Ириска подёргалась, но пальцы держались цепко.

— Если ты оказалась в рядах этих инженеров душ человеческих, — старичку не требовались Ирискины рассуждения, — конкретные носители зла для тебя — кошки. А ты для них — злейший враг. Как крыса. Да только размером не вышла. Вот потому и мышонок. Возражения принимаются, приговор обжалованию не подлежит. Если бы ты захотела прислушаться к моим словам, я бы посоветовал оставить Рауля и ходить в школу на улице Снегирёва. Только не в два часа ночи.

— Я люблю его! — выпалила девочка. — Рауля! И он любит меня!

— Вот-вот, — удовлетворённо покивал старичок. — Гони природу в дверь, она влетит в окно.

— Но и вы тоже когда-нибудь любили, — безапелляционно заявила Ириска. — А, может, ещё полюбите. Почему же вам так трудно меня понять!

— А я тебе так отвечу, — улыбка из самодовольной сделалась весёлой, — то сердце не научится любить, которое устало ненавидеть. Но для тебя мои слова — мёртвая буква. Как хороши, как свежи были розы…

— Отпусти… те… — прошипела Ириска и выскользнула из прохладных, но весьма навязчивых объятий.

— На Пятый Переулок? — ничуть не смутившись Ирискиного порыва, дедок почесал нос. — Но тебе, мышонок, нет туда дороги. Исторический путь — не тротуар Невского проспекта.

— Меня пропустят! — закричала Ириска, у которой отбирали мечту. — Как только я разделаюсь с кошачьей королевой…

— Всем нужны королевы, — вздохнул старик. — Меж тем, как должность придворного мудреца сокращена по штату. Королева царствует, но не управляет. Ты это поймёшь…

Ириска едва заметно отступала. "Ещё три шага, — решила она, — и пора гнать отсюда. От этого старичка огребёшь ещё тех".

— А знаешь, мышонок, — остановил её старичок, протянув руку развёрнутой ладонью, — приди ты сюда раньше, я увидел бы тебя в белой футболке с кошачьей мордашкой у сердца. И по лицу твоему рассыпали бы веснушки… Я не претендую на твоё место под солнцем. Просто хотелось поговорить о важных вещах. Не получилось. Эх, мечты поэта, мечты поэта, историк строгий гонит вас.

— Взгляни на Луну, — голос обрёл приказной тон, не подчиниться ему было невозможно. Голова взметнулась сама собой. Луна сверкала, как поднос из серебра. На секунду её закрыл силуэт большой чёрной птицы.

— Была без радости любовь, разлука будет без печали, — старческий шёпот истаял во тьме.

— Ирисочка! — донеслось через мгновение.

Глава 27. I pass through noise and silence…

Сердце взволнованно сжалось, но тут же забилось волнами разочарования. Не Рауля был голос. Всего-навсего Зинги.

— Я тебя искал, искал, — захлёбываясь, лопотал он.

Ириска не слушала. Ириска думала, почему её не пускают на Пятый Переулок. И жалела, что нет рядом Рауля. И думала, что влажная рука, смущённо сжимающая её пальцы, стопудово принадлежит не тому, с кем стоило шагать дальше. Очнулась она от подёргиваний.

— Надо уходить, Ирисочка, — Зинга испуганно тянул её куда-то. — Тоскующий По Эпохам снова вышел на наш след. Слышишь. Ну, Ирисочка, прислушайся.

— Во-первых, — жёстко сказала она. — Ещё раз скажешь "Ирисочка", вмажу по фэйсу. Мало не покажется. А во-вторых…

А во-вторых, она прислушалась. И услышала.

Алик Рабинович, я имею выйти,

Я имею выйти, вам говорьят.

Алик Рабинович, ви мне замьените,

Щаг впирьёд и дви назад.

Сердце тоскливо заныло. Неприятности готовились обрушиться на голову по полной программе. И некому помочь, поддержать, защитить.

— С тобой вечно какие-то неприятности, — рассердилась Ириска.

— Нет! — просиял Зинга. — Потому что я, пока тебя искал, понял, как идти ПРАВИЛЬНО.

Он подтащил её к воротам, которые не пропустили девочку перед встречей со странным стариканом, прижался к облупившейся краске и что-то неразборчиво прошептал. Ворота распахнулись. И девочка была втянута внутрь потоком тёплого воздуха. Ворота захлопнулись за спиной. И "школьная" песенка безвозвратно затихла.

Крыша дома, ранее видневшаяся из-за забора, куда-то запропастилась. Впрочем, тут не было и самого двора. Парочка блуждающих по Переулкам снова стояла посреди дороги. Только улица была другой. По сторонам тянулись длинные одноэтажные аккуратно выбеленные дома с огромными окнами. Свет в окнах не горел, но освещения хватало и от тысяч разноцветных лампочек, гирляндами протянувшихся вдоль и поперёк. Огоньки весело вспыхивали и гасли, словно перебегали с места на место. Казалось, весёлая вечеринка вот-вот начнётся. Ириска удивлённо смотрела на пальмы и вдыхала запах моря. Складывалось впечатление, что они сейчас находились неподалёку от Сочи.

Минуту пришлось постоять в тишине. Пока хозяин переулка не почувствовал прибытия гостей.

— Such a long time ago, — голос перепевника был хриплый. Такой подошёл бы белозубому водителю таинственного грузовика. Ну бывает так, бывает: слушаешь песню и вдруг отчётливо чуешь, что поёт именно негр.

— Like a fallen angel you drop right out of the blue, — красивыми переливами ответил невидимый женский хорал.

Ириска заозиралась. Вдруг радужный оркестр вернулся. Но улица пустовала, голоса звучали из пустоты. И не надо отыскивать перепевника, выторговывая право пройти по его переулку. Можно просто слушать и всё.

The sun was shining bright and everyone could see it.

When you came on walking in I could hardly believe it.

You wanna be my friend and always wanna love me.

What about the thing you do is always gonna hunt me.

Перепевник молотил без устали, словно был на седьмом небе от счастья, что его песня уходит не в пустоту. Зинга, тот вообще развеселился. Да и у девочки заметно приподнялось настроение, хоть она пока не понимала, чему тут радоваться.

— Why you're coming back again, — продолжил негр-невидимка.

— I wanna know, — подхватили девичьи голоса.

— Pretending that you still my friend, — возрадовался неунывающий перепевник.

— Makin' thing so easy, — то ли соглашались, то ли смеялись невидимые девчата.

— Why you're coming back again, — видимо негр не поверил и решил на всякий случай переспросить.

— It this so sure? — удивились на этот раз его звонкоголосые спутницы.

— `cause this time I won't be the fool you can leave here, — строчку перепевник закончил без посторонней помощи, и снова зазвучал припев.

Such a long time ago

Like a fallen angel you drop right out of the blue.

You got a long way to go

`cause now is all to late to…

Зинга рывком втянул Ириску в воротца с полукруглой аркой, и песня исчезла.

— Зачем? — удивилась Ириска.

— Она заканчивалась, — промямлил растерянный Зинга.

Видно было, что он многое отдал бы, только бы не пришлось дёргать девочку в сторону.

— Ну и дослушали бы, — рассердилась Ириска. — Песня-то хорошая.

— Во-во, — пробурчал Зинга. — Песня именно, что хорошая. Так и тянет дослушать. Особенно, когда понимаешь… Да нельзя… Если пройти от первой строчки до последней, песня станет тобой, а ты — песней. Вот так.

— А ты? — хмыкнула девочка.

— Я — нет, — замотал головой Зинга. — Я ведь перепевник. Что ж за перепевник, если он не может выслушать песню до конца.

И вдруг он улыбнулся.

— По всем приметам мы выбрались из плохих мест, — сказал он, а глаза сияли блескучими звёздами. — Осталось всего несколько шагов до ТВОЕЙ песни. Не представляешь, как мне жаль, что её буду петь не я.

— До какой моей песни? — не въехала Ириска.

— До той, которую тебе стоит дослушать до конца, — Зинга захлопал глазами и, видя, что готовится очередной вопрос, быстро замахал руками. — Всё, больше ни слова. Сворачивай вправо и гляди во все глаза. Начинается ТВОЯ территория.

Они повернули ещё раз. В новом переулке царила исключительная тишина, но, вслушавшись, Ириска уловила смутную, едва различимую музыку. Как только первые аккорды пробрались в душу, музыка стала чётче, ритмичнее.

Стеклянными горошинами звуки посыпались из тёмных кустов.