— Не мы, Донна. Только ты. Я полностью вымоталась. И уезжаю. Ты можешь остановить меня, только если убьешь. — В глазах Джули мерцали слезы.

Донна устало взглянула на свою младшую сестру.

— Я должна бы тебя ненавидеть, — мягко сказала она. — За все, что ты сделала. За то, что ты отняла у меня Криса.

— Я не отняла его у тебя, — возразила Джули.

— Да, он продолжал жить со мной, но, как я уже тебе говорила, ты вошла в его жизнь. А его жизнь должна была принадлежать только мне и ему. Поэтому я ненавижу тебя. — Ее щеки оросили теплые слезы. Горькая усмешка сморщила лицо.

— Обещаю тебе, ты никогда больше не увидишь меня, Донна, — сказала Джули, вытирая глаза. Она открыла дверь машины.

— Ты думаешь, я отпущу тебя? Так просто?

— А что еще тебе остается? Поверь, по крайней мере, что я сожалею о случившемся. Я в самом деле сожалею о том, что сделала.

Джули оглянулась на сестру и стала выходить из машины.

— Я не могу отпустить тебя, Джули, — говорила Донна почти извиняющимся тоном.

— Ты не можешь меня остановить, — возразила младшая сестра и вылезла из машины.

Донна сунула руку под мышку, вытащила «беретту» и прицелилась в живот Джули.

Затем она покачала головой, вся в слезах.

Глаза Джули потемнели от страха.

— Ты права, — хриплым голосом сказала Донна, — все кончено.

Донна нагнула голову, открыла рот, сунула в него дуло пистолета и нажала на спусковой крючок.

Глава 93

Джули хотела было вскрикнуть, но была так поражена, что ни звука не вырвалось из ее рта.

Отчаянным движением она попыталась вырвать «беретту» из рук Донны, но опоздала. Раздался металлический щелчок. Только тогда Джули удалось отобрать у сестры пистолет, и она, тяжело дыша, осталась стоять рядом с ней.

Донна посмотрела на младшую сестру, затем перегнулась и закрыла дверь со своей стороны.

Джули беспомощно смотрела на пистолет, который держала в руке.

— Донна, я...

Конец фразы потонул в шуме двигателя «фиесты».

Донна отъехала от тротуара, где стояла Джули.

Нажимая на педаль газа, она в последний раз посмотрела в зеркало заднего вида.

Джули все еще стояла на углу с разряженным пистолетом в руке.

Донна уехала.

Смутные тени машин, проносящихся по темным дорогам, сливались в сознании Донны в одно неразборчивое целое.

Она не посмотрела на часы, когда выезжала из Лондона, и не знала, сколько времени ей понадобится, чтобы доехать до коттеджа. Занятая своими мыслями, она вела машину совершенно машинально. Два-три раза ей приходилось резко тормозить, чтобы не врезаться во впереди идущую машину. Она хотела выпить чашку кофе на станции обслуживания, но потом передумала. Если остановится, она уже не сможет продолжать путь. Казалось, ее подгоняет только инстинкт. И она ничего не чувствовала, кроме изнурительной усталости — такой же, какую она чувствовала в первые дни после смерти мужа. Ей казалось, будто она стала пустой телесной оболочкой, лишенной каких бы то ни было чувств, не способной к логическому рассуждению.

Она остановилась на какой-то заправочной станции, чтобы налить бензин. Вокруг нее свистел холодный ветер. Она дрожала, но не столько от внешнего, сколько от внутреннего холода.

Итак, она достигла своей цели. Парсонс и Дэшвуд мертвы. Мертв и Фаррелл.

Почему же она не ощущает никакого триумфа?

Может, потому, что ей тоже следовало умереть.

А теперь она чувствовала лишь безысходное отчаяние. И одиночество. Ее жизнь состоит из смертей и утрат.

У нее не осталось никого.

Она подумала, как легко было бы врезаться в придорожное дерево. Но вместо этого крепче обхватила руль и поехала дальше сквозь ночную тьму.

Глава 94

Казалось, прошли долгие годы, а не дни, с тех пор как она в последний раз побывала в коттедже.

Нападение, которое могло стоить жизни ей и Джули, как бы окуталось туманом времени. Очевидно, наш ум устроен так, что старается отодвинуть прочь и забыть все неприятное. Донна старалась не вспоминать обо всем, что произошло в коттедже, но как только она увидела их сельский дом, воспоминания нахлынули на нее против ее воли.

Она сидела в «фиесте», глядя на коттедж. Даже в темноте можно было видеть изрешеченный пулями фасад. Ставни, которыми она закрывала окна, были еще на месте, хотя и болтались. А одна ставня била по раме при каждом дуновении ветра.

Донна вышла из машины и приблизилась к коттеджу, ища в кармане ключи. Найдя ключ от передней двери, она повернула его не сразу, ибо образы их прошлого здесь пребывания проносились через ее ум, как кадры видеопленки при быстрой перемотке. Она видела, как Фаррелл и его люди пытаются вломиться в дом. Она видела кровь. Она видела Джули.

Джули.

Донна тесно сомкнула глаза, глубоко вздохнула. Образы слегка потускнели. Она вошла.

Холл был усыпан битым стеклом. Оно хрустело под ногами, когда она направлялась в гостиную, даже не останавливаясь, чтобы включить свет. Она двигалась во тьме быстро и уверенно по направлению к кухне.

В одном из ящиков кухонного буфета лежал электрический фонарь. Она нашла его, включила и прорезала его мощным лучом темноту.

Затем она высветила крышку погреба.

«Обыщите ваш дом. Погреб».

Донна сунула палец в кольцо и подняла крышку. Осветила подвал, не обращая внимания на идущий оттуда затхлый запах.

Засунув фонарь за пояс джинсов, она стала медленно спускаться по лестнице, как всегда опасаясь, что подгнившие ступени могут рухнуть под ней. Уже в самом низу о ее лицо задела паутина. Она отмела ее. Пол в погребе был частично земляной, она ощущала сильный запах влажной земли.

Вытащив фонарь из-за пояса, Донна посветила кругом.

Погреб был менее пятнадцати квадратных ярдов, но он был набит ящиками из-под чая и сундуками, некоторые из них были влажны и покрыты мучнистой росой. Ящики были соединены между собой паутиной. Она вздрогнула, оглядывая погреб. Впервые в своей жизни она осматривала подземную комнату и ощущала что-то вроде клаустрофобии. Тем не менее она подошла к первому ряду ящиков и стала их осматривать, не вполне уверенная, что она ищет, и в то же время опасаясь нежеланной находки.

Сундуки были набиты главным образом старыми газетами, оберткой для ценных предметов. Неожиданно она услышала шум вверху.

Она инстинктивно выключила фонарь и замерла в вязкой темноте, чувствуя, как колотится ее сердце.

Шум, казалось, исходил из гостиной.

Она вновь услышала его.

И поняла его источник.

Шумела, ударяясь о раму, ставня.

Донна вновь зажгла фонарь и продолжила поиски, проверяя ящики, чувствуя, как ее ступни погружаются в земляной пол. Грязь приставала к подошвам ее кроссовок. Что-то бормоча, она попыталась счистить грязь о край деревянного ящика.

Ящик перевернулся, и Донна увидела под ним кусок металла, кусок ржавого железа величиной с квадратный фут, лишь часть которого была видна снаружи. Она осветила его фонарем, опустилась на колени и стала разгребать комья земли. В нос ей бил отвратительный влажный запах, но она продолжала свою работу, пока не расчистила железный лист.

Он прикрывал небольшую дыру.

Донна положила фонарь около дыры, засунула пальцы под железный лист и отбросила его.

Затем схватила фонарь и направила его луч в глубь дыры.

Там лежало что-то небольшое, размером с два мужских кулака, завернутое в пластиковую пленку.

Когда она опустила руку в дыру, ее сердце забилось быстрее.

Не суй туда руку. Уходи. Уходи навсегда.

Она заколебалась.

Вылезай и никогда больше сюда не возвращайся.

Но нет, она должна знать наверняка. Она вынула предмет и развернула пластиковую пленку, как ребенок, распаковывающий свой рождественский подарок.

Череп, несомненно, принадлежал младенцу.

Он даже не был окончательно сформирован. Отверстия между костями даже еще не были затянуты мембраной.