И все же, чем привлекает покупающую публику «новая хронология»? Конечно, только тем, чем всегда увлекалась русская интеллигенция – противостоянием. Фоменко против официальной науки – значит он наш, а его «хронология» заведомо более достоверна, чем традиционная, уже хотя бы потому, что «фоменковская история» много моложе, а значит привлекательнее. А какими приемами он ниспровергает официоз, неважно. Главное, он – против.
Само собой, в ход идет и традиционная интеллигентская демагогия: мы живем в свободном обществе, а значит рот инакомыслию затыкать нельзя. Все великое поначалу воспринималось в штыки (тут вспоминают Коперника, Галилея и еще кое-кого). А если Фоменко сотворил с историей то, что Эйнштейн с физикой, а мы его «за борт», какими словами будут вспоминать нас потомки?
У Фоменко уже давно сформировался свой контингент подобных заединщиков. А для такого рода единомысленников аргументы – последнее дело. Они любят своего кумира, верят в него и попробуй сказать что-либо против? Сразу, как выразился один из самых интеллигентных фоменоидов Гарри Каспаров, «по стенке размажет». Для начала очень даже неплохо.
Конечно, значительную интригу этой лженаучной фантастике придает научный ценз ее автора: академик, как-никак, да еще не ветеринар, а математик. Как тут не прислушаться к столь авторитетному голосу? А сочини всю эту хронологическую галиматью никому не известный аспирант по фамилии Рабинович, тут уж точно по стенке бы размазали. И у Каспарова нашелся бы легион помощников. В этом никаких сомнений нет.
Фоменко, безусловно, циник [631]. На примере собственного исторического «творчества» он наглядно продемонстрировал, что наш человек после 80-летнего употребления интеллектуальной отравы стал всеядным, а потому кормить его можно чем угодно – жить будет…
Конечно, можно корить и убогую гуманитарную культуру российского обывателя [632], и дефектную защитную броню разума, коей у большинства вообще не наблюдается. Этим и пользуются современные бендеры от науки, которые, зная лишь первый ход своей партии, тем не менее уверены, что доведут ее до победы.
Фоменко, судя по всему, не страдает от избытка совести. Он, никого и ничего не стесняясь, откровенно глумится над специалистами, издевается над их образованием и профессиональными знаниями. А те, для кого он печет свои килограммовые тома, вообще для него, как интеллектуально значимые единицы, не существуют, они в глазах академика – лишь «платящее быдло» [633], оно, что мы уже отметили, заглотит всё, и чем блюдо зловоннее, тем вкуснее.
Итак, думаю, вывод ясен: Фоменко – классический продукт советской притащенной науки, ее корифей. Он достиг небывалых вершин. Намного ниже, где-то у подножия этой уродливой научной пирамиды, копошатся пигмеи типа Лысенко или Марра. Фоменко же – в недосягаемом занебесье.
На сознательной эксплуатации собственной аморальностью невежества сограждан Фоменко со своей бригадой делает большие деньги. Применительно к его «творчеству» формула Маркса «товар – деньги – товар» должна читаться иначе: «наука (товар) – деньги». Причем самое поразительное в бизнесе академика то, что его бизнес базируется только на сознательном жульничестве и ни на чем более.
Такое почище любых «финансовых пирамид», ибо их процветание опиралось на частичный обман, процветание же Фоменко гарантировано лишь стопроцентной ложью.
Конечно, так называемая научная общественность прежде всего повинна в том, что Фоменко беспрепятственно взрастил свое лженаучное чудище.
Специалисты считали ниже своего достоинства связываться с невеждой и вступать с ним в полемику, неспециалисты завидовали нестандартному подходу к чуждой математику науке и поражались его безоглядной смелости.
Потом заахали, затрясли доводами, заметали свои фактологические молнии, да, похоже, уже поздно: Фоменко со своей ньюхронологией уже в пути. Он несется вперед, сметая все и всех со своего пути. Его уже не остановить. И хотя его деятельность носит явно «злокачественный характер» и резко отрицательно сказывается на имидже всей российской науки, стенать уже незачем – Фоменко все равно ничем не пронять.
Ю.Н. Ефремов (астроном) и Ю.А. Завенягин (физик) деликатно заметили в сборнике «История и антиистория», что Фоменко не обманывает, а «искренне обманывается сам». Если бы. Обманывает: нагло и по-черному.
Единственное, чем можно объяснить брезгливое отношение историков к «новой хронологии», так это тем, что академик-математик слишком глубоко закопался в компостную яму своих откровений, чтобы самим рыться в ней, откапывать сообщаемые им сведения, отмывать их от явно лженаучных нечистот, а потом со вниманием разглядывать – а нет ли в них чего разумного?
Но даже это занятие безнадежно, ибо Фоменко столь качественно упрятал свои «идеи», что заниматься их поиском никто, кому дорого собственное время, уже не будет.
Академик А.А. Зализняк остроумно заметил точно «в духе Фоменко»: «…нам кажется, что Петр I был женщиной», а «Нико- лай II и Лев Троцкий – одно и то же лицо» [634]. Ленин, добавлю от себя, – вообще засланец иной цивилизации (инопланетянин). Еще раз повторим: всё это, само собой, не из Фоменко, но «по Фоменко», всего лишь еще одна иллюстрация того, что в рамках фоменкониады можно обосновать любой бред.
Предоставим слово тем, кто, преодолев брезгливость, все же попытался понять, – чего же добивается своей ньюхронологией российский академик.
«Вероятно, о феномене новой хронологии не пришлось бы даже подробно говорить, если бы данный абсурд не был столь опасен для интеллектуального здоровья всего общества» [635].
«Степень бездоказательности утверждений А.Т.Ф. превосходит все, с чем можно встретиться даже в очень плохих филологических или исторических сочинениях» [636].
«А.Т.Ф. очень нежен. Его задевает все то, что он считает грубостью (замечу, что обвинение историков в подтасовке фактов он грубостью не считает). На меня он обиделся за то, что я заподозрил в нем “род недуга”. Прошу прощения за неловкое, хотя и отличающееся, как мне кажется, деликатностью выражение. Человек, организовавший на пустом месте столь доходный бизнес, не может быть нездоровым. А подчеркнутая вежливость ему очень идет. Для грубостей он пользуется услугами Гарри Кимовича Каспарова» [637].
«Теперь по всем законам рыночной экономики идет “раск-рутка” новой хронологии как какой-нибудь очередной безголосой певицы или нового вида памперсов. Компания (Фоменко и его соавторы. – С.Р.) теперь взволнована только прибылью от своего бизнеса» [638].
«Суть фоменкина учения не в том, что на свет явилась очередная религия небытия…а в том, что учение, утверждающее полную заброшенность человека в перекореженном пространственно-временном хаосе, сделалось источником выдающегося коммерческого успеха. Люди, готовые платить немалые деньги за приобретение лжеименного знания о том, что они никто и звать их никак, – это главная составляющая феномена “новой хронологии”» [639].
Я добросовестно прочел бóльшую часть книг Фоменко. И первый вопрос, который у меня возник (думаю – не только у меня): зачем все это надо? Ведь Фоменко, как ученый, истины не добивается, она ему не нужна. Его задача – придать привычной всем истории такой ракурс, чтобы она стала неузнаваемой; чтобы информация, сообщаемая Фоменко, вызывала озноб (у одних) и гримасу брезгливости (у других). Самое занятное во всей этой истории с отчетливым «геростратовским комплексом» – тот несомненный успех, который фоменкониада имеет у читателей его книг. А это, главным образом, не историки. И все же.