Донна трижды разрядила в него свою «беретту».

Его тело подпрыгивало при каждом попадании, затем он завалился на бок и лежал неподвижно; его грудь и лицо были все в крови. Казалось, будто кто-то перевернул его и окунул в алую краску.

Донна прицелилась в Дэшвуда.

Джули тихо плакала. Она почти оглохла, дым ел ей глаза, она могла лишь беспомощно наблюдать, как Донна и Дэшвуд смотрят в упор друг на друга.

Он улыбался.

Глава 91

— Вы ведь должны были умереть, — сказал Дэшвуд. — Вы обе.

Донна не сводила с него глаз, нацелив автоматический пистолет ему в голову.

— Что вы надеетесь доказать этим маленьким шоу? — Слова Дэшвуда были отягощены презрением. — Вы думаете, то, что произошло сегодня, может что-то изменить? Вы думаете, что можете остановить нас? Точно так же думал и ваш муж, но он кончил тем, что вступил в наше общество.

— Нет, — сказала Донна, качая головой.

— Почему вы никак не можете поверить, что я говорю правду? — спросил Дэшвуд. — Может, вы его очень плохо знали. Или, может, вы слишком глупы? — В его глазах появился злой блеск. — Он достаточно хорошо знал это место. И другие дома, где мы собираемся. Его интересовали наши знания, и он получил их. Он заплатил дорогую цену, чтобы стать одним из нас. Он отрекся от всего, во что верил, от всех своих моральных и этических убеждений. У него не осталось ничего и никого, кроме нас.

— Неправда, — со слезами в голосе сказала Донна.

— Он знал женщину, которую звали Сьюзан Риган, — произнес Дэшвуд таким тоном, словно сообщал ей что-то, чего она не знала.

На ее лице выразилось изумление, и Дэшвуд заметил это.

— Стало быть, это правда? — продолжал он.

Она кивнула.

— А вы знаете, для чего она была нужна? Для той же цели, что и вот эта женщина. — Он кивнул на труп обнаженной женщины, лежащий у ног Донны. — Она была, как у нас говорят, «носительницей». Рожала детей для многих наших членов. И для вашего мужа тоже. (Донна не могла отвести от него взгляда. ) Вы, кажется, читали о принятом у нас обряде посвящения. Поэтому вы знаете, что для этого требуется совокупление, приношение в жертву младенца, а затем хранение его черепа. Сьюзан Риган родила ребенка для вашего мужа. Этого ребенка он убил.

Донна почувствовала, что все ее тело немеет. У нее было такое чувство, будто ее закутывают в холодное одеяло.

— Он знал, что должен будет принести в жертву ребенка. И решил прибегнуть к помощи Сьюзан Риган. Она знала, что будет с ребенком. И это ее ничуть не беспокоило. Она охотно отдала новорожденного вашему мужу, чтобы тот убил его у нас на глазах, точно так же, как он совокуплялся со Сьюзан Риган у нас на глазах. И у нас на глазах он отрезал голову младенцу. — Дэшвуд пожал плечами. — Мы охотно приняли его в свои ряды, а он предал нас. Украл Гримуар и, как я уже говорил, грозил нам разоблачением. Он знал слишком много о нас.

— Вы лжете, — сказала Донна, стараясь придать как можно больше убедительности своему голосу. Она слегка опустила пистолет.

— Вы следили за нами, вы изучали наши обычаи. Вы знаете, что каждый из Сыновей Полуночи вписывал свое имя в Гримуар. Ваш муж тоже вписал свое имя. Посмотрите.

Он показал на книгу.

Убей его.

— Посмотрите на книгу, — настаивал он.

Убей его и уничтожь книгу.

И все же надо проверить.

Донна подошла к Гримуар и открыла книгу.

Там были сотни имен, некоторые из них уже выцвели от времени.

— Последнее имя, — сказал Дэшвуд.

Она перевернула пару страниц и посмотрела на список.

— О Боже! — шепнула она.

Холодное одеяло еще теснее облегло ее тело.

На похожей на пергамент бумаге она увидела имя своего мужа и узнала его руку.

Донна схватила эту страницу и выдрала ее.

Дэшвуд вскрикнул от боли, его зубы скрипнули, он не отрывал глаз от вырванной страницы.

Донна свернула ее и спрятала в боковой карман джинсов.

Затем она вырвала еще одну страницу.

— Нет! — закричал Дэшвуд. Глубокая рана, словно нанесенная невидимым лезвием, появилась над его левой бровью.

Он набросился на Донну, пытаясь завладеть книгой.

— Оставь ее, сука! — проревел он.

Она отбросила древний фолиант и всадила в него две пули.

К ее удивлению и ужасу, из книги брызнула кровь.

Дэшвуд вскрикнул и прижал руки к груди.

На груди были две раны, оттуда била кровь.

Донна еще несколько раз выстрелила в книгу.

В воздух взлетели куски бумаги, подгоняемые струйками темной крови.

Дэшвуд упал на колени; раны появились на его ноге и в животе.

Из его рта также лилась алая жидкость. Он повернулся к Донне.

— Теперь ты знаешь правду, — кривясь, процедил он сквозь окровавленные сжатые губы. — Осмотри подвал своего дома. — Его глаза горели гневным огнем. — Он был одним из нас, — проревел он.

Он стоял перед ней на коленях, и Донна выстрелила ему в лицо.

Он протянул к ней руки, и она увидела, что кожа на кончиках его пальцев пожелтела и стала отдираться лохмотьями. Один из ногтей выпал, из-под него хлынули кровь и гной. Большие лоскуты кожи стали отваливаться с его щек, обнажая переплетения мышц. Один его глаз вывалился. Из обеих ноздрей полилась темная жидкость, наполняя комнату запахом гниения и тлена; от этого тошнотворного запаха у обеих женщин кружилась голова, путались мысли.

Дэшвуд прижал обе руки к лицу, и, когда отнял их, они уже распадались. Его плоть превращалась в жидкое месиво, кости мелко крошились.

В углу комнаты Гримуар превращалась в кучу расплывающейся жижи, в какую-то зыбкую массу, похожую на содержимое огромного, только что лопнувшего волдыря.

Дэшвуд упал ничком; и его тело сплюснулось в нечто неузнаваемое; грудь ушла внутрь, легкие превратились в мешочки, изливавшие черную жидкость в грудную полость. Ноги в брюках сильно съежились, брюки пропитались кровью.

Оторвавшись от этого жуткого зрелища, Донна наконец двинулась прочь. Джули последовала за ней.

Они вышли из той же двери, через которую попали внутрь, переступили через тело Фаррелла и вдруг осознали, что дыхание, которое они слышали с тех пор, как вошли в дом, прекратилось.

Из стен сочилась кровь.

Все время, пока они спускались по лестнице и шли по коридору, по штукатурке и по камню текли потоки темной жидкости.

Наконец они вышли в холл, в следующую комнату и вылезли из того же окна, через которое проникли в дом.

Дул прохладный ночной ветер, но даже и он не мог перебить запах разложения, все еще осаждавший их ноздри.

Джули уже бежала по дорожке вдоль дома. Донна оглянулась на дом и пустилась бежать вслед за сестрой.

Со всех сторон доносился приближающийся вой сирен.

Через несколько минут первый полицейский автомобиль уже прибудет на место.

Глава 92

Идя к машине, они наблюдали, как полицейские окружают дом на Кондуит-стрит. Выпрыгивая из своих машин, одни бежали к парадной двери, другие скапливались на дорожке.

Донна наблюдала за происходящим безучастными, лишенными всякого выражения глазами. В душе у нее было пусто. Из нее как будто высосали все ее чувства, вплоть до последней капли Она была в полном изнеможении, не могла даже двигаться, не то что разумно рассуждать.

И все же в ее ушах отдавались слова Дэшвуда:

— Он был одним из нас.

Она быстро опустила голову и закрыла глаза.

— Полицейские будут искать...

Голос Джули, казалось, звучал за многие миллионы миль. Донна подняла голову и поглядела на сестру.

— Полицейские будут искать тех, кто убил этих людей, — продолжала младшая сестра.

— Но они не будут искать нас, — сказала Донна.

Джули пристально на нее посмотрела.

— Ну, теперь-то ты наконец удовлетворена? — спросила она. Донна ничего не сказала.

— Они все мертвы. Как ты и хотела. Что ты при этом испытываешь?

— Мы должны вернуться в коттедж, — спокойно произнесла Донна. — Дэшвуд сказал, что я узнаю правду в подвале. А подвал есть только в коттедже. Поэтому мы вернемся туда.