А это, в самых общих словах, большое производство и вокруг него целый набор дополнительных служб, обеспечивающих производству возможность работать не отвлекаясь и не заботясь ни о чем, кроме своего основного дела. Вот из этого правила мы и будем исходить, когда будем создавать образ полноценного программистского предприятия:

Мы постараемся определить, что есть основное дело производства, а потом будем давать имена всему, что отвлекает программистов от него. И эти имена будут именами отделов и служб, которые надо создать, чтобы работа шла с предельной производительностью.

В общем-то, любой человек, хоть немного знающий жизнь, то есть обладающий Разумом, уже увидел, что, примерно, получается. Поэтому я не буду растекаться мыслью по древу и использую для основы не какие-то общие отвлеченные идеи, а живой пример создания нами при Авалоне так называемых Внешних производственных отделов. Мы называем их внешними, потому что набираем в них людей со стороны, извне предприятия. Иначе говоря, внештатников на временную работу по контракту.

Наши Внешние отделы можно считать самыми простыми программистскими предприятиями. Почему? Потому что мы искусственно содержим их в самом простом виде, какой только можно себе позволить. Что входит во Внешний отдел?

Во-первых, это программисты, которые собираются под полученный определенный заказ. Заказ обычно требует тех или иных профессиональных навыков и умений. У нас в Банке данных собраны сведения о большом количестве работающих русских программистов. Поэтому, когда люди приглашаются работать над заказом, вопрос о подборе специалистов решается очень просто. Можно сказать, технически.

Программисты приглашаются на работу временно по ограниченному контракту. То есть только для выполнения полученного заказа. И могут, после получения задания, работать на дому, если им так удобнее. Но если у них нет соответствующих условий, фирма предоставляет им возможность работать в компьютерном зале на наших машинах.

Во-вторых, главным лицом Внешнего отдела является Постановщик задач. Это, так сказать, главный архитектор проекта. То есть человек, который и решает заказ как задачу. Он создает общее решение, разбивает его на части и определяет, сколько и каких специалистов ему потребуется для выполнения заказа. Поскольку сумма оплаты за выполненную работу всегда ограничена тем, что готов платить заказчик, то лишних работников Постановщику брать не выгодно. Но и меньше, чем нужно, не возьмешь.

В каком-то смысле можно говорить, что Постановщик задач — это тот же программист в малой фирме, который нашел заказ и под него собрал команду. Только у нас он его находит не сам. Заказами его обеспечивают. Его задача — выполнить заказ в срок и предельно качественно. Значит, раздав части заказа работникам, он должен плотно следить за их работой и постоянно ее подправлять, исходя из общего проекта и требований заказчика. Для этого ему необходимо поддерживать постоянную связь с заказчиком. А потом нужно сдать проект и сдать так, чтобы получить или оплату как можно выше, или продолжение заказа.

Вот таким образом предприятия можно было бы и ограничиться. Проще, что называется, некуда. Если только не видеть тех хвостов, которые тянутся из этой «простоты» во все стороны и за всё цепляются.

Я постарался их показать прямо в рассказе о «простой работе» программистов и Постановщика над заказом. Начнем по порядку.

Кто-то должен добыть сам заказ. Кто? Или Постановщик, иди особая служба.

Кто-то должен «технически» собрать программистов. Скажем, просто обзвонить и вызвать на собеседование. Кто? Или Постановщик задач, или секретарь.

Кто-то должен собрать их и не технически, а неуязвимо, с точки зрения законодательства, оформив их контракты и все финансовые отношения с налоговыми и социальными службами. Лучше, если не Постановщик, а специализированная и грамотная служба.

Кто-то должен хранить, вести и развивать банк данных. Кто ? Или Постановщик, или особая служба.

Кто-то должен обеспечить всяческую поддержку, начиная от информационной и кончая помещениями и оборудованием. Пожалуй, даже несколько служб.

Кто-то должен обеспечить получение денег и их законное использование. То есть бухгалтерию и все, что с этим связано.

И еще кое-что, и еще, и еще...

И похоже, что этого всего сопутствующего так много, что Постановщику задач надо сделать выбор: либо бросить программирование и заняться управлением, или стать художником своего дела и принять помощь.

Конечно, в итоге его доходы падают, по сравнению с тем, чтобы было его долей, будь это его собственная малая фирма, потому что все эти люди, оказывающие помощь, бесплатно работать не будут. Но с падением доли становятся ли доходы постановщика задач меньше, чем если бы он все держал в своих руках? Причем я уж не говорю сейчас о том, сколько нужно вложить труда, чтобы обработать один приличный заказ и заработать свои деньги. Пусть об этом говорят директора тех небольших фирм, которые все должности совмещают в одном лице.

Я предлагаю действительно посчитать прибыль на одного постановщика задач, если он все делает сам, но выполняет лишь один заказ за единицу времени, и если он отдает большую часть прибыли по заказу предприятию, но зато высвобождает время и может вести несколько заказов. Наш опыт работы в Авалоне показал, что за первый год существования предприятия зарплата ведущих постановщиков превысила доход бывших хозяев фирмы, когда она была маленькой, в полтора раза.

В настоящем деле, если действительно хочешь стать богатым, надо платить за все. что делают для тебя люди. Мы, в России, привыкли делать вид, что не замечаем, как на нас работают. Труд — это только то, что делаю я, потому что мне трудно и я устаю! А если другой делает не то же, что и я, так он вроде как бы и вообще не трудится. Для утонченной личности программиста, к примеру, крайне разрушительно допускать мысль, что его мама, кормя, моя и обстирывая его, совершает работу, за которую надо платить. Мама не трудится! Ей это в радость— обслуживать любимого сыночка! И не надо покушаться на мой покой, говоря такие слова! Мне от вас неприятно!

По большому счету, нежелание видеть и оценивать труд другого — это хамство. И нет больших хамов в этом мире, чем художники, потому что хамство — это, чаще всего, лишь грубое проявление мышления исключительности. А без исключительности художником не станешь. Творческий дар, который они в себе чувствуют, дает им оправдание во всем, что только они могут себе позволить. И это, конечно, не случайная вещь. За этим скрывается глубочайший психологический механизм, тянущийся из самого раннего детства — чувство собственной божественности, которой ты можешь наделять людей.

Откуда это чувство? Не будем вдаваться в мистику. Даже если она и есть. Достаточно поглядеть на те чувства, которые испытывают родители и особенно родня, когда крошечный говнюк наделяет их тем, что из него лезет и течет. Пока он дитё, пока он совершенно неразумен, все это — сплошное блаженство. А сам говнюк — это маленький божок, который и заглянул в наш мир, чтобы наделять всех блаженством.

И это ловушка. В самых ранних, основных слоях нашего зарождающегося разума записывается, что окружающие должны радоваться всему, что из нас выходит. Ты вырастаешь и начинаешь стесняться того, что пахнет говном. Но зато по-прежнему требуешь оценивать как божественное то говно, которое пахнет красками. Или течет строчками кодов.

Соответственно, даже если умом ты и понимаешь, что надо быть справедливым и благодарным, внутренне, глубинно, ты обижен на всех, кто целых два-три года после твоего рождения всем своим лживым поведением закладывал в тебя ощущение, что ты долгожданный бог, пришедший наделить этот мир радостью. любовью и творчеством.

Теперь они все стали злыми и постоянно что-то от тебя требуют. Ты сидишь за своим мольбертом, пианино или компьютером и творишь очередную какашку в неосознанном желании наконец вернуть тот утерянный рай, который имел в самом раннем детстве, а они ноют и скулят вокруг! А им всё чего-то надо от тебя! Можно ли придумать для дитя человеческой культуры более высокое дело, чем возвращение утерянного рая?! Этому посвящены десятки тысяч лет усилий целых человеческих сообществ — племен и народов. Почему же тогда мое-то творчество никто не ценит и не бережет?! Что-то стухло в датском королевстве...