Таким образом, в сирийском монофизитстве долгие годы продолжался конфликт между иаковитами и последователями Павла Черного, приводивший к постоянным столкновениям, часто заканчивавшимся кровопролитием. Этот конфликт выражал растущую несовместимость между такими умеренными епископами, как Павел, и сирийскими народными массами, которых не мог контролировать даже сам Иаков Бар-Аддай и которые выступали против любых компромиссов с "синодитами". Вмешательство александрийцев в сирийские дела также оказалось не слишком плодотворным.
После кончины Иакова Бар-Аддая (578 г.) и бесславного исчезновения Павла Черного новый монофизитский патриарх Александрийский Дамиан (578-604), преемник Петра, хиротонисал Петра Каллиникского в патриархи Антиохийские. Он надеялся, что новый патриарх сможет примирить все партии. Однако этого не произошло. Дамиан и Петр тут же рассорились из-за мелких богословских деталей, связанных с тритеизмом, который они оба отвергали. Александрийцы решили, что Петр Антиохийский пытается присвоить себе верховный престиж Александрии в богословских вопросах.
Между 581 и 611 гг. (год персидского завоевания Сирии) яковитские патриархи антиохийские проживали в монастыре Губба Баррайя, к востоку от Алеппо, так как сама Антиохия и все остальные ведущие города контролировались халкидонской иерархией. Несмотря на все внутренние скандалы, большая часть сироязычных монастырей и деревень сохраняли верность монофизитству. Именно в это время национальные термины (копт, сириец) превратились в обозначения противников Халкидона, в то время как "грек" стал синонимом мелькита (т.е. царского человека) – сторонника Халкидона.
Все это делало достижение союза чрезвычайно трудным делом, поэтому, когда после убийства Маврикия его друг Хозрой II Персидский под предлогом мести за своего благодетеля начал войну против Фоки и вскоре завоевал Антиохию (611 г.), Иерусалим и Египет, иаковитский патриарх Антиохии Анастасий (Погонщик Верблюдов) написал своему собрату в Александрию: "Мир возрадовался в мире и любви, ибо халкидонская ночь отступила".
6. Что же происходило в Александрии? Мы уже много говорили об особой роли Египта и его столицы Александрии в римском мире. Культурная и историческая самобытность Египта отмечалась не только самими египтянами, но и "внешними" – персами, арабами и др. Чувство культурного превосходства, характерное для египтян, основывалось на их самосознании как наследников древней цивилизации фараонов. Мы также неоднократно упоминали о контрасте между городом Александрией (грекоязычным и космополитическим) и коптским Египтом (IV, V, VI вв.). Весьма показательно бытовавшее тогда выражение, когда люди, выходя из Александрии, говорили: "Я пошел в Египет".
Но в этом видимом разделении было и преимущество страны. Александрийцы не меньше коптов гордились древней культурой Египта, а коптские массы верно следовали александрийским лидерам. Особенно этим выделялись египетские монахи, которых в стране было не меньше полумиллиона и которые слепо подчинялись лидерству своего "папы". Следует отметить и необычайно сильную (по сравнению с другими епископами) роль александрийского архиепископа. Его личное влияние во всей стране было несравненно сильнее влияния как провинциального епископата, так и весьма малообразованного белого духовенства.
Александрийская епископская кафедра никогда не ограничивала себя рамками национального, этнического института. Папы Александрийские называют себя "вселенскими судиями". Они хорошо помнили, что 6-й канон Великого Никейского Собора установил параллель между Александрией и Римом на основании "древних обычаев". Папы определяли ежегодно дату Пасхи для всего мира, а Афанасий и Кирилл одержали победу над тем, что виделось египтянам двумя самыми страшными ересями: арианством и несторианством. Папы утверждали, что их юрисдикция распространяется не только на Египет, Ливию и Пентаполис, но и на всю Африку (в современном смысле слова), в том числе Карфаген, Эфиопию, Аравию, а иногда и Иерусалим. Им чрезвычайно не нравилось создание "Нового Рима" в Константинополе, и они пытались изо всех сил ограничить влияние этого церковного выскочки. Итак, Александрийский папа видел себя не только египетским "этнархом", но и воистину "вселенским судией" – стражем Православия и церковного порядка во всем христианском мире.
Ввиду этого осуждение Диоскора на Халкидонском Соборе воспринималось как скандал, подстроенный Константинополем и Римом, чтобы унизить Александрию и подорвать ее позиции.
Выше мы описывали события в Египте во время правления Маркиана, Зинона и Анастасия. Расколы, начавшиеся среди египетских монофизитов при Юстиниане, облегчали имперский контроль за патриархом, и с 537 по 641 г. (т.е. до захвата Египта арабами-мусульманами) в Александрии находился халкидонский патриарх. Во время Юстиниана, помимо Феодосия (патриарха Александрийского), жившего в почетной ссылке в Константинополе, в Египте оставалось лишь 4 монофизитских епископа в отдаленных частях страны. Ссыльный Феодосий действовал как глава всеобщей монофизитской катакомбной церкви, однако, оставаясь в оппозиции к Халкидону, он сохранял лояльность Империи, разделяя надежды императора на примирение.
После его смерти (566 г.) такого повсеместно признанного главы (из-за разделений монофизитов) больше не было. Выше говорилось о расколе между Феодором, ставленником Антиохийского патриарха Павла Черного, и местно избранным патриархом Петром. Обе группы анафематствовали друг друга. Когда Павел отбыл из Египта в Константинополь, его друг и единомышленник Лонгин продолжил его успешную миссионерскую работу в черной Африке: ему удалось обратить племя алуах, проживавшее в верховьях Нила. После смерти Петра его группировку возглавил Дамиан (578-604) – весьма ученый, но не признаваемый многими монофизитами лидер. С одной стороны, он ощущал необходимость дать ответ тритеистам, а с другой – Стефану Софисту, отвергавшему самые основы севировского монофизитства (отождествления "природы" и "ипостаси"). Дамиан безуспешно пытался примирить различные монофизитские фракции. Он направился в Константинополь (578 г.), где ему удалось добиться временного перемирия с последователями Павла Черного, а также с филархом Аль Мундхиром и императором Тиверием. Но накаленные богословские дебаты между Дамианом и Петром Каллиникским – монофизитским патриархом Антиохийским – не прекратились. Дамиан, весьма опасаясь тритеизма, ушел в другую крайность – релятивизацию ипостасной идентичности в Троице, что позволило Петру обвинить его в савеллианстве. Последователей Дамиана иногда называли "тетрадитами" – за то, что они говорили о четвертой реальности в Боге – "едином Боге", отличном от трех Личностей.
Этот раскол между монофизитским Египтом и монофизитской Антиохией длился до 616 г., когда произошло примирение между широко почитавшимся за аскетизм и святость патриархом Антиохийским Афанасием (Погонщиком Верблюдов) (595-631) и ученым-патриархом Афанасием Александрийским (604-616). Вначале была проведена богословская консультация между представителями обеих сторон, но без участия патриархов. После оживленной дискуссии был достигнут замечательный компромисс: признавая различия и взаимные анафемы двух "блаженных архиепископов" Петра и Дамиана в прошлом, обе стороны – "теперь, когда упомянутые архиепископы отошли к Богу", – провозглашают, что их вера была одной. Оба патриарха опубликовали Синодик, заявляя о согласии в вере, и возобновили евхаристическое общение, отвергнув как "тетрадизм", так и "тритеизм" – две ереси, в которых Петр и Дамиан обвиняли друг друга.
Все это время монофизитским патриархам Александрийским было запрещено проживать в городе или использовать его главные церкви, поэтому они построили новые церкви и монастыри для своих приверженцев. Однако среди халкидонских пап некоторые были по-настоящему святыми людьми, которые своей святостью обратили многих в Православие и до сих пор почитаются святыми даже среди коптов. Наиболее известные среди них – св. Евлогий (581-608) и св. Иоанн V Милостивый (612-617).