Предприятие, созданное в человеческом обществе, может лишь перерабатывать нечто так или иначе извлеченное из Земли в деньги. Все остальное было бы отступлением от естественности, а значит, нежизнеспособным в земных условиях.

Почему перерабатывать? Да потому, что мы можем употреблять лишь «съедобную силу», то есть то, что непосредственно можно съесть, одеть, использовать. Для того, чтобы стать «съедобной», любая жизненная сила должна быть проведена через магическое превращение в деньги.

Даже фрукты или овощи, которые, как кажется, можно есть прямо с грядки, есть лишь пища, а не жизненная сила, пока не будут превращены в деньги. Почему? Потому что у тебя может быть много пищи, а ты не выживешь. Кроме еды, для выживания требуется еще много-много других вещей. Их надо как-то приобрести. Для этого придется или продать овощи или обменять. Но как только часть овощей будет запасена отдельно от пищи именно для обмена, она превратится в деньги. И их больше нельзя есть, их даже никто не рассматривает теперь пищей. Одним решением превратить нечто в товар мы уничтожаем съедобность.

И хотя пища, безусловно, тоже дает силу жизни, но земные условия нашего существования показывают нам, что жизненная сила растворена на этой планете не только в еде, но и во всем том, без чего выживание невозможно. Причем растворена в прямом смысле этого слова. При этом в современном мире все, что требуется для выживания, можно приобрести за деньги, хотя силы жизни в них и нет. Ты не наешься ими и не согреешься. Значит, деньги есть некая условность, всеобщий договор людей считать, что «деньги правят миром», а точнее, если взглянуть психологически, что в деньгах записаны некие правила управления использованием жизненной силы в человеческом обществе.

В этом смысле деньги, безусловно, магичны, и магично все, что с ними связано. Если, конечно, под магичностью считать не знание каких-то таинственных ритуалов и знаков, а так, как в первобытном обществе, — способность обеспечить выживание своего племени, сообщества.

Основной задачей, к примеру, русских волхвов, которых так яростно вырезало христианство, была отнюдь не борьба с новой верой, а обеспечение Гобино. Сытой жизни своему народу! Именно ради выживания делали они свои чудеса, а вовсе не ради того, чтобы отвратить людей от церкви, как это описывается. Для них она была не враг, а помеха в работе.

Впрочем, если подходить шире, магия — это вообще способность добиваться желаемого, мочь то, что хочешь. Могия.

Деньги — это магия, это какое-то чудо, морок, но они, безусловно, действуют, позволяя выживать и добиваться желаемого, и действуют по строго определенным законам общественной психологии, позволяя управлять людьми. Эти законы и воплощены в устройстве всего человеческого общества и любого жизнеспособного предприятия. Вот почему частный предприниматель или малое предприятие начинают задумываться об освобожденных работниках, в первую очередь, с бухгалтера и управляющего, как только возрастает оборот денег. Не забывайте, бухгалтер — это всего лишь помощник управляющего по счету денег. Но хозяин и распределитель денег — управляющий.

Поэтому мы со всей определенностью можем сказать, что недостаточно лишь производить товар. Долгий переход от коммунизма к рыночному производству в России хорошо показал, как вылетали в трубу, сгорали старые большие предприятия, умевшие производить много товара, но не умевшие превращать его в деньги.

Поэтому вторая задача Матки после того, как создано Большое производство, — создать хорошее Второе Производство Предприятия. На Первом Производстве идет превращение несъедобной жизненной силы в товар, на Втором Производстве товар превращается в деньги, которые и обеспечивают выживание всем участвующим в деле.

Мы называем Второе Производство Рынком.

И тут очень важно сразу принять, что оба Производства совершенно равноправны и равнозначимы.

Я подчеркиваю эту равноценность двух производств предприятия все из-за той же еще живой в нас советской производственной культуры. Она навязала нам привычку относиться ко всему, что делает не рабочий класс, пренебрежительно и как к эксплуатации. Это все были происки коммунистических демагогов, которые заигрывали с пролетариатом, чтобы удерживать власть. Рабочий класс! Вот кто правил Советским Союзом. И кухарки будут управлять государством, — заявил Ленин, однако не подпустив к власти ни одну кухарку.

Работяга потому и внизу, потому и эксплуатируется, что просто по уму не может занять место вверху. А хочет! И всегда хочет, даже если отказывается, потому что понимает, что все равно мозгов не хватит. Жестковато я прикладываю работягам? Это игры прикладного психолога. Я хочу. чтобы ваше мышление почувствовало, что быть работягой уязвимо в мире, который мы создаем, и скрыло ту свою часть, которая привыкла затравливать «начальство» от лица работяг. В нашем мире придется сделать выбор — кем быть. Работягой или...

Могу со всей определенностью заявить, что «работяга», «пролетарий» — это психологический механизм, создаваемый нами ради психотерапевтических целей. Приглядитесь к тем, кого мы считаем типичными работягами. И вы увидите, что основное психологическое их отличие заключается в том, что у них есть

право ненавидеть эксплуататоров. И ненависть народная вскипает, как волна...

Ненависть в те времена, когда рождались понятия «пролетарий», «эксплуататор» и «классовая борьба», считалась чувством полезным и прямо необходимым для управления пролетарскими массами. А как без ненависти разрушить то, что крепко и хорошо? Порыв ненависти — это как кровь, залившая глаза, как дурман или лихорадка. Последнее, пожалуй, точнее всего.

Состояние ненависти — это болезнь. Выздоровевший от нее человек в ужасе созерцает то, что натворил. Но это выздоровев.

А как выздоравливают от ненависти? Старики считали, что ненависть — своего рода яд, заполняющий наше сознание. И основной способ избавиться от нее — это выпустить из себя. Просто излить. И это подсознательно знают все люди. Вот только изливать ее можно наружу, а можно в другое сознание, перелить в другого человека. Почему?

А потому что наше сознание устроено как бы мешком или пузырем, который может хранить в себе память, знания, ненависть... Берешь свою ненависть и выплескиваешь на другого. Ты теперь успокоился, тебе полегчало, а он пусть ненавидит.

Вот это и есть психологическая суть классовой борьбы и политической пропаганды и агитации. Растравить ненависть и направить на какое-то из явлений сознания. Скажем, на государство. Ни одно явление сознания большого количества ненависти не выдерживает. Ненависть разъедает сознание. В итоге государство слабеет и его можно или захватить, или заменить, скажем, заняв в нем правящие места своими людьми.

То же самое творится в более мелких проявлениях сознания, скажем, на предприятиях. Они все переполнены ненавистью- Зачем нужно растравливать в работниках ненависть к руководству? Как кажется, затем, чтобы улучшить свою жизнь. Но жизнь каждого в стране, как и на предприятии, улучшается, если улучшается и усиливается все, начиная с самого государства или предприятия. Вот тогда «нормальный оппортунист», а крестьянин, чью науку мы сейчас изучаем, всегда оппортунист, ловец возможностей, просит то, что ему надо, и получает.

И что получается, если просить или требовать тогда, когда возможности дать все равно нет? Ничего, кроме права возненавидеть.

Еще раз. Если возможности выделить тебе то, что ты хочешь, все равно нет, то зачем просить? Незачем? А тогда почему просят? Да не просят, а требуют, буквально так, что пусть предприятие погибнет, а мне дай? Неспроста?

Неспроста! Кому-то выгодно, чтобы предприятие начало гибнуть. И выгодно это тому, кто будит в тебе бездумного работягу и заставляет требовать. Ты требуешь, не получаешь и начинаешь ненавидеть тех, кто не дал. А это управление.