Он стонал и проклинал свою дочь и жену. Не было человека, кто бы больше него любил женщин, и не было другого такого отца и мужа, который бы больше страдал от них.

Он винил во всем Каролину, он ее ненавидел, ему противна сама мысль о ней. Ее манеры вызывали у него отвращение. Она была вульгарна, у нее совершенно отсутствовало чувство приличия. Она была иной, нежели он. Думать о том, что она мать наследницы трона, было для него необычайно тягостно.

Когда Англию посетил русский царь, Георг был полон решимости держать Каролину подальше от него. Ему была невыносима мысль, что царь увидит ее, узнает, что она его жена.

Когда Каролина узнала, что предстоит визит королевских гостей в оперу, она намеренно решила нарушить планы принца.

– Меня могут не пускать в гостиную, но уж в оперу мне нельзя помешать поехать, – объявила она с триумфом.

И пока ее одевали, она ворчливо говорила леди Шарлотте и другим дамам, каким образом ее лишили доступа в гостиную королевы. «Регент сказал, что не желает вас видеть, а могу ли я отказать регенту бывать в моей гостиной? – передразнивала она королеву. – Боюсь, в данных обстоятельствах я не смогу больше приглашать вас». Старая ведьма! У нас в Монтэгю-хаузе за пять минут можно получить больше удовольствия, чем за целый год у нее, в ее обшарпанной гостиной».

Она задорно рассмеялась и посмотрела с удовольствием на свое отражение в зеркале, а леди Шарлотта внутренне содрогнулась. Разве можно в таком виде ехать в оперу? Она была одета в черный бархат, на голове тщательно завитый парик, резко контрастировавший с ее набеленным и нарумяненным сверх меры лицом.

– Давайте же, – кричала она, – мажьте! Я хочу, чтобы меня заметили сегодня вечером.

Ее полная грудь выставлена напоказ, она позвала Уилликина, чтобы тот оценил, как она выглядит. Он бросился обнимать ее, а она несколько раз аппетитно поцеловала его. Было видно, что она замышляет взять его с собой.

«О Боже, – взмолилась леди Шарлотта, – не позволяй ей быть такой дурой».

К счастью, она вовремя изменила свое намерение.

В опере играли национальный гимн, когда она появилась.

Принц-регент стоял навытяжку в своей ложе, с одной стороны от него находился русский царь, с другой – прусский король.

Гимн кончился, зрители рассаживались, и тут кто-то в партере заметил ее.

«Принцесса Уэльская», – пронеслось по рядам, и люди стали приветствовать ее. Возникла ситуация, о которой в опере и не мечтали. Принц и принцесса встретились там.

Царь наблюдал с интересом.

– Какой красивый мужчина, – возбужденно прошептала принцесса.

– Мадам, – сказала леди Шарлотта, – люди ожидают, что вы встанете и ответите на приветствия.

– О нет, – ответила принцесса, так что многие услышали, – когда толстяк в свете, его жена никто, не буду же я вынимать кусок изо рта моего мужа.

Аплодисменты не смолкали.

И тогда принц-регент со свойственной ему элегантностью и мужской грацией, которые всегда были недоступны пониманию принцессы, встал, повернулся к ней лицом и поклонился ей и залу тем неподражаемым поклоном, который вызывал восхищение буквально у всех.

Вечер обернулся триумфом для Каролины и необыкновенным унижением для принца. Когда опера закончилась, она направилась к карете, где ее ждала толпа.

Ждали и принца-регента. «Где жена, Георг?» – неслись насмешливые возгласы. Они особенно злили, потому что он был вместе с иноземными государями.

А Каролине кричали: «Да здравствует принцесса! Боже, благослови невиновную».

Люди толпились вокруг кареты, все хотели пожать ей руку.

Не гнушаясь людьми, она открыла дверцу и пожимала всем руки со свойственной ей приветливостью и дружелюбием. Приветствия не смолкали. Она была героиней дня.

Кто-то крикнул:

– Может, сжечь Карлтон-хауз? Скажи только слово.

– Нет-нет, – закричала она. – Просто разрешите поехать домой и мирно лечь спать. И, Боже, благослови вас.

– Благослови вас Бог, – кричали они в ответ. Конечно, это был настоящий триумф.

Но скоро она осознала никчемность таких триумфов. Царь был в восхищении, он был потрясен вечером в опере и прислал Каролине записку, прося разрешения навестить ее.

Как очаровательно она все устроит! «Мы должны дать бал. Клянусь честью, мы утрем принцу нос. Мы устроим такой спектакль, какого никогда не было в Карлтон-хаузе».

Это, конечно, было большим преувеличением, но как приятно думать, что, несмотря на происки родственников, она будет принимать у себя королевскую особу.

Она загоняла поваров, долгими часами сидела со своими дамами, колдуя над туалетом. И настояла, чтобы белил и румян не жалели.

– Вот что ему понравилось в прошлый раз. Так не пожалеем их для него.

Она была готова. Но прождала тщетно. Царь не появился.

Без сомнения, его советники дали понять, что не следует в чужой стране навещать принцессу, отвергнутую мужем, к тому же принцем-регентом.

Каролина сняла парик и подбросила его вверх.

– Ну, вот и все, мои ангелы. Она впала в меланхолию.

– Не знаю, почему я остаюсь в этой стране, где со мной так обращаются. Что не дает мне уехать отсюда? По крайней мере, ничто не мешает.

– На материке идет война, – вмешалась леди Шарлотта.

– Пусть идет. Но если бы ее не было, я думаю, я бы уехала. Так было бы лучше для всех, включая меня. Я бы взяла с собой Вилли и кое-кого из друзей.

– А как же принцесса Шарлотта?

– О, моя Шарлотта! Но вы же знаете, она постоянно ссорится с отцом, и большая часть ее невзгод проистекает из-за лояльности ко мне. Может быть, для нее тоже будет лучше.

Принцесса вздохнула. Она находилась в одной из своих очередных глубочайших депрессий.

Она покинула свой дом на Коннот-Плэйс и уехала в Блэкхит. Там, по ее словам, она будет размышлять о своих бедах, потому что у нее росла уверенность, что она должна что-то предпринять, но не знала что.

Монтэгю-хауз был ей приятен. Там она провела много счастливых минут. Она решила послать за семьей Сапиос, чтобы те порадовали ее своей музыкой. Она принесет покой принцессе и, может быть, вдохновение, в котором она так нуждалась.

Леди Шарлотта торопливо вышагивала с отрешенным видом.

– Ваше Высочество, карета у дверей. Вас умоляют срочно приехать в Коннот-хауз.

– Это уж слишком, я отказываюсь…

– Мадам, там принцесса Шарлотта. Она убежала… к вам.

– Принесите мне капор, – закричала Каролина, и через несколько минут она уже мчалась в Коннот-хауз.

Там она застала Брогэма, дам из свиты Шарлотты, архиепископа Кентерберийского, лорда-канцлера Элдона, герцогов Йоркского и Сассекского. И в центре этого собрания стояла Шарлотта с вызывающим видом. Увидев мать, она бросилась к ней в объятия.

– Бесполезно, – сказала она. – Я не вернусь. Я буду жить с мамой. Я сделала выбор.

Мужчины выглядели беспомощно. Речь держал Брогэм:

– Ваше Высочество должны подумать, что это может значить.

– Я все обдумала, – величественно произнесла Шарлотта. – Я решила. Устала быть пленницей моего отца. Хочу свободы. Я буду жить с моей мамой. Этого я хочу, этого хотят люди.

Каролина попросила:

– Расскажи мне, что случилось.

Шарлотта рассмеялась.

– Я отказалась выйти замуж за герцога Оранского. – Она передернула плечами. – Мой отказ окончателен, так я ему и сказала. Выйти за него замуж – значит, жить в Голландии, а это мне не подходит. Почему я должна? В один прекрасный день я буду королевой Англии. Вот в Англии я и буду жить.

– А отец знает об этом? – спросила Каролина. Шарлотта подняла глаза к небу.

– Скандал! Вы бы слышали. Я отдаю ему должное, он прекрасно владеет языком. Но вы знаете, как он собирается наказать меня? Он собирается распустить мою свиту, меня будут охранять… тюремщики. Я этого не допущу. Мы будем вместе, хорошо? Мы будем парой изгоев.

Брогэм сказал: