Изменить стиль страницы

Сельджуки были примитивным кочевым народом, не занимавшимся сельским хозяйством. Где бы они ни поселялись со своими отарами овец и табунами лошадей, цивилизация разрушалась, дороги и акведуки приходили в запустение, колодцы пересыхали. Вся налаживавшаяся веками ирригационная система Малой Азии была разрушена буквально за несколько лет. Цветущие сельскохозяйственные районы превратились в пустыни, народ бежал в береговые области, находившиеся под охраной византийского флота. Депопуляция местностей через несколько лет делала их совершенно непригодными для жилья.

Это крайне осложняло отвоевание имперских земель, а ведь утерянная Византией Малая Азия была ее житницей и территорией, откуда поступало наибольшее количество рекрутов для воинской службы. Нужно было срочно реорганизовывать поставки продовольствия из новых областей. А в военных делах приходилось все больше уповать на наемников, что ложилось дополнительным бременем на государственную казну, которая к тому времени была уже весьма сильно опустошена.

Турецкое вторжение в Малую Азию началось в 1073 г. К 1080 г. практически вся Малая Азия, за исключением узкой прибрежной полосы, была в руках сельджуков, а Никея – один из наиболее почитаемых христианских городов, расположенный всего в 150 км от Константинополя, – стала столицей образовавшегося на имперской территории государства – Румского султаната.

3. После поражения при Манцикерте Андроник Дука, вовремя прибывший со своим корпусом в Константинополь, стал главным советником молодого императора Михаила VII Дуки. Роман Диоген был низложен in absentia, а когда он вернулся из плена – схвачен и ослеплен раскаленным железом с такой жестокостью, что вскоре скончался.

Михаил VII оказался слабым правителем, к тому же все время занятым борьбой за собственный престол. Его преемник Никифор III Вотаниат был не лучше.

Лишь в 1081 г. к власти пришел представитель влиятельной аристократической семьи – генерал Алексий Комнен. Ему суждено было править 37 лет до своей смерти в 1118 г. и основать династию. Алексий оказался величайшим политическим деятелем своего времени. Однако в 1081 г. всем казалось очевидным, что ни он, ни его империя долго не протянут. Положение было таковым, что бразды правления мог согласиться взять в руки человек либо отчаянной храбрости, либо отчаянной глупости.

Алексию не было и 30 лет, но у него уже имелся большой опыт полководца, причем полководца, командовавшего небольшими силами, чей успех зависел только от собственной изворотливости, изобретательности и дипломатических способностей. Он был невысок, но очень пропорционально сложен, и весь облик его дышал глубоким врожденным благородством. Император превосходно владел собой и был необычайно учтив. Деликатный по природе, он мог быть весьма жестким, если этого требовали интересы Империи. В дипломатии он применял методы, которые мы сегодня назвали бы довольно грязными, – но такова была дипломатическая практика того времени. Однако следует отметить, что Алексий никогда не изменял данному им слову.

Он слыл человеком высокой культуры, философом и богословом. Что очень редко для его времени, Алексий по природе своей не выносил жестокости – и, возможно, был единственным среди современных ему правителей, который предпринимал попытки обратить еретиков (в том числе и разрушавших общество и государство богомилов) убеждением, а не пытками и казнями.

Когда Алексий пришел к власти, у него не было ни армии, ни доходов, а казна опустошена. Мятежная аристократия была настроена против него; в его собственной семье постоянно возникали заговоры.

Империя, окруженная врагами, лишилась своих лучших провинций в Малой Азии, где прочно утвердились сельджуки. На Балканах, в Сербии и Далматии, восстали славяне. Печенеги постоянно совершали набеги через Дунай. Норманнский правитель Южной Италии Робер Гвискар начал вторжение с Запада, надеясь захватить Империю. В общем, гибель Империи казалась неминуемой: вокруг нее сжималось кольцо врагов, а помощи ждать было неоткуда.

И в этой ситуации Алексий совершил небывалое: он обновил армию, реорганизовал администрацию Империи, отвоевал у турок значительные территории в Малой Азии. В течение 100 лет правления основанной им династии Византия продолжала быть ведущей державой мира, а Константинополь – его общепризнанной столицей.

Спаситель своего отечества был недюжинным полководцем и гениальным дипломатом. Он замечательно умел играть на противоречиях своих врагов, натравливая их друг на друга. Его военные способности позволяли ему переживать поражения и дожидаться лучших времен, а когда наконец создавались оптимальные условия, разбивать своих противников по всем правилам военного искусства.

Алексий допустил лишь два серьезных просчета. Первый из них состоял в том, что в обмен на немедленную помощь он предоставил коммерческие преимущества иностранным купцам в ущерб собственным гражданам. Именно эти договоры положили начало расцвету таких торговых городов, как Пиза, Генуя, Амальфи, и небольшого молодого городка, расположенного на островах в лагуне в северо-западном углу Адриатики, – Венеции. Через сто двадцать лет венецианцы, организовав четвертый крестовый поход, от души "отблагодарят" за это переживавший трудности Константинополь.

Второй тяжелой ошибкой Алексия Комнена было то, что в критический момент он девальвировал имперскую золотую монету (она называлась номисма, или безант), подмешав туда дешевых сплавов. Это серьезно подорвало доверие к имперским деньгам, и, следовательно, пострадала кредитоспособность Империи – ведь до этого времени еще с эпохи Константина Великого безант был единственной стабильной валютой в нестабильном мире: его цена оставалась неизменной в течение более чем семи веков.

Однако выбора у императора не существовало – альтернативой была просто гибель Империи.

Прежде всего Алексию требовалось справиться с норманнским правителем Робером Гвискаром, вторгшимся на имперские земли со своим сыном Боэмундом. Алексий заключил перемирие с турками и привлек в союзники Венецию и западного императора Генриха IV. Для отражения норманнского вторжения ему пришлось даже конфисковать церковные сокровища. Все же византийская армия несла поражения. Норманны взяли Диррахий и вплотную подошли к Салоникам. Отбить их удалось лишь в 1085 г. после смерти Гвискара.

Затем император занялся печенегами. Он подговорил половцев напасть на них с тыла. Но в это время восстали богомилы во Фракии, что осложнило обстановку. Пришлось срочно перебрасывать армию на борьбу с ними. Лишь в 1091 г. Алексий наголову разбил печенегов: больше никогда они не тревожили Империю. Правда, начались набеги половцев, которых Империя разгромила в 1096-м, и вновь – в 1114 г.

В 1084 г. скончался султан Сулейман и начались гражданские войны между турецкими эмирами. В 1091 г. Алексий отвоевал Никомидию. Ситуация для контрнаступления в Малой Азии была чрезвычайно благоприятной. Однако императору катастрофически не хватало солдат…

В то время, во многом благодаря дипломатическим способностям Алексия, отношения между Империей и папством складывались весьма благополучно. Шли переговоры о восстановлении общения. Пользуясь этим, Алексий в 1094 г. направил послов к папе Урбану II с просьбой послать ему военные подкрепления. Император надеялся получить новые отряды наемников. Однако все вышло совсем по-другому…

4. Многие века перед Церковью стоял фундаментальнейший вопрос: насколько возможно для христиан воевать? Св. Василий Великий в своем 13-м каноне хотя и оговаривает, что убиение на поле брани не может приравниваться к умышленному убийству, все же рекомендует воинам, вернувшимся домой, воздерживаться от причастия в течение трех лет, как виновным в невольном пролитии крови.

Канон этот, хотя и входил во все православные сборники канонического права, вряд ли когда-либо применялся на практике. Византийцы не относились к своим воинам как к убийцам. Однако в Византии военная профессия не была окружена романтикой и славой, а смерть на поле боя против неверных не считалась мученичеством: мученик умирал, вооруженный лишь своей верой. Война против неверных рассматривалась как печальная необходимость, сражаться против христиан было вдвойне плохо и греховно. Во всей тысячелетней византийской истории не было ни одной агрессивной, экспансионистской войны: войны были либо оборонительные, либо направленные на отвоевание своей территории, утраченной ранее.