Участвующие в танце с мечами носят только набедренные повязки, и я не мог позволить себе пойти туда. Я не присутствовал при поединке, но этого и не требовалось.

Дул ветер, и со стороны дворца доносился звон мечей. Звуки становились все громче и громче, быстрее и быстрее. Я слышал возбужденные крики толпы. Люди кричали во всю глотку, барабаны били, словно раскаты грома. И даже когда время боя-танца вышло, крики одобрения и восторга не смолкали еще минут десять. Судьи отказались назвать победителя. Они сказали, что только божества могут судить божеств, и присудили победу обоим танцорам.

В ту ночь я лежал и слушал всхлипывания моей любимой. Она без памяти влюбилась в молодого капитана, но что она могла поделать? Она была танцовщицей, и такой знатный господин, как он, не мог взять ее в жены. Ей бы пришлось видеть его каждый день после свадьбы с моей дочерью, видеть, не имея права даже прикоснуться. Она проплакала всю ночь, а на утро я пошел в казарму и долго говорил с капитаном, который, как и она, всю ночь не сомкнул глаз. Ему всюду виделись ее лицо, ее тело… Когда я вернулся, то надел ей на шейку золотую цепочку с нефритовым кулоном — подарок капитана и знак его любви.

Ну разве я не червяк? — Хо плакал, утирая слезы, — У меня так мало гордости, что я даже стал их пособником! Но на карту было поставлено ее счастье, и я пошел на это. Я узнал, что дважды в день проход между стенами остается без охраны. Очень ненадолго, но все же: на закате, когда уходит охрана, стражники ждут некоторое время, проверяя, все ли ушли, прежде чем спустить собак, и на рассвете, пока запирают собак перед тем, как заступить новой вахте. Во внутренней же стене в северном крыле дворца есть маленькая дверь, и я выкрал от нее ключ и отдал Яркой Звезде. В тот вечер на закате, удостоверившись, что в коридоре никого нет, я дал сигнал, капитан перелез через внешнюю стену, пробежал по проходу, и моя любимая открыла дверь. С восходом солнца он таким же способом вернулся в казармы.

Почти месяц они жили в раю.

Для меня это, конечно, был ад, но какое это имело значение по сравнению с их счастьем. А потом как-то раз я услышал отчаянный крик. Я бросился к стене и увидел, что

Яркая Звезда в панике пытается открыть дверь, но та не поддается. Она сказала, что открыла се, но услышала чужие шаги, испугалась и спряталась. А когда вернулась, дверь оказалась заперта, и кто-то унес ключ. Я ринулся на псарню, пытаясь сказать страже, чтобы они не спускали собак. Но было слишком поздно. Свора диких голодных псов мчалась по проходу…

Молодому капитану удалось убить многих… Но не всех. Яркая Звезда в ужасе дергала дверь, слыша, как ее любимого раздирают в клочья. Этого она не перенесла. Моя Звездочка бросилась в старый колодец рядом со стеной, и я не успел спасти и ее.

Это не был несчастный случай.

Солдаты знали, что капитан не ночует в казарме, а свидетели поединка видели, как горели его глаза. К тому же влюбленные были так счастливы, что этого нельзя было не заметить.

Но одного я не могу понять. Кто мог оказаться таким жестоким и бесчеловечным, чтобы закрыть дверь и забрать ключ? Это было преднамеренное злодейское убийство!

Хо Вэнь снова зарыдал и целую минуту не мог вымолвить ни слова.

— Но на этом все не кончилось, — все же собравшись с силами продолжил он, — Моя Звездочка хотела умереть, но ее судьба оказалась куда хуже. Так сильно хотела она увидеть своего капитана, что даже в смерти ей суждено пытаться открыть ту злосчастную дверь. Но сделать она этого не в силах!

На следующую ночь я пришел к колодцу и увидел, что моя возлюбленная попалась в ловушку танца призраков. И теперь, боюсь, это проклятие никогда не покинет ее, и ей придется страдать вечно.

Ли Као вскочил с места и громко хлопнул в ладоши.

— Ничего подобного! Можно разрушить оковы танца призраков! Хо, отведи нас на то место, и мы вместе поможем ей.

Стояла глубокая ночь, время духов, когда мы вышли в сад. Ветер печально вздыхал в кронах деревьев, вдали одиноко выла собака, а на фоне луны словно осенний лист маячил силуэт совы. Когда же мы пришли к стене, я увидел, что потаенной двери уже нет, а образовавшийся в стене проход заложен кирпичами. Старый колодец был завален камнями, и все поросло сорняком.

Ли Као повернулся ко мне.

— Десятый Бык, тебя когда-нибудь учили, как увидеть призрака? — тихо спросил он.

Я покраснел.

— Мастер Ли, — смущенно сказал я, — в моей деревне молодых не знакомят с миром мертвых, пока они не научатся уважать живых. Настоятель сказал, что я, возможно, буду готов к зиме.

— Не волнуйся, — ободряюще ответил Ли Као, — мир мертвых чрезвычайно сложен, но видеть духов очень просто. Посмотри на эту стену, где когда-то была дверь. Смотри внимательно и не отрывай взгляда, пока не увидишь что-нибудь необычное.

Я смотрел, пока у меня не заболели глаза.

— Мастер Ли, — в конце концов сказал я. — Я ничего не вижу, но не понимаю одного.

Вот эту тусклую тень над розовым кустом определенно не могут отбрасывать ни ветви, ни облака. Откуда она?

— Замечательно, — ответил старик. — Ты смотришь на тень призрака. А теперь слушай внимательно, ибо то, что я скажу, может показаться глупостью, но это вовсе не так. Когда ты видишь тень призрака, это значит, мертвые хотят что-то тебе показать. И ты должен представить, что это не тень, а мягкое теплое одеяло, которым ты хочешь укрыться. Это очень просто. Успокойся, не нервничай и не думай ни о чем, кроме теплого одеяла. Теперь дотянись своим воображением до него и словно накройся им. Полностью, с головой. Осторожно, мягко… Нет, не старайся слишком сильно. Здесь не надо прилагать усилий. Подумай лучше об уюте, тепле. И осторожно… осторожно… вот так. Теперь скажи, что ты видишь.

— Мастер Ли, кирпичи исчезли, и дверь снова на месте! Она открыта, и колодец тоже, и дорожка чиста от сорняков! — прошептал я.

Так оно и было — я видел это! Хотя все вокруг находилось словно в дымке, дрожащей перед моим удивленным взором. Где-то вдалеке стражник три раза постучал деревянной колотушкой о стену, и мы все сели на траву. Хо Вэнь дотронулся до моего плеча.

— Дорогой, сейчас ты узнаешь, что в этом мире есть красота, способная разбить сердце, — тихо и печально произнес он.

Небесная Река над нами светилась подобно алмазному ожерелью на шее иссиня-черного неба. Роса сверкала на листьях кассии, стена, казалось, была покрыта серебром, а стволы бамбука напоминали персты, указывающие на небо. Заиграла флейта. Но подобных звуков я еще не слыхал. Мелодия была грустной и простой, одни и те же ноты повторялись снова и снова, но с небольшими изменениями в тембре и высоте тона; и казалось, будто это лепестки, спокойно и нежно летящие вдаль. И тут среди деревьев я увидел странный дрожащий свет.

Я замер.

Призрак двигался в танце навстречу нам, подвластный музыке флейты. Яркая Звезда была такой красивой, что у меня захватило дух и сжалось сердце. На ней было длинное белое одеяние, вышитое голубыми цветами, и она танцевала с такой легкостью и грацией, что нельзя было оторвать глаз. Каждый ее жест, каждый шаг, каждое причудливое движение платья пронизывало совершенство; только глаза были полны отчаяния и боли.

Ли Као наклонился ко мне.

— Посмотри назад, — прошептал он.

Дверь закрывалась. Медленно, не спеша, но быстрее, чем неизменная мелодия флейты.

И я понял, что музыка стала цепью, сковавшей призрак. Глаза красавицы неотрывно смотрели на закрывающуюся дверь, и слезы, словно прозрачные жемчужины, текли по ее щекам.

— Быстрее, — молча взывал я, — прекрасная танцовщица, быстрее!

Но она не могла. Скованная ритмом музыки, она плыла навстречу нам, словно облако, едва касаясь земли и кружась в восхитительном и отчаянном танце. Развевающиеся полы платья напоминали струйки дыма, тонкие длинные пальцы рисовали в воздухе невероятные фигуры и в надежде тянулись к заветной двери. Но было слишком поздно.

Дверь закрылась с громким металлическим щелчком. Яркая Звезда остановилась, и волна отчаяния набежала на меня подобно леденящему ветру. Призрак исчез, музыка смолкла, колодец снова был завален камнями, кругом росли сорняки, а дверь в стене заложена кирпичом.