Развернулась.
Скара! Резко прыгнула и рубанула с'каашем по шее притаившейся зверюги. Тщательно вытерла клинок о свалявшуюся гриву.
Глухо сквозь зубы выругалась. Жалко животинку, так некстати подвернулась. При всей моей любви к кошачьему племени выбора у меня сейчас не было. Неважно, что скара лишь в пару раз превышает размерами свою отдаленную родственницу — кошку, и питается в основном падалью. Эта зверюга могла меня выдать и, к тому же, занимала так нужное мне укрытие.
Я подползла к краю котлована, осторожно выглянула из-за развалин фундамента. Мне осталось преодолеть всего метров пятьдесят, но зато по выжженному полю. Посмотрела на стену. Факелов не прибавилось, и, судя по всему, тревогу никто не поднимал.
Криво усмехнулась. Как всегда Городской совет экономит на жаловании, а дружинники потихоньку перепродают дорогущее 'Ночное зелье' на сторону. Той же Гильдии Теней и старогородцам, к примеру. Сами же блюстители порядка, не употребив снадобье, ночью слепы аки щенята.
'Ночное зелье' было изобретено специально для дружинников лет эдак пятьдесят назад. Хотя, чует мое сердце, никаким открытием тут и не пахло, просто откопали где-то старый манускриптик с готовым рецептом — и все дела. Только вот ущербным каким-то продукт наших алхимиков оказался. Во-первых, действовал он всего три часа, и принимать его можно было не чаще чем раз в сутки, а лучше и того реже. Во-вторых, он обладал просто хайдашевым букетом противопоказаний и побочных действий. Дружинники через десяток лет его регулярного использования начинали постепенно слепнуть и глохнуть, а может, и ещё какие-то изменения в их организмах происходили… Не знаю, я на вскрытиях не присутствовала… Только для города все многочисленные недостатки зелья перевешивали вполне определенные достоинства, а именно: ночное зрение, острый слух и особая бодрость организма в темное время суток. Для города, но не для меня. Уж что-что, а лишний раз травить свой молодой организм никак не хотелось. К тому же ночное зрение у меня и так имелось в комплекте — спасибо папочке, постарался. На слух я никогда не жаловалась — опять-таки эльфийская кровь, а к ночному образу жизни привыкла с детства, и порой, наоборот, приходилось пить снадобья, чтобы уснуть.
Неудивительно, что из десяти дружинников, которые охраняли по ночам покой жителей Танниса, зелье принимали в лучшем случае двое.
Впереди лежали развалины домов, кое-где разбавленные редкой растительностью. Этот сектор для проникновения я выбрала не случайно. Он принадлежал князю Асдану, у которого, по последним сведениям, дела складывались не слишком хорошо — осведомитель утверждал, что скоро между этим сектором и соседним должна начаться полномасштабная война. По меркам Старого города, конечно. Так что все и без того немногочисленные силы Асдан собрал на западной границе сектора, а рубеж оставил почти открытым.
Я устремилась вперед, мигом преодолела выжженное поле и влетела на территорию Старого города. Наблюдателя почуяла гораздо раньше, чем увидела. Всего один! Только бы у него арбалета не было…
Старогородец, выхватив меч, бросился мне наперерез.
Дур-р-рак! Решил выслужиться перед начальством!
Я бросилась прямо на бойца. Поднырнула под руку с мечом и вонзила с'кааш аккурат под правую лопатку. Наблюдатель дернулся, захрипел и начал заваливаться. Я придержала старогородца и полоснула клинком по горлу. Затем наклонилась, быстро вытерла с'кааш об одежду бойца и отволокла старогородца в сторону ближайших развалин, заросших чахлыми деревцами.
Окинула тело внимательным взглядом… и тут же одернула себя. Что ценного может быть у безусого мальчишки, которого заведомо списали, отправив одного охранять рубеж? Ничего. Да и не время сейчас собирать трофеи.
Я прикрыла тело ветками кустарника. Парой аккуратно сломанных веток замела следы, забросала следы крови мелким мусором.
А теперь бегом отсюда. В то, что наблюдателя оставили надолго одного, я не верила. Либо у него был напарник, который по каким-то причинам сейчас на месте отсутствовал, либо все наблюдательные пункты время от времени обходит патруль. А, скорее всего, и то, и другое. Мальчишку рано или поздно найдут — в этом я не сомневалась. И теперь стремилась оказаться как можно дальше от места прорыва и максимально запутать следы.
Ненавижу работать в Старом городе! Если в Новом городе считалось не просто особым шиком, но ещё и жизненной необходимостью провернуть операцию максимально тихо и бескровно, то тут так никогда не получалось. Нет, совесть меня не мучила, хотя и кровь пускать лишний раз я не любила. Да и по правде говоря, скару мне было намного больше жаль, чем этого незадачливого мальчишку… Он сам выбрал свою судьбу. Неважно, родился он в Старом городе, бежал сюда или был выдворен из Нового. За достойную и сытую жизнь нужно бороться! А неудачники… Чего их жалеть? Сами виноваты.
Быстрым шагом я направилась вдоль узкой улочки. Здесь, на окраине, дома были по большей части невысокие, в один — два этажа, и многие из них разобрали ещё при строительстве Нового города. Открытые пространства, неважно, будь то проулки или просто дверные проемы, — я преодолевала перебежками. Под окнами или остовами фундаментов передвигалась пригнувшись, а то и вообще ползком. И при этом внимательно смотрела под ноги: скатившейся камень или треснувший осколок стекла могли привлечь чье-то внимание.
На первом же перекрестке свернула направо и теперь двигалась по узким проулкам, пытаясь выдержать общее направление на юг, юго-восток.
Несколько раз в развалинах я чуяла чьё-то присутствие, и такие места старалась обходить стороной. Один раз чуть не налетела на голодную виверну, в другой — только чудо спасло меня от знакомства с когтями кашарахи. На патрульных я так и не наткнулась…
Окружавшие меня постройки могли похвастаться уже тремя, а то и четырьмя этажами, впрочем, и тут тоже встречались в ровных рядах домов просеки развалин. С улучшением сохранности построек увеличилось и количество их обитателей-людей, а также всяких тварей на них охотящихся. Так что скорость моего передвижения значительно снизилась. Радовало только то, что по ночам большинство людей всё-таки спит, сам сектор малонаселенный (опять-таки сказывается военное положение), а всякие чудища предпочитают обитать поближе к границам Мертвого города.
Дальше путь по земле продолжать слишком опасно. Скоро граница. Пусть восточная, но патруль на ней должен быть всяко лучше укомплектован, чем на рубеже. Да и людно слишком стало, рано или поздно не услежу и на ещё какого-нибудь бойца налечу или с милой зверюшкой нос к носу столкнусь.
Я остановилась около одного из домов, стены которого были сложены из крупных, нарочито грубо обработанных глыб. Оно и лучше. По такой стене взбираться одно удовольствие.
Осмотрелась, прислушалась. Вокруг не было никого, кто мог бы меня заметить. Пока. Нужно спешить. Стянула с рук перчатки и засунула их за пояс. Подпрыгнула, уцепилась за небольшой выступ, подтянулась. Дальнейший путь труда не составил — благо щелей в кладке достаточно… Ну вот. Здравствуй, крыша!
Я подползла к трубе, прислонилась к ней. Теперь можно немного передохнуть и осмотреться.
Дом, крышу которого я облюбовала, находился на небольшой возвышенности, а дальше к югу шло плавное понижение рельефа. Так что наиболее сохранившаяся и густо населённая часть бывшей столицы была передо мной как на ладони. И надо сказать, что Старый город, даже сегодня, когда со времен его славы и могущества минуло больше двухсот лет, впечатлял. Особенно сейчас, ночью. Благодаря моему ночному зрению я прекрасно видела следы его былого великолепия. Высокие стройные здания щеголяли почти не тронутыми временем барельефами. Кое-где ещё сохранились изящные кованые балкончики и решётки. Если бы не пустые провалы окон и дверей, в которых нет-нет, да и мерцали огни, и не завалы, которые то тут, то там перегораживали семь широких проспектов — Лучей, ведущих в зловещую тьму на юге, можно было бы решить, что город спит.