Я туго забинтовала грудь, а на живот прикрепила специальную накладку призванную изображать небольшое брюшко. Натянула холщовые штаны, которые украшала пара застарелых жирных пятен, и стоптанные сапоги. Льняная рубаха, подтяжки и безрукавка завершили гардероб.

Теперь осталось решить, что делать с лицом, волосами и руками.

Натерла зубы особой мазью, отчего они приобрели нездоровую желтизну, а изо рта стало пахнуть так… что лучше не нюхать. Другое средство нанесла на кожу лица, шеи и рук — та стала выглядеть гораздо грубее, а также несколько смуглее и чистотой теперь отнюдь не блистала. Подложила за щеки специальные подушечки, наклеила брови, гораздо более кустистые, чем настоящие. На щеки и нос я щедро нанесла румяна, а затем тонкой кисточкой добавила несколько штришков призванных изображать родимые пятна да ссадины, место для которых найдется у любого настоящего мужчины, если он не чурается время от времени пропустить кружечку другую в каком-нибудь увеселительном заведении. В губы втерла меловой раствор, сделав их более бледными, сухими и потрескавшимися.

Нет. Не то. Я вполне смогу сойти за парня только в том случае, если никто особо присматриваться не будет, да вот только для моего сегодняшнего забега по схронам и лавкам требуется более тщательная маскировка. А значит нужно что-то делать и с глазами и волосами.

Глаза у меня не просто голубые, нет, они прямо-таки неестественно яркие. Да и ресницы длинные и густые и, кстати, от природы темные, а не крашенные. Изменить цвет глаз или хотя бы как-то приглушить его я никак не смогу, но ничто мне не мешает поработать над ресницами. Совсем, конечно, обрезать их не буду, но укоротить где-то вдвое, да проредить… Вот. Так гораздо лучше.

Волосы я обрезала по плечи, нужно было бы ещё короче, но рука не поднялась.

Да. Смешно. Никогда бы не подумала, что потерять косу до лопаток и ресницы будет так… тяжело. Похоже, я всё-таки больше женщина, чем сама стараюсь себя убедить.

Укороченная шевелюра с трудом уместилась под париком и из рыжей бестии я превратилась в блондинистого вьюношу, то ли лоботряса подмастерье, то ли непутёвого сынка лавочника средней руки.

Так, последний штрих. Втереть немного грязи под ногти и трещинки на руках, закинуть ремень потертой кожаной сумки на плечо и готово. Осталось только незаметно выбраться из дома.

Место под швейную мастерскую я выбрала далеко не случайно. Дело в том, что у моего дома оказался просто замечательный, хотя и очень беспокойный сосед — трактир 'У дядюшки Арля'. Более того, фронтон двухскатной крыши, которая венчала мой чердак, вплотную примыкал к заведению Арля. Так что за стеной у меня находился один из многочисленных номеров трактира и, если меня не обманывало чутьё, какой-либо постоялец в нем сейчас отсутствовал.

Воспользовалась преимуществом такого соседства я лишь однажды, когда проверяла все возможные пути отступления из своей коморки под крышей. Потом, по здравому размышлению, решила, что такой ход лучше лишний раз не светить и приберечь на самый крайний случай. И если не воспользоваться им сейчас, то когда?

Я зашла в свой шкаф, с виду совершенно обыкновенный платяной и распашной, и, путем нехитрых манипуляций, извлекла из него заднюю стенку. За ней обнаружилось небольшое окошко, разумеется, заложенное. Только вот даже какой-либо намек на раствор между известняковыми блоками отсутствовал.

Осторожно раздвинула доски, которые являлись задней стенкой совсем другого шкафа и… еле-еле удержалась, чтобы громко не чихнуть. Внутри ящика, по чьёму-то недомыслию названного шкафом, оказалось на удивление пыльно, а пара засаленных тряпок, призванных, видимо, олицетворять одежду какого-то бедолаги, вовсе не добавляли этому пространству очарования. Интересно, что за свинья снимает эту комнату?

Дверь в коридор оказалась заперта, но в этом не было ничего страшного. Пара отмычек и пара секунд — всё, путь свободен.

Руки я водрузила в глубокие карманы штанов (изящные девичьи ладошки могли меня выдать), взгляд вперила в потолок и походкой вразвалочку направилась по пустующему коридору. Не забывая при этом довольно фальшиво насвистывать некий фривольный мотивчик. Получился этакий подмастерье, возвращающийся с любовного свидания. А что? Позднее утро для такого образа время самое что ни есть подходящее, место же и подавно.

Обычно я не прибегала к столь тщательной маскировке, но сегодня особый случай. Слишком велик шанс, что соглядатаев больше двух и такое примечательное заведение, расположенное по соседству с моим домом, люди Посредника не оставили без внимания. Что ж, значит, у них не должно закрасться ни тени сомнения в том, что этот вихрастый юноша может быть одной неудачливой воровкой.

Трактир 'У дядюшки Арля' являлся, наверное, самым масштабным заведением из тех, где потасканные девицы и жеманные юноши не оказывали услуги определенного толка. Хотя и тут чуть ли не половину комнат использовали для свиданий влюбленные и не очень парочки. Готовить у Арля тоже умели, так что этот трактир по праву считался одним из немногих мест в городе, где можно поесть довольно вкусно и, в то же время, недорого, а после этого ещё и не маяться животом. Ну а статус благопристойного заведения привлекал семейных людей, которым не посчастливилось обзавестись ревнивыми женушками, самих благоверных супружниц, а также тех, для кого слово 'репутация' оставалось не пустым звуком.

Сейчас общий зал был почти пуст. Лишь десятка полтора человек, рассредоточившись по весьма внушительному помещению кучками по двое-трое. Огромный камин не горел, а несколько слуг, которые, судя по смуглым мордашкам и черным кудрявым шевелюрам, принадлежали к многочисленному потомству дядюшки Арля, надраивали пол да натирали до блеска пустующие столы и скамьи. Уже часика через два найти свободный стол здесь будет довольно затруднительно, ну а ближе к ужину на лавках так и вообще свободного места не останется…

С кухни аппетитно пахло свежей выпечкой. Живот компрометирующее заурчал намекая, что зря я отказалась от пирогов Нармины… Но завтракать здесь всё же не стоит. Потом, будет время, перехвачу что-нибудь по дороге.

Я вышла из трактира и всё также неторопливо зашагала по улице. И только через четверть часа, казалось бы, бесцельных блужданий по городу вздохнула облегченно. Меня не вели.

Нырнула в очередной трактир и из него вышла уже другим человеком — гораздо более серьезным и солидным, но, в тоже время, не настолько, чтобы вызвать чрезмерный интерес у карманников или других любителей легкой наживы.

За следующие четыре часа я, казалось, облазила все закутки Нового города. Посетила свои многочисленные тайники и схроны — для путешествия мне нужны деньги, да и матери с Нарминой кое-что следовало оставить. Многое нужно было продать, ещё больше купить, но при этом не привлечь к своей персоне особого внимания. Сколько раз за четыре час я значительно или не очень меняла внешность уже и не упомню.

К трактиру дядюшки Арля я подошла часам к трем после полудня. На плече у меня болталась довольно увесистая сума и если вдруг у кого-нибудь появилась бы возможность полюбопытствовать 'а что же там лежит', то он нашел бы массу ценного и интересного. Но всё же основная часть необходимых для путешествия вещей до поры до времени притаилась в одном из тайников.

Атмосфера в заведении уже ничем не напоминала утреннюю. Зал походил на растревоженный улей, стучали ложки, гремели кружки и юркими стрижами носились с подносами многочисленные разносчики и разносчицы.

Сейчас я уже ничем не напоминала розовощекого вихрастого юношу, хотя бы потому, что была женщиной. Ещё довольно молодой, симпатичной и по всему видно замужней. На мне красовалось 'моё' лучшее платье — старенькое и не раз старательно чиненое, а непокорные русые кудри венчала соломенная шляпка.

А ещё я отчаянно смущалась и краснела.

Я нерешительно направилась к стойке, за которой восседал один из сыновей Арля, здоровенный черноволосый детина, который заведовал заселением.