен быть естественным, а использовать можно только хлорофилл из свежесобранных и свежевыжатых трав, Митци, как она теперь понимала, перестаралась, и зелень была слишком уж яркой. Ей, конечно, не хотелось испытать их в действии на Фетровой Шляпе, а то убежит еще на обледеневший луг с какой-нибудь гулящей бабенкой.

– Откладываешь себе все самое лучшее, да? Вместо премии за работу на стенде? Понесешь угостить семью? Я тебя не обвиняю, голубушка. – Фетровая Шляпа отказался от попыток открыть коробочку и захрустел костяшками пальцев. – Ну, мне пора. Если ты все же передумаешь, то добро пожаловать к нам на репетицию. А что, – уставился он на нее, – ты снова с собой что-то сделала?

Митци, убрав коробку подальше от посторонних взглядов и стараясь скрыть за рядами присыпок литровую бутылку «Первобытной страсти» (флюоресцирующего фиолетового цвета), покачала головой.